Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2007)

Гламур — это почти сказка. А читая сказки, герои которых живут долго, счастливо и зажиточно, люди, как правило, не испытывают зависти и других злых чувств. Одна из любимых книг нашего детства — повесть о Незнайке. Может быть, Солнечный город со счастливыми коротышками, безмятежно резвящимися на берегах Цветочной реки, — это и есть глянцевый мир гламурных журналов? Впрочем, это — светлая сторона гламура; есть в нем и своя сумеречная зона. Центральная “идеологема” гламура — это переодевание. В широком смысле слова, включая переезд с Каширки на Рублевку и с Рублевки в Лондон, пересадку кожи с ягодиц на лицо, перемену пола и все такое прочее.

Кто-то может подумать, что писателю изменило чувство меры и постоянное появление сладкой парочки гламур-дискурс вызывает у читателей чувство отторжения. Но именно этого, похоже, и добивался Пелевин. Его цель — проведение эксперимента, в котором нормативная и ненормативная лексика меняются местами. Ненормативные слова на страницах его книг приобретают респектабельность (лиса-оборотень А Хули, древний бог “пес Пиздец”), а вполне уважаемые научные термины (дискурс, симулякр и др.) становятся своего рода “матерщиной для посвященных”.

Дегустация. Укус, или проба крови. Вампиры не питаются кровью, но периодически, отчасти для самообразования (проба крови — способ передачи знаний о ее хозяине), отчасти в ритуальных целях, делают “контрольные укусы”. В процессе дегустации вампиры обычно гипнотизируют жертву, чтобы она не ощутила самого укуса. Начинающий вампир в обязательном порядке проводит дегустацию одного из халдеев (см.).

Такая дегустация — своего рода “первый бал” вампира-дебютанта. Испытание новичка одновременно служит способом демонстрации превосходства расы вампиров над расой людей. Жертву подбирают среди присутствующих сами же коллеги-халдеи. Задача вампира — проникнуть в халдейскую душу и открыть собравшимся ее самую сокровенную тайну.

Сам “дегустатор” при этом подвергается нешуточной опасности. Эмоциональная реакция укушенного — сертификат подлинности события. Поэтому вампир, чтобы выдержать экзамен, должен вывернуть человека наизнанку, достать то, что он прячет глубже всего и сильнее всего стыдится.

Герою романа был выбран очень непростой объект — Иван Григорьевич Семнюков, замминистра. Душа замминистра была черна и страшна настолько, что даже вампиру делалось не по себе. Но самой грязной, самой страшной, самой стыдной и болезненной тайной этой души были не жалкие детали личной жизни этого господина, его финансовая непорядочность и патологическая лживость. Напротив, всего этого Иван Григорьевич не стеснялся и даже считал, что такие качества делают его динамичным современным человеком. И был отчасти прав — с точки зрения таких же, как он сам, халдеев. Единственная вещь, которой замминистра действительно стыдился, — это собственная бедность. Будучи на дружеской ноге со многими финансовыми тузами и крупными бизнесменами, он сам считался крупным бизнесменом. Правда, поскольку он состоял в данное время на госслужбе, его бизнес находился в доверительном управлении адвокатов — разумеется, чисто номинально. Страшная тайна Ивана Григорьевича заключалась в том, что никакого реального бизнеса у него не было. За исключением разве что пары “потемкинских фирм” и офшоров. И нужны эти фирмы были не для финансовых махинаций, а исключительно для того, чтобы делать вид, будто их владелец занимается махинациями. Инструмент лжеолигарха — лжеофшор. Товарищ министра (как говорили в старые времена) жил на взятки, как самый заурядный чиновник, — каковым, в сущности, и являлся. И пусть это были довольно крупные взятки, их все равно хронически не хватало для того, чтобы вести образ жизни, отвечающий его амбициям.

Имел ли чиновник хоть какие-то черты, которые придавали бы его облику больше человечности? Целых две. Во-первых, Иван Григорьевич был педерастом (персонаж, без которого не обходится ни один роман Пелевина), а во-вторых, агентом Моссада. Дегустация удалась на славу, и спасти инженера человеческих душ от скорой расправы смогла только “конфета смерти” — инструмент боевого искусства вампиров.

Деньги. Мера стоимости и всеобщий эквивалент. В просторечии — бабло, или бабки. Рубка бабла — основное занятие людей, живущих в условиях рыночной экономики. На первый взгляд, причины такого образа жизни и мыслей естественны и очевидны. Человек зарабатывает деньги, чтобы обеспечить нормальное существование себе и своей семье. Деньги — средство удовлетворения потребностей. Хотите жить полной жизнью, ни в чем себе не отказывать? Обогащайтесь, господа, — и вы станете потребителями.

Но это — слишком легковесный и поверхностный ответ. Хвост виляет собакой, и деньги приобрели в обществе самодовлеющее значение, из средства превратились в цель, а еще точнее — в “сверхцель” и “сверхзадачу” человеческой жизни.

Экономисты создали множество теорий, объясняющих сущность и природу денег, однако так и не добрались до сути. Ближе других к ее разгадке подошел не профессионал, а мыслитель-дилетант — Насых (он же Кика) Нафиков из повести Виктора Пелевина “Македонская критика французской мысли”, олигарх и сын олигарха.

Двумя источниками и составными частями “кикизма-насыхизма” послужили трудовая теория стоимости К. Маркса и один из слоганов советской пропаганды, утверждавший, что после смерти советский человек живет в плодах своих дел (вспомним знаменитые стихи Маяковского — “Товарищу Нетте, пароходу и человеку”). Творчески соединив эти идеи, Кика пришел к следующему выводу: жизненная сила погибших строителей социализма после смерти воплощается не в делах — заводах, газетах, пароходах, которые имеют обыкновение гнить, ржаветь, изнашиваться или закрываться. А в предмете менее изнашиваемом, к тому же возобновляемом и вездесущем, — в деньгах. Кика также пришел к заключению о том, что особенности земного существования душ, превращающихся после смерти в деньги, отбрасывают тень на жизнь общества, пользующегося этими деньгами. Пресловутый “вывоз капитала” — не что иное, как “слив инфернальных энергий бывшего Советского Союза прямо в мировые резервуары, где хранится жизненная сила рыночных демократий”. Запад ждут непростые времена — потому что конвертация миллионов советских человеко-дней в доллары и евро будет равносильна неощутимому и потому особо страшному вторжению армии голодных духов в кровеносную систему международной экономики.