Энтони Капелла - Брачный офицер

— Эй! — послышалось за его спиной.

Джеймс обернулся. Возглас исходил от молодого, примерно одних с ним лет, парня, сидевшего за письменным столом. Тот был в очках в стальной оправе, скрепленной в одном месте медной проволокой. Было очевидно, что он высокий и долговязый; это подтвердилось, когда парень встал. Американец протянул руку, Джеймс козырнул. Американец рассмеялся и тоже отдал честь.

— Эрик Винченцо! Вы, я вижу, новенький в Службе безопасности? — Парень указал Джеймсу на стул в углу. — В чем проблема?

И снова сел, закинув одну ногу на стол. За его спиной на полке лежал кларнет. Вот он, заключил Джеймс, ежедневный возбудитель гремящей сверху по ночам и не дающей спать джазовой какофонии.

Прочитав выражение лица Джеймса, Винченцо заметно встревожился:

— Может, вы жаловаться пришли? Что я соседям спать не даю?

Джеймс заверил парня, что пришел не за этим. Уведомил, что хочет нагрянуть с обыском к аптекарю.

Американец задумчиво поскреб подбородок.

— Так вы предлагаете совместную операцию? Что ж, прежде всего надо проверить этого вашего информанта. Давайте-ка взглянем. — Он взялся за один из картотечных ящиков, тот легко выехал на своих полозках, и пробежал пальцами по карточкам. — Не тот ли это доктор Скотерра, который был секретарем местной фашистской партии?

— Как-то не похоже.

— Гм! — Эрик задвинул ящик стола. — Что ж, это легко проверить. Пошли!

Джеймс проследовал за американцем через несколько кабинетов, — причем в каждом царила та же деловая суета, что и в первом, — пока они не оказались в огромном зале, где в прежние времена, вероятно, проходили дворцовые балы. В центре огромного зала располагалась огромная же картотека, высотой примерно в восемь футов, вокруг которой вились, точно пчелы вокруг улья, многочисленные секретарши.

— Вот это да! — с завистью воскликнул Джеймс.

— А! Это не наше. Наследие немецкого консульства. Надо отдать должное фрицам. Безукоризненное делопроизводство. — Тут как раз Винченцо вынул ящик справа. — Ну, вот вам.

И протянул Джеймсу папку.

Сверху находилось адресованное германскому консулу письмо на итальянском языке от некого Dottore Скотерры. Джеймс быстро пробежал его глазами. Доктор Скотерра писал, что желает предложить свои услуги в качестве информанта.

Он давал понять, что платы за услуги не ожидает; напротив, даже если бы господин Гитлер пожелал оплатить его услуги, доктор Скотерра вынужден был бы отказаться, поскольку фигурирование денежных средств, пусть даже с самыми невинными намерениями, могло бы внушить недоверие к его информации тем, кому она будет сообщена. Доктор Скотерра руководствуется исключительно стремлением к справедливости и верности закону, служению которому он посвятил свою жизнь и деятельность, а также своим восхищением перед германской нацией, не говоря уже о жгучем желании стать свидетелем, как все эти мерзавцы социалисты, наживавшиеся в годы безволия и коррупции, будут призваны к ответу. Далее следовал длинный список имен, многие из которых уже были знакомы и самому Джеймсу из его беседы с доктором Скотеррой, правда, в данном случае из фанатиков-коммунистов они превратились в фанатиков-фашистов. Письмо завершалось надеждой, что немецкая сторона смогла бы в дальнейшем опросить его где-нибудь в тихом местечке, скажем, в каком-нибудь баре.

— Вот сукин сын! — с сердцем вырвалось у Джеймса. — Хотел нас использовать для решения своих проблем. Даже выставил меня на марсалу.

— Это такая штука, куда бармен плюхает яйцо?

Джеймс кивнул:

— Понимаете, тогда мне показалось, что он крайне голоден. Пожалуй, вчера он поел впервые за целую неделю.

Эрик Винченцо расхохотался:

— Получается, вы — fottuto, как выражаются в здешних местах. Это значит…

— Я знаю, что это значит, — сухо оборвал его Джеймс. — Мудак. Распиздяй.

— Выходит, вы говорите по-итальянски? — Эрик с любопытством посмотрел на Джеймса. — Я заметил, что письмо не вызвало у вас затруднений.

— А вы говорите?

— Учу, но дело движется медленно.

— С вашим-то именем?

— Я итальянец в третьем поколении. Родители хотели, чтоб я стал настоящим америкашкой, поэтому дома по-итальянски совсем не говорили. Но это не помешало властям, едва разразилась война, шесть месяцев продержать их за решеткой как граждан враждебного государства. — Он передал Джеймсу папку. — Ну что, по рукам?

— В каком смысле?

— В общем, сдается мне, что хоть помыслы вашего информанта и далеки от благородства, все же он может быть весьма полезен. Надо бы провентилировать это дело с нашим начальством, но, по-моему, совместные действия пойдут и нам, и вам на пользу.

Оба начальника одобрили идею совместной операции против черного рынка, но при условии, если руководство возьмет на себя одна из сторон. Забавно, что американский начальник, видимо, считал, что это дело англичан, в то время как майор Хеткот категорически придерживался мнения, что задача больше подходит американцам. После некоторых взаимных препирательств было решено, что до поры до времени Джеймс с Эриком будут отчитываться перед майором Хеткотом.

Операция началась на рассвете следующего утра и состояла из двух этапов. Итальянские carabinieri, предводимые Карло и Энрико, получили задание захватить участников черного рынка на Виа Форчелла. К большому удивлению Джеймса, Карло и Энрико восприняли свою миссию с большим энтузиазмом, вырядившись по этому случаю, точно статисты из фильма про Аль Капоне: канотье, яркие пиджаки, галстук-бабочка и короткие гетры. Непонятно откуда, кроме того, они извлекли также груду автоматов зловещего вида. Оставалось лишь надеяться, что с оружием они будут обходиться осмотрительней, нежели их киноидолы, — хотя, глядя, как грозно итальянцы потрясают автоматами, Джеймс чуть было в этом не засомневался. И еще Джеймсу с Эриком было поручено обыскать помещения аптекаря.

Постучав в дом к сеньору Дзагарелла, они застали его за завтраком. Известие об обыске в его доме на предмет изъятия пенициллина хозяин воспринял с невозмутимостью.

— Валяйте! — повел он плечами. — Ничего вы тут не найдете.

Искали целый час. В квартире не только не оказалось пенициллина, здесь вообще не обнаружилось ни намека на контрабанду. С упавшим сердцем Джеймс осознал: их здесь ждали. Наконец в мусорном ведре под раковиной Джеймсу попалась одна пустая пенициллиновая ампула. Он показал ее Дзагарелле, но тот и бровью не повел.

— Придется вам пройти с нами, — сказал Джеймс, с трудом сдерживая ликование.

— Куда?

— Сначала в «Подджо Реале». — Так называлась городская тюрьма. — Вас продержат там, пока будет проводиться расследование.

— Друг мой, — благодушно сказал Дзагарелла, — если вас удручает жизнь в Неаполе, я могу поспособствовать, чтоб вас перевели.