Андрей Шляхов - Черный крест. 13 страшных медицинских историй

И тут же закрыл, испугавшись стоявших в нем цен. Одно из лучших определений достатка Павел Андреевич прочел у Довлатова: «Меню в ресторане читаем слева направо». Увы, сам он читал меню справа налево и никак иначе.

– Я пригласил – значит я угощаю. – Панкрашкин посмотрел вдаль, и возле них тотчас же материализовался официант. – Нам пока графинчик водки и легкую закуску. Ну, как всегда, только на двоих...

– Вас понял.

– Ты не боишься со мной по ресторанам ходить? – Панкрашкин подмигнул слегка опешившему от такого вопроса Павлу Андреевичу, давая понять, что шутит. – А ну как опять кого-нибудь убью...

– Думаю, что не боюсь, – после небольшой паузы ответил Павел Андреевич. – Но все это так неожиданно... твое появление, твое санитарство, радужные перспективы...

– Реальные, а не радужные, – поправил его Панкрашкин. – Абсолютно реальные. Стопудовый верняк!

– Я только не понимаю – зачем тебе работать у меня, если ты ведешь такой широкий образ жизни? Вряд ли в госпитале...

– Во-первых, я проживаю остаток своих сбережений, – перебил его Панкрашкин. – А во-вторых, я знаю, что делаю. Так что не думай о плохом, а жди хорошего. Вот нам и выпить-закусить несут...

Первый день своей стажировки Панкрашкин изучал обстановку, больше интересуясь не работой патологоанатомического отделения, а работой фирмы, оказывающей ритуальные услуги. Для офиса этой фирмы в вестибюле патологоанатомического отделения, находившемся в двухэтажном отдельно стоявшем здании, по распоряжению главного врача был выгорожен немалый «закуток» – чуть ли не полвестибюля занимал. В офисе попеременно сидели две девушки – Оля и Таня, а на побегушках у них состоял пожилой алкаш Илья Ильич.

– Странные они какие-то, – в конце дня сказал Павлу Андреевичу Панкрашкин. – Сидят на деньгах и ленятся нагнуться...

– Их опекает главный врач, – на всякий случай предупредил Павел Андреевич.

– Это мне девочка Таня уже рассказала. И не только это. Ты, Паша, кстати говоря, жене своей доверяешь?

– Ну ты спросил...

– Я спросил – ты ответь. Только не ври, сам себя накажешь.

– Не особо, – признался Павел Андреевич.

– А кому ты доверяешь? – прищурился Панкрашкин. – Должен же человек кому-нибудь доверять?

– Сестре.

С сестрой Надей у Павла Андреевича были прекрасные отношения. Самые задушевные, можно сказать – исключительные.

– А сестра твоя в Москве живет?

– В Москве. А зачем ты спрашиваешь?

– Для дела, – серьезно ответил Панкрашкин. – Я для удовольствия чужими женами и родственницами не интересуюсь.

Спустя неделю сестра Надя стала соучредительницей ООО «Последний путь». В компаньонах у нее числились главный врач Ольга Никитична и некий Вахтанг Заурович Ревазашвили, которого Панкрашкин охарактеризовал словами: «Хороший человек». Вместо Оли и Тани в офисе начали работать Жанна и Лена, а вот Илья Ильич остался.

– У Ильи во всех конторах знакомая алкашня есть, – объяснил Панкрашкин. – То, что он за бутылку сделает, другим в сотню баксов встанет.

Невероятно, но главный врач вызвала Павла Андреевича к себе и сказала:

– Мы тут подумали, – это был эвфемизм «я решила», – что надо бы вам, Павел Андреевич, выделить три санитарские ставки. А то нагрузка у вас большая...

«В приемном отделении куда больше», – подумал Павел Андреевич.

– ...и вообще – значимость вашего отделения нельзя недооценивать.

– Спасибо, Ольга Никитична, – поблагодарил Павел Андреевич.

– А этот ваш улыбчивый санитар, как его...

Главврач неумело (актрисой она была никудышной) изобразила забывчивость. Нечего мне, главному врачу крупного стационара, помнить фамилию какого-то там санитара, пусть и улыбчивого.

– Панкрашкин.

– Да, Панкрашкин, он что, действительно учился вместе с вами?

– Учился, и неплохо учился, Ольга Никитична.

– Так интересно. – Главный врач закатила глаза, отчего ее простоватое скуластое лицо приобрело несколько глуповатое выражение. – Чего только не случается в жизни...

Отношение главного врача к патологоанатомическому отделению и его заведующему резко изменилось с нейтрального (Павел Андреевич умел ладить с начальством, но не умел становиться с ним на дружескую ногу) на исключительно благожелательное. Вскоре это понял весь госпиталь, и Павел Андреевич сразу оценил преимущества. Никто ничего не требует – только просят, некоторые даже начали приносить магарычи – коньячок там, текилку. Павел Андреевич любил хорошие напитки. Завхоз Виталий Владимирович, официально именовавшийся заместителем главного врача по экономическим вопросам, неожиданно осчастливил новой мебелью для кабинета, а заместитель главного по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям негласно исключила патологоанатомическое отделение из плана всех своих мероприятий.

Секретарь главного врача, суровая девица с непривычным именем Гражина Казимировна, теперь встречала Павла Андреевича улыбкой и даже как-то раз, когда Ольга Никитична была занята, предложила скоротать ожидание за чашечкой кофе.

Санитаров на три свалившиеся с неба ставки привел Панкрашкин. Не поодиночке, а группой – два мужика средних лет и молодой парень. У всех троих были вялые лица людей, изрядно потрепанных жизнью, и двухтомные трудовые книжки.

– Ребята золотые, – в своей манере отрекомендовал их Панкрашкин.

Ребятам предстояло, как выразился Панкрашкин, «оказывать ритуальные услуги на высшем уровне».

– Эти, что сидели тут раньше, – Панкрашкин презрительно кривился и тыкал пальцем в сторону вестибюля, – вели себя как собака на сене – сам не ам и другому не дам. Разве только в быстром оформлении документов дело? А все остальное?

Под хранение «всего остального» Павел Андреевич отдал Панкрашкину «учебную» комнату, служившую для проведения собраний и всякого рода занятий с персоналом отделения. Рассудив, что собрания ему удобнее проводить прямо в кабинете, благо позволяли размеры, а для занятий прекрасно подойдет и комната отдыха.

Десятого числа, в оговоренный день расчетов, Панкрашкин вручил Павлу Андреевичу конверт.

– С первой, так сказать, получкой, тебя, Паша!

– Спасибо. – Павел Андреевич не глядя смахнул конверт в верхний ящик стола.

Заглядывать в конверт при Панкрашкине по старой интеллигентской привычке постеснялся, но с сожалением определил, что конверт был тощенький. Ну, для первого раза сойдет, все равно лучше, чем ничего.

Как остался один, то, разумеется, сразу же полез в конверт и не смог сдержать возгласа удивления, обнаружив там пятнадцать новеньких стодолларовых банкнот. «Ну ни хрена себе! – подумалось Павлу Андреевичу. – И практически не за что!» Он тут же решил, что дома эти деньги показывать не станет – жена с дочерью мгновенно спустят все на ерунду. Пора создавать личный фонд, ведь с деньгами и живется как-то увереннее и дышится легче.