Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2005)

Александр Елисеев. Кто развязал “Большой террