Кэтрин Мадженди - Над горой играет свет

Глава Семьи, покачав головой, зашвырнул туфлю в кусты.

К парочке подбежала миссис Портье и плеснула на них из своего стакана.

— Может, это немного вас остудит! — крикнула она. — Глаза бы мои не смотрели!

Виновные, отфыркиваясь, вскочили на ноги. Я подумала, миссис Портье сейчас отвесит и ему и ей по оплеухе.

Миссис Макгрендер пошла в кусты искать туфлю. Каждый теперь мог полюбоваться ее задом. Я мысленно призывала миссис Портье подойти и двинуть ей по попе ногой.

Миссис Портье, по-видимому, уловила мои призывы. От мощного пинка миссис Макгрендер рухнула в кусты азалии. Но, тут же вскочив, провизжала:

— Ах ты, рыжая шлюха!

Подбежав к миссис Портье, она толкнула ее, после чего обе намертво вцепились друг в дружку. Я пересела на верхнюю ступеньку (оттуда удобнее было наблюдать за поединком), втайне болея за миссис Портье. Жаль, их не видел Мика. Ребекка тоже упустила этот спектакль, так как почти весь день пролежала в постели. (Я старалась не вредничать и делать все как полагается, на всякий случай: вдруг она разболелась из-за нас с Микой?)

Главе Семьи наконец удалось их разнять. Неправдоподобно светлые волосы миссис Макгрендер торчали во все стороны, а у миссис Портье прическа совсем не пострадала. Потом компания направилась к дому, галдели все ужасно.

Ушли, и стало совсем тихо, будто наступил конец жизни мира, даже собаки не лаяли. Напевая что-то себе под нос, я отправилась изучать все подряд цветы и травки, бубнила названия, удивляясь, что столько их знаю. Название помогает вникнуть, придает вещам весомость и реальность.

Я вполголоса перечисляла:

— Вот ирисы, вот каладиум, эти стебельки с цветочными метелками — обезьянья трава, здесь бегония, это бальзамины, а тот куст на соседнем участке — кизил.

Мне было интересно, слышит ли меня бабушка и гордится ли своей умницей внучкой. Да, я знала много названий, может, в этом и состоял мой талант.

От усердного рысканья по кустам и клумбам руки и коленки вскоре почернели от грязи. Внезапно раздался многоголосый рев, будто разом закричали сорок миллионов глоток, рев доносился со стороны футбольного стадиона.

Я зашла в дом, подойдя к двери Ребекки, прислушалась. Тишина. Пошла налила в раковину воды, намылив мочалку, оттерла коленки и ладони, после чего отправилась к себе читать «Невероятное путешествие» Шейлы Бернфорд. Классная книжка, про то, как кошка и двое псов решили самостоятельно вернуться к хозяевам, не побоялись долгого опасного пути. На фразе «бродяжничать кошке понравилось» (пятьдесят вторая страница) в комнату вошел Мика.

— Салют.

— Салют, — ответила я.

— Угадай, что мы с Денни сегодня сделали?

— Не знаю.

— А ты напряги мозги.

— Съели лягушку?

— Мимо, Тухлая Башка. — Бухнувшись на кровать, выхватил у меня книжку. — Опять читаешь. И раньше все время читала.

— Сейчас тоже.

— Сейчас меньше.

Он взял Траляляя, ткнул кулаком в полосатую мордочку.

— Это Тигр Энди?

Я молча пожала плечами.

— Ладно, раз ничего не спрашиваешь, сам расскажу.

Он подскочил к двери и украдкой выглянул, тут же вспомнилось, как он проделывал это дома. Плотно затворив дверь, сел на самый краешек кровати.

— Только чтоб никому.

Я помотала головой. Никогда его не выдавала.

— Мы курили сигарету, не шоколадную, как у тебя. Настоящую.

Я снова раскрыла книжку и испуганно в нее уставилась, черные строчки резали глаза, совершенно непонятные.

— Да не дергайся ты. Я больше не буду, жуткая гадость.

— Я не дергаюсь.

— А то я не вижу. — Он встал и прошелся по комнате, рассматривая и перебирая всякие мелочи. — Почему тут все розовое?

— Не знаю. Ей нравится.

— А ты говорила ей, что это дерьмовый цвет? Как у жирных червяков.

— Не говорила.

— Зря. Она не кусается. Скажи, что не любишь розовый.

Я посмотрела на него, как на зарвавшегося вояку.

— Угадай, что мы еще делали?

— Да ну тебя.

— Кидались яйцами в дом старушки Ходжес. — Он хлопнул себя по коленке и довольно загоготал.

— А зачем вы ими кидались?

— Весело ведь. Ох и зануда ты, будто тебе сто лет. — Он пошел к двери.

Я схватила ненавистную розовую подушку и швырнула в него. Потом вторую, потом Траляляя.

— Муа-уа-ха-ха-ха, — рассмеялся Мика и кинул все назад, в меня, как следует размахнувшись.

— Отстань! — завопила я, хотя мне очень нравилось все это безобразие.

— Сама напросилась, сестре-е-енка!

Надо было его как-то остановить.

— А тебе никогда не хочется домой?

— Нет. — Он показал мне язык, дважды прихлопнул, как в рок-н-ролле, коленями и распахнул дверь. — Ждите-ждите, аллигатор, а сейчас слиняет братер! [20] Перифраз строки из песенки «Ждите-ждите, аллигатор», которую написал Билли Хейли, один из пионеров рок-н-ролла. Фраза «See you later, alligator» стала поговоркой.

Так, танцуя, и слинял.

А я сидела посреди постели, радуясь, что она вся мятая, что розовенькие подушки валяются на полу. Чуть погодя я услышала, как в конце коридора хлопнула дверь у Мики. Мне захотелось молока, но по пути на кухню я услышала шум воды в ванной. И даже сквозь этот шум было слышно, что Ребекку рвет. Я испугалась. Тихонечко подошла к двери и прислушалась. Когда Ребекка спустила воду, я развернулась и побрела назад в приторно-розовую спальню.

Плюхнувшись в кресло, стала смотреть, как качаются на ветру ветки акации, а на самом деле ждала, когда раздадутся в коридоре шаги Ребекки. Потом вскочила, начала хватать всякие безделушки и теребить их в руках, как это только что проделывал Мика. Из своей дорожной холщовой сумки я достала мамину щетку для волос, красную помаду, пудру «Шалимар» Разложив все это на комоде, посмотрелась в зеркало. Волосы нечесаные, свалялись, в них застрял обломанный листик. Лицо в земле, под ногтями черно, я же копалась в клумбах. Карман оттопырился, набитый семенами и листочками, найденными в саду. Я хотела посмотреть в своей специальной книжке, что это за растения. Хотела узнать, как их зовут и чем они знамениты. В общем, внедрить их в реальность.

Я наклонилась близко-близко к зеркалу, нос почти упирался в стекло.

— Меня зовут Вирджиния Кейт Кэри, — сообщила я зеркалу, глядя, как шевелятся мои губы, — казалось, что мое имя произнес кто-то другой.

Я сняла колпачок с помады и покрутила донышко, высвобождая кончик. Провела им по верхней губе, слева, потом справа. Сжала губы, чтобы кровавая алость проступила и на нижней. Помада была липкой и мягкой. Я почему-то думала, что она гораздо тверже.

— Я Вирджиния Кейт Кэри, — повторила я.

Вскоре я услышала шаги Ребекки и вернулась на кухню.

Она стояла у раковины, смоченные волосы прилипли к голове.

— Вирджиния Кейт, что это у тебя с губами?