Стивен Келман - Пиджин-инглиш

Выполненное задание мы отметили пивом, выпили по глоточку. И представили, будто напились допьяна. Патрик Кюффур съехал по стеночке на землю и, лежа на спине, принялся шевелить руками-ногами, будто жук. В жизни не видел ничего смешнее.

Потом мистер Кюффур включил свой генератор, и миссис Кюффур, мама и бабушка Ама натушили для всех стручковой фасоли. Мы ели ее в свете фонарей, мотыльки путались у нас в волосах, а из транзистора мистера Кюффура неслась музыка. Шикарно было. Далекая музыка ласкала уши легким ветерком. Все забыли, что давно уже ночь. Девчонки скакали через веревочку, мы швыряли им под ноги скорлупу от кокосовых орехов, чтобы сбить с ритма. В конце концов они попадали на землю, будто опавшая листва.

Когда взошло солнце, мне было грустно и радостно вместе. Хоть бы эта ночь никогда не кончалась! Мистер Кюффур выключил генератор, и все понарошку заплакали. Музыка оборвалась, пора расходиться по домам. Я отправился спать с широкой улыбкой на лице, солнце светило в глаза и наполняло теплом. Это была самая замечательная ночь в моей жизни. Жалко, что она закончилась и что не осталась со мной навсегда.

Но оказалось, где-то глубоко память ее сохранила. Закрываю глаза и жду, пока блаженство не охватит меня всего. Теперь я знаю, что делать. Выскальзываю за дверь. Мама и Лидия храпят без задних ног. Вот папа, он бы меня понял, даже одобрил бы. Это единственный способ поправить положение.

Кидаю зуб крокодила в мусоропровод. Слышу, как он ударяется обо что-то внизу. Это моя жертва богу вулканов. Это дар самому Господу. Если я отдам ему свой талисман, Бог избавит нас от всех несчастий, болезней, поножовщины, мертвых младенчиков и снова сведет вместе. Иначе несправедливо будет. Достойный обмен, никто с этим не поспорит. Это обязательно сработает, я знаю. Спасибо тебе, голубь, что указал мне нужную звезду!

Возле церкви мы наткнулись на З-Омби с Шиззи. Я понимал, что они привяжутся, и даже не пытался убежать. Я знал: они постараются разделаться с нами на раз-два, а то опоздают на перекличку. И я шагнул на церковную лужайку.

Я:

— Идите сюда, здесь они особо не разойдутся.

Дин и Коннор последовали за мной и встали на самом краешке лужайки. Если стоишь обеими ногами на священной земле, тебя не тронут.

Шиззи:

— А нам плевать. Выросли уже из глупых сказочек.

Он и не подумал остановиться. Все цветы истоптал. Сейчас как врежет, рожа вон какая злющая. А все потому, что у меня больше нет крокодильего зуба. Это часть сделки: теперь Господь в первую очередь защищает других, а я должен сам о себе позаботиться. Что ж, я не против. Схожу с церковной лужайки обратно на тротуар.

— Не трогай их, они ни при чем.

Шиззи:

— Как скажешь.

И как приложит меня два раза в плечо. Совсем не больно. Я нарочно вскрикнул, чтобы он оставил Дина и Коннора в покое. Шиззи загоготал как тупая обезьяна.

Шиззи:

— Ссыкло!

З-Омби:

— Давай живее, хватит с недоноска.

Мы подождали, пока они отойдут к подземному переходу, и показали им грязные пальцы. Прикольно получилось.

Коннор Грин:

— Мартышки голожопые!

Дин:

— Вафлеглоты!

Я:

— Пихаешься как девчонка!

Они нас не слышали. Даже мне уже нечего было бояться. Это все понты. Сплошные понты, я так и знал.

Я:

— Говноеды!

Дин прочел мой протокол, и я быстренько сложил листок, чтобы не увидел кто. Мы стояли возле входа в актовый зал прямо напротив крыльца кафешки. На наш невооруженный глаз, все казалось мелким. Нужен был бинокль.

