Аласдер Грей - 1982, Жанин

– Пойдем ко мне?

– Я бы очень хотела, но, боюсь, у меня будут проблемы, – сказала она грустно.

– Дэнни, я же не дурачок какой-нибудь, знаю, как предохраняться.

– Да я не об этом. Я просто живу в общежитии, где в десять вечера запирают входную дверь. Если я не вернусь до десяти, у меня будут проблемы.

– Значит, на этом наш вечер закончится? – жестко спросил я.

С укоризной смотрел я на нее, пока не услышал тихий шепот:

– Может, я смогу сказать, что опоздала на электричку и переночевала у подруги…

– Вот и отлично! – бодро воскликнул я, схватил ее за руку и потащил к метро.

Однако когда мы вошли в мою комнату на Хиндланд-роуд, я был страшно скован от волнения, ведь впервые в жизни я остался с женщиной наедине. Стараясь скрыть свое состояние, я принялся вести себя так, словно был дома один. Приготовил ужин из тостов с сыром и какао (только на сей раз – на две персоны), съел свою порцию, потом почистил зубы, завел часы, мед ленно разделся, аккуратно сложив одежду. Она сидела и наблюдала за мной, разглаживая подо;] платья. Пижаму я надевать не стал. Вынул из пачки презерватив и бросил его на кровать со словами:

– Ну же, Дэнни, мы ведь не собираемся делать ничего необычного!

– Можно погасить свет? – спросила она дрожащим голосом.

– Пожалуйста…

Она выключила свет и разделась. Тем временем я старательно натянул резинку на свой обмякший пенис. Потом почувствовал ее холодное тело, скользнувшее ко мне под одеяло. Мы долго пролежали неподвижно. Я ждал, когда же меня охватит демон желания, повинуясь которому я схвачу ее и войду в нее. Этого не происходило, а между тем ее тело согрелось под одеялом. Не импотент ли я, мелькнула мысль, но тут я вспомнил про свои регулярные мастурбации. Я лежал и пытался понять – то ли Дэнни фригидна, то ли я латентный гомосексуалист. Интересно, расскажет она завтра женщинам в столовой, какое я ничтожество в постели? Она вздохнула и легонько прижалась ко мне. Через минуту я понял, что она спит. С великим облегчением я стянул с себя презерватив и тоже уснул.

Проснулся я засветло, тела наши крепко прижимались друг к дружке, хотя Дэнни по-прежнему спала. Полчаса пролежал я с ощущением полного комфорта и умиротворения, хотя и чувствовал легкую досаду по поводу того, что это удовлетворение не было сексуальным. Я ничего не мог поделать со своим невежеством. Все мои знания по поводу секса происходили из фильмов, книг и похабных шуточек, в которых любовь выглядела как короткая вспышка, все они описывали ее гораздо короче, чем у людей происходит на самом деле. Зазвонил будильник, мы вскочили и быстро оделись, не глядя друг на друга – каждый на своем краю кровати. Я услышал, как она произнесла задумчиво:

– В любом случае ничего страшного не случилось.

Я промолчал. Я просто не знал, что уместно было в тот момент думать или чувствовать по поводу того, что произошло или не произошло.

– Между прочим, мне придется сегодня проплакать до самого вечера.

– Это еще почему?

– Хозяйка общежития, в котором я живу, все воспринимает очень серьезно. Если какая-нибудь девочка не пришла вовремя домой, она может извиняться до посинения, хозяйка не успокоится, пока та не заревет.

Мне тут же вспомнился Хизлоп, который тоже всегда старался довести провинившегося ученика до слез. Мир вдруг показался мне странным и необъяснимым. Я приготовил завтрак из бекона, яиц, тостов и чая, и мы немного поболтали за едой.

