Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2009)

— Там ничего нет! — кричала я. — Пустота и немного воды!!!

— Откуда ты знаешь? Может, там что-то другое.

— Там пустота, не нужно туда заглядывать!

Я жалела кактус. После экзекуции он непременно засохнет. Мне он нравился своей враждебностью и тем, что никогда не цвел.

— Может, он как раз и зацветет, если отрезать верхушку, — убеждала меня Цветка.

— Я не хочу, чтобы он цвел. Тебе мало фуксии?

— А мне интересно, я хочу, чтобы он зацвел!

— Как он зацветет, если ты ему отрежешь голову?! Ты сама бы зацвела без головы?

Цветка не знала, зацвела бы она без головы или нет, но этот довод ее не переубедил.

Вернувшись из школы, я застала кактус уже обезглавленым. Он стоял в своем горшочке на кухонном столе, стухший и залитый какой-то жидкостью. Возможно, из нее как раз и делают мексиканскую текилу.

Цветка сидела возле кактуса и плакала. Я впервые видела ее плачущей.

— Ну я же говорила! — отчаянно начала я ее успокаивать. — Не нужно было заглядывать! Там ничего нет, кроме пустоты!

11

Цветка готовилась к вступительному экзамену по географии и повесила на ковер в детской физическую карту мира. Я впервые видела такой мир. Раскрашенный в разные цвета, прямо как на ладони, совсем нереальный, игрушечный.

— А ну, найди мне здесь Новую Зеландию! — сказала Цветка.

Я начала искать и искала несколько часов. Я абсолютно не знала, где эта Зеландия, никакого представления не имела. Названия городов, стран и островов крутились в моей голове, глаза покраснели и мало что из орбит не вылезали, а Цветка сидела на диване и смаковала мое поражение.

— Ты хоть чуточку подскажи! — молила я.

— Неужели мир так велик, что мне надо подсказывать? — Цветка любила философствовать там, где любой философ просто бы заплакал. — Когда найдешь Новую Зеландию, разбудишь меня. Хорошо?

— Я сдаюсь. Где она?

— Х-ха! Ты хочешь, чтоб все было так просто?

Когда же я наконец нашла Новую Зеландию, то возненавидела весь мир, каждый его остров и полуостров, каждую его мельчайшую речушку.

Цветка не выдержала экзамен по географии, но в университет все равно поступила.

Через неделю я знала карту мира напамять, да только что с того?..

12

Мне часто снилось, будто мы с Цветкой живем на последнем этаже старого польского дома в центре какого-то галицкого городка.

Я — калека. Совсем беспомощная. То ли ног нет, то ли меня разбил паралич — что-то в этом роде. Цветка внизу, возле дома, просит милостыню. Я выглядываю из окна и вижу, как она, в нищенских лохмотьях, протягивает руку к прохожим, чтоб те сжалились, бросили монетку и она купила бы мне, несчастной калеке, что-нибудь на завтрак. От жалости к ней я выбрасываюсь из окна и просыпаюсь.

Иногда снилось иначе: я в роскошном авто еду мимо этого же старого польского дома, возле которого просит милостыню Цветка. На мне дорогой блестящий наряд, великолепная прическа, губы накрашены. Я вижу Цветку, притормаживаю и из окна машины протягиваю ей огромную сумму денег в нескольких купюрах. Цветка меня узнает.

— Не нужны мне эти деньги, — отворачивается она со злостью.

Я еду на огромной скорости и нарочно врезаюсь в какую-то неведомую бетонную стену.

А иногда, уже в самом конце, мне снился корабль.

13

Я продала Цветку за мороженое «Nestle» и килограмм черешен, которыми потом отравилась.

Каждое воскресенье я ходила к гастроному покупать советское мороженое «пломбир в стаканчике», отличающееся от обыкновенного советского мороженого банановым вкусом. Его продавала возле гастронома немолодая женщина в белой накрахмаленной шапочке. Я приходила заранее, когда еще не было мороженого, но его продавщица уже была на месте. Доводилось ждать по нескольку десятков минут, чтобы быть первой в очереди таких же, согнанных сюда голодным детством, детей.

Я стояла возле киоска без мороженого, когда вдруг напротив остановилась иномарка серебристого цвета. Дверца открылась, и из машины сначала появилась черная лайкровая Цветкина ножка, лишь где-то вверху слегка прикрытая мини-юбкой, а потом завитые плойкой жиденькие Цветкины локоны.

— Ты чего тут стоишь?

— Жду мороженое.

Цветка секунду переговаривалась с водителем иномарки, объясняя, наверное, кто я такая, затем дверца со стороны водителя открылась, и из машины вышел невысокий, хорошо одетый мужчина в ботинках «Salamander».

— Садись в машину, — сказал он мне, — поедем есть мороженое.

Я горделиво села в иномарку, сжимая в кулаке три купона, которые я потом буду пытаться ему отдать, но мужчина-саламандра, как настоящий Мефистофель, захочет большей платы.

Мы поехали есть мороженое «Nestle». Оно было очень вкусным, я такого никогда не пробовала. Мужчина шутил, и Цветка шутила, а я, молча поглядывая на них исподлобья, наминала свое дорогое импортное мороженое, а потом еще одно, и еще одно, последнее.

Килограмм черешен я уже поедала без всякой охоты.

Меня начало мутить еще в машине, но я мужественно вытерпела до лифта нашего девятиэтажного дома и только там, когда мы остались с Цветкой вдвоем и она спросила, как я себя чувствую, выблевала весь импорт на пол — со всей любовью к отечественному производителю.

Цветка довела меня до кровати и накрыла одеялом.

Цветка взяла ведро воды и пошла отмывать мой внутренний продукт, оставшийся на лестничной площадке. Прежде она так никогда бы не стала делать. Не стала бы обращать внимание на мое самочувствие и заставила бы меня убирать саму. Она изменилась.

Саламандра вскоре вернулась и забрала Цветку с собой в болото.

Хотя, возможно, саламандры живут в более чистых водах, чем я думаю.

14

Меня многие не могут узнать на фотографии Цветкиной свадьбы, где тьма родственников и знакомых выстроились в четыре яруса, будто коллектив регионального хора, готового вот-вот запеть народную песню на четыре голоса.

Я сижу прямо рядом с ней — ярко-белой, налакированной, с блестками на волосах и на щеках.

Я похожа на уставшую от работы в поле, но откормленную калорийными продуктами низкорослую колхозницу, разве что без американского платочка.

На мне черные растянутые рейтузы и штампованная турецкая кофта на пуговицах. С тошнотворными бордовыми цветами неведомой цветочной культуры на плечах.

Немытые волосы собраны в толстый неаккуратный хвост.

На ногах поношенные Цветкины туфли на танкетке.

Фотограф велел сложить руки на коленях, а колени прижать друг к другу и повернуть в сторону новобрачной — так, чтоб все энергетические потоки аккумулировались на ней.