Дин:

— Четыре признака возможного криминала — это немало, но прямых улик как не было, так и нет. Чтобы получить признание, надо провести допрос с пристрастием, а орудия пыток где? Нужны аккумуляторы, провода, молотки, масса всего. Считаю, надо заняться ДНК. Ты пробы взял?

Я:

— Нет. Я собирался взять пробу слюны у Джордана, но он отказался.

Дин:

— А как насчет мочи?

Я:

— Попытаюсь раздобыть в больнице. Возьму у мамы бейджик и проберусь в хранилище, где держат анализы. Их в холодильнике держат.

Дин:

— Очень уж опасно. Охрана. Погоди. Чем это они занимаются?

Шиззи, Резак и Убейца толклись возле кафешки. Шиззи поставил Убейцу лицом к окну, руки на стекло, и изображал полицейского, что производит личный досмотр. Убейца и ноги расставил, и руки растопырил. Обе ладони упирались в стекло. Отпечатки всех пальцев — вот они, прямо на блюдечке! Резак — тот как бы наставил на обыскиваемого пистолет, чтобы не вздумал сбежать.

Дин:

— Это наш шанс. Теперь или никогда. Как считаешь?

В животе у меня заледенело, кровь обратилась в металл. Я готов. Деваться-то некуда. План очень простой: я как бы убегаю (как самый быстрый), Дин за мной гонится. Вытаскиваю из портфеля клейкую ленту и передаю ему.

Дин:

— Ты его толкаешь, отвлекаешь внимание, а я тем временем снимаю со стекла отпечатки. Если он за тобой погонится, несись со всех ног.

Я:

— Готовность номер один.

Потихоньку направляемся к кафешке. Хотя с другой стороны, надо успеть все провернуть, пока эти не разбежались. Пусть орут что угодно, не останавливаться. Дин как ни в чем не бывало подходит к окну и замирает. Подбираюсь к Убейце сзади и толкаю из всех сил. Времени на страхи нет. Раз — и готово. Лови меня теперь.

Убейца:

— Ты че творишь, малявка?

Я:

— Псих! Псих!

Шиззи:

— Хватай его!

Шиззи и Резак бросаются за мной. Убейца стоит обалдевший, с безумнными глазами. Дин прижимает клейкую ленту к отпечаткам на стекле и мчится к актовому залу.

Убейца никак не может взять в толк, что делать и за кем гнаться. Вертит головой в разные стороны, словно крыса в подземном переходе.

Убейца:

— Ты че творишь?

Стирает со стекла отпечатки. Опоздал! Не поймаешь! Мы выиграли!

Убейца:

— Недоносок!

Теперь уже все бегут за мной. Я со всех ног лечу к корпусу естествознания. Врываюсь в кабинет мистера Томлина. Он готовится к уроку, расставляет рядком лимоны. Значит, кто-то сегодня узнает про лимонные батарейки. Жалко, не я. А то прошел бы все по новой, будто в первый раз.

Мистер Томлин:

— В чем дело, Гарри? Куда спешим?

Я:

— Ни в чем. Заблудился. Кабинет потерял.

Мистер Томлин:

— Так и голову потерять недолго. Хотя вроде бы она у тебя привинчена как следует.

Я:

— Да уж!

Убейца и Шиззи замерли в дверях. Увидели учителя и затормозили. Правда, Убейца пнул дверь. А что ему остается? Плохие парни в конце всегда проигрывают.

Убейца:

— Ты покойник!

Мистер Томлин:

— До конца перемены еще четыре минуты. Успеете найти другую жертву.

А из мистера Томлина ничего бронежилет получился, прикрыл меня от злобы плохих парней. Я пулей пронесся по корпусу естествознания и выскочил с другой стороны. Теперь надо держаться от них подальше на переменах и на улице, в оба смотреть.