Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2006)

Ее бесцветная одежда мне в душу прямо вошла — святые, может, в такой же выцветшей одежде ходили в пустыне…

И коза ее Черешня была прекрасна — чуть ли не с шелковыми путами (или так мне показалось?). Кажется, это была уже дочка той — первой — козы. Выщипанная ею трава тоже была живописна — хотелось взять краски и картину написать.

От рыбы на столе шел медовый аромат.

— У меня бартер с новыми соседями слева, — рассказывала она. — Ты ведь знаешь, что я пеку вкусные пироги, они мне за это дают сахарный песок.

В это время за окном, каркая, пролетели две вороны. Мне показалось, что здесь должны летать не вороны, а какие-то другие — райские — птицы.

Не живет село без праведника. Видимо, многие это понимали в Сарсе. Кто-то сделал ей маленькую теплицу, чтоб хризантемы выращивала да сдавала внуку Михалны, коммерсанту. Но в эту весну ветры взорвали пленку, а без пленки она не белеет, желтоватая эта хризантема “Газель”.

— Я как тепличница не состоялась.

Все эти литературные выражения ясно, откуда взялись. Выйдя на пенсию, Иззавета Николаевна записалась в библиотеку, много читала. В поселке шептались: страдает, читает. Потом — во время перестройки — она стала ездить в церковь.

— И все-таки счастливого человека видно, — проговорилась я, вручая скромные свои подарки (колготки, часы).

— Может, у вас в городе есть какое счастье, а у нас тут все спились. — Она перекрестилась на икону Пресвятой Троицы. — Батюшка сказал: креститься надо, строго касаясь плеч, — бесы на плечах сидят, а я не знала раньше… Буду строго!

И тут же заговорила с ягодами на кухне: ну что вам надо еще — сахару я дала вам!

Муху поймала ловко в кулак и рулит к форточке.

— Выпущу, у нее такой короткий век… С грязи не треснешь, с чистоты не воскреснешь, как говорит Михална…

И тут — легка на помине — вошла Михална.

— Нина, ее деньги обесценились в девяносто втором, теперь — во время дефолта — в девяносто восьмом! Ты скажи все — скажи ей! Чудачка нашлась…

Ну что я могла сказать! Сталинизм, война, алкоголизм, дефолт — как еще Россия жива… А говорят, нет чудес. Это чудо и есть, что жива страна — из-за таких вот людей.

— Нина, — продолжала Михална, — ты бы все-таки ей сказала… Приезжали Таня-то с Рустамом в гости. Мы его спросили, как жизнь. “Мега! Гипер!” Ну, типа супер.

Елизавета Николаевна открыла окно — детский лепет липы ответил Михалне.

— Соловей прилетал ведь, — добавила Елизавета Николаевна.

— Дом невелик — спать не велит. — Иззавета Николавна нашатырным спиртом пошла брызгать между грядками — от мошки…

Я отправилась следом и немного пополола ее грядки — она предложила в подарок лоскутное одеяло. Говорила: в одеяле в каждом лоскутке — свое солнце, свое значение… О, это я очень понимаю, ведь у меня тоже в каждом рассказе свое время, свой центр, свое значение.

Я бы не взяла такой ценный подарок, но у меня есть друг-поэт, который мечтает о таком, в стихах же пишет, что страна стала лоскутным одеялом удельных княжеств или что-то в таком духе…

При этом я не понимала, почему мне после стало так хорошо — не из-за подаренного же одеяла… Ведь вот только что она накрывала на стол — готовилась разделить со мной свой скромный ужин, — и мне хотелось плакать от ее слов “милости просим”, а теперь опять хочется плакать, но уже от счастья.

— На Страстной неделе, — улыбку она прятала в чай, — принесла мне Михална меду! Два литра! Как деревья дают кислород, так такие люди, как Михална, дают нам тоже кислород своей щедрости…

Может быть, травы в чай она какие-то кладет особые?

И видно, что с каждым годом она становится все воздушнее: в прошлом году еще руки были полными, а нынче уже совсем не то. Только губы — губы по-прежнему детские словно. Вдруг она — по забывчивости — наступила на больную ногу, и слезы брызнули из глаз. От боли! Детские губы, недетские слезы, а все же я рискну утверждать, что она была счастлива.

— А на лекарства деньги где берете?

— А нигде — святой водой мажусь.

Детеныш Ксюха

— Откуда вообще все взялось? И кто раньше появился: люди или насекомые, а, папа?

Детеныш Ксюха — новенькая в группе. Ее папа так и сказал Софье Вячеславовне:

— Вот вам детеныш Ксюха.

Софья Вячеславовна не обрадовалась — у нее и так было тридцать четыре ребенка в группе. Слишком много! Перевозбуждаются, шумят. Еще хорошо, что от “Маугли” засыпают. Текст сложный для пятилеток, поэтому приходится каждый раз его читать перед сном.

— Откуда оно взялось все? — то и дело спрашивала у всех детеныш Ксюха.

— Рыбы вышли на сушу, когда им стало воздуха не хватать, — на ходу объяснила Софья Вячеславовна.

Ксюха в свои пять лет в каждой Божьей луже на прогулке смотрела на свое отражение. Еще она переназвала многих детей в группе: Дашу — Дахой, Рому — Ромахой, а Наташу — Натахой.

С Натахой она подружилась. Бегут, кричат: мол, Вадик хочет целоваться!

Софья Вячеславовна посмотрела: Вадик играет экскаватором, меланхолично так.

— Ну что вы, девочки, наговариваете на него! Он играет экскаватором.

Раздался рассудительный голос Вадика:

— Я им сказал, что поиграю, а потом уже буду их догонять.

Н-да, подумала Софья Вячеславовна, для Вадика первым делом самолеты, ну а девочки, а девочки потом. А они уже трепещут все!

— Мой брат по телевизору смотрел голых женщин, а папа вошел — он их под мультики спрятал, — сказала Натаха.

Надо срочно сменить тему, подумала Софья Вячеславовна и спросила у Вадика:

— А ты вырастешь — кем будешь?

— Миллиардером.

Ничего себе — сменили тему! У Софьи Вячеславовны и так денежные проблемы: свекрови предстояла операция — ногу отнимут… Нужно платить ночной сиделке, а зарплата такая… такая… Хорошо, что пора на прогулку, и направление мыслей у Софьи Вячеславовны сменилось само собой.

Их детский сад был на самой окраине Перми, напротив через дорогу — уже лес. И вдруг на прогулке увидели они зайца — он вышел на опушку и замер.

— Это кто — маленький олень? — спросила детеныш Ксюха. — Все смотрите-смотрите: маленький олень!

Почему-то в этот миг Ксюха стала очень дорога Софье Вячеславовне.

Но однажды за Ксюхой никто не пришел. Софья Вячеславовна забрала двух своих сыновей в других группах, и все вместе они поплелись домой к Ксюхе, там было закрыто, но соседка согласилась взять девочку до прихода кого-нибудь.