– Мой отец частенько третировал маму, хотя я думаю, что сейчас его уже нет в живых. Мы не видели его много лет. Хорошо, что удается избавиться от всякого дрянного мусора, я так это называю. У мамы все в порядке, но иногда бывают и у нее завихрения. А когда у нее завихрения, она должна ложиться в больницу, а я отправляюсь в общежитие.

– А у тебя нет каких-нибудь родственников, у которых ты могла бы жить?

– До черта. Но не хочется жить среди противных зануд.

Потом выяснилось, что у нас с ней дни рождения приходятся на одну и ту же неделю – ей этот факт показался почти чудесным. Я узнал, что ей шестнадцать. А мне-то казалось, что она гораздо старше и опытнее меня. Еще раз я порадовался, что не стал соблазнять ее ночью, оказалось, что у нее было в жизни много всяких проблем. Не хотелось идти с ней вместе в колледж, поэтому я соврал, что у меня сегодня лекции начинаются в 11.00. Расстались мы без каких-либо определенных планов на будущее.

В следующие дни она уже совсем иначе реагировала на мое появление перед стойкой столовой. Она была мила и приветлива. Видимо, ей казалось, что теперь между нами существует связь. Алану я ничего не сказал о том, что приглашал ее погулять, но ему достаточно было взглянуть на нее, чтобы довольно прошептать мне на ухо: «Превосходно!»

Между нами появилась связь. Я не мог забыть мягкое, уютное тепло ее тела, которое ощутил, проснувшись рядом с ней. Ночью я лежал один в своей кровати и не мог заснуть, потому что мне хотелось вновь ощутить это тепло. Ох, и сердился же я на себя. «Идиот! – бормотал я. – Разве комфорт тебе нужен? Тебе нужно…» Тут я задумался, отмел «экстаз» и решительно сформулировал: «Тебе нужно развлечься», помастурбировал, но без толку. Мастурбация могла заменить экстаз, но никак не тепло и ласку льнущего к тебе тела. Вот почему в пятницу я подошел к ней и сказал: «Я встречу тебя завтра в час». «Угум», – кивнула она в ответ.

Увидев ее на улице, я испытал такое же разочарование, как и в первый раз. Я сразу отвел ее к себе и, едва мы вошли в комнату, попросил: «Дэнни, пожалуйста, ляг со мной в кровать». К моему удивлению, голос мой прозвучал неуверенно и жалко. Дэнни тоже удивилась. «Конечно, Джок, – сказала она озадаченно, – ты не волнуйся».

Мы разделись, легли в постель и целый час обнимались. А может, два часа. Невозможно представить себе кожу более мягкую и гладкую, чем у Дэнни, тела наши легко скользили друг о друга, я оказывался то сверху, то сбоку, то снизу, лишь изредка приходилось останавливаться, чтобы разровнять белье на кровати. Ладонь моя до сих пор помнит очертания ее ступни – маленький мягкий шарик, слившийся с квадратным шариком побольше (разве бывают квадратные шарики? конечно, у Дэнни же были), мягкий шарик, слившийся с квадратным шариком, а на краю его – пять маленьких фасолинок. Все ее тело состояло из мягких тугих гладких округлостей (как тугое могло казаться мягким? но именно так и было), мягкие гладкие тугие округлости, похожие на шелковые яблоки, слившиеся между собой на лодыжках, коленях, локтях, грудях, бедрах, талии, соединившиеся в единое целое чудными складками, в которые так удобно ложились мои пальцы. Иногда я спрашивал: «Ты не устала?» – и слышал в ответ: «Нет, совсем нет».

Я сводил ее пообедать, и меня больше не волновало, что ее платье выглядело бедно, а помада была не самой удачной. Мысль о том, что я знаю ее тело, ошеломила меня, я не мог смотреть ей в глаза и все время отводил взгляд в сторону или в пол. После обеда я собирался сводить ее в кино, но неожиданно для самого себя прошептал: «Дэнни, давай опять пойдем ко мне и ляжем в постель». «Не волнуйся так, Джок, все в порядке», – торопливо ответила она.