Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2006)

Узаконенное в советское время разделение труда в промышленности между помещенными в особые “резервации” — НИИ — учеными и работающими на производстве инженерами Стечкин отвергал как малоэффективное и безответственное. По Стечкину, ученый должен работать на месте, в заводской научной лаборатории, рядом с инженером и с ним делить всю ответственность общего дела.

Борис Сергеевич тем самым таранил главное начало в системе управления советской промышленностью, которое осуществлялось посредством отделения от производства, как это называлось, “науки” и превращения этой самой “науки” в инструмент административного давления на конструкторские бюро и отделы опытных заводов. Отраслевые министерства опирались в своей деятельности на собственные НИИ и держали их рядом, в Центре, не допуская их перемещения в промышленные районы и тем более исключая какое-либо слияние с производством. НИИ еще с довоенных лет, со времени индустриализации, стали “интеллектуальными” бастионами советской хозяйственной бюрократии.

Неприятие доктрины Стечкина дорого обошлось советской промышленности. И только там, где руководители предприятий брали на себя организацию и руководство научной поддержки своего производства и жестко контролировали работу соответствующих отраслевых и головных НИИ — а такими были А. А. Микулин, С. П. Королев и П. Д. Грушин, — достигались успехи. Так были обеспечены известные достижения в авиационной, ракетной и ракетно-космической отраслях во второй половине ушедшего столетия.

Вслед за промышленностью и высшая техническая школа скатилась к примитивному натаскиванию своих питомцев — будущих инженеров — на прототипы, то есть на старые образцы техники. Без методологии конструирования такая “метода” не могла привить молодым специалистам любовь и желание к самостоятельному мышлению, а с ним — к самостоятельному проектированию. Наоборот, уже в вузе у студентов развивается эта неистребимая наклонность — списать проект, причем списать “на законных основаниях”. Эта наклонность остается у большинства инженеров как путевка в жизнь. Ибо технические науки занимаются не основами проектирования машин и установок, а толкованием отдельных физических и технических вопросов.

Так замкнулся порочный круг в нашем техническом “прогрессе”: и “сверху”, и “снизу” все готовы копировать наилучшие зарубежные образцы.

Сам Борис Сергеевич на вечный для России вопрос — копировать или не копировать зарубежные образцы техники — отвечал тоже вполне определенно и исчерпывающе: копировать иностранные образцы, хотя бы и лучшие, можно только на первом этапе самостоятельного творчества. А дальше надо смело прокладывать собственные пути. Следует твердо помнить мудрые слова Леонардо да Винчи: “Идущий по следу никогда не обгонит”.

Около двухсот лет назад Гёте заметил, касаясь феномена искусства Древней Греции: “На счастье греков, их не смущали никакие образцы”.

Феномен успехов ОКБ-300 объяснялся тем, что Стечкина и Микулина тоже не смущали “никакие образцы” чужих двигателей. И, опираясь на опыт отечественного турбостроения и собственный опыт по лопаточным машинам, Микулин со Стечкиным создали целую серию авиационных моторов, обеспечив тем самым полную победу отечественной авиации в 50 — 60-х годах прошедшего столетия в мировом техническом соревновании.

Наконец, после Стечкина вопрос об экологической безопасности отечественного автотранспорта был просто забыт. О проблеме снова заговорили совсем недавно, и не потому, что в стране выросло в несколько раз количество автомашин, а потому, что российские грузовики с товаром перестали пропускать в Европу в связи с несоответствием наших моторов европейским экологическим нормам.

В наши дни российские моторы и двигатели повсеместно изымаются из автомобилей и самолетов, создаваемых по совместным проектам с зарубежными фирмами. Получается так: кузов или планер в России хорош, а мотор или двигатель — нет.

Так погибли дела Стечкина?!

На примере жизни и деятельности Б. С. Стечкина ярко отразились отношения коммунистического режима к созидательному процессу в нашей стране.

Научно-хозяйственная доктрина Советского Союза в своей основе была связана с военными приготовлениями. Поэтому никакие народно-хозяйственные инициативы Стечкина с его газовыми турбинами для мирного транспорта, заводскими научными лабораториями, экономичными и экологически безопасными двигателями и все прочее власть не интересовали.

Такое отношение власти к Стечкину было не случайно, оно имело поучительную для нового поколения россиян предысторию.

...Русский инженерный корпус в той его большей части, которая осталась в советской России и нашла способы приемлемого сотрудничества с большевиками-ленинцами в начале 20-х годов, после прихода к полной и безраздельной власти Сталина оказался — и это было неминуемо — в оппозиции к сталинскому режиму.

И Сталин с его окружением понимали, что инженеры с их деловым настроем, высоким профессионализмом и, главное, с их воспитанием несомненно так или иначе войдут в противоречие с политикой индустриализации в тех “ускоренных” темпах, которые навязывались народному хозяйству.

Обстановка с техническими кадрами в промышленности к концу 20-х годов, как понимали это советские вожди, позволяла нанести упреждающий удар по старым инженерам. Решено было фактически продолжить прерванную нэпом гражданскую войну в СССР, но “сверху” и “другими средствами”. Была использована судебная система. Сначала как проба прошло в 1928 году “Шахтинское дело”. Затем, через два года, — “Дело „Промпартии””.В результате успешного завершения этих и еще нескольких менее “показательных” процессов из промышленности и транспорта были уволены около 15 тысяч инженеров и технических работников старой выучки в возрасте от 40 до 70 лет. На их место к этому времени пришли, как писали советские газеты, “500 тысяч инженеров и техников”, подготовленных в советских вузах и техникумах.

Потенциально возможная инженерная оппозиция сталинскому режиму в СССР в 1930—1931 годах была уничтожена.

Стечкин ни по возрасту, ни по деловым контактам не был связан со старыми инженерами. Он не был членом Всероссийской ассоциации инженеров (ВАИ) и не сотрудничал с ее органом — “Вестником инженеров”. А именно ВАИ и редакция “Вестника” были разгромлены в 1930 году. Со всем инженерным миром старой России, состоявшим из горных инженеров, инженеров-транспортников, тепло- и электроэнергетиков, связистов, Стечкин не был связан потому, что был занят в новой отрасли. Его делом были авиационные двигатели. И работал он в новых, советских учреждениях — ЦАГИ и ВВИА. И сотрудничал в новом журнале, советском, — “Техника воздушного флота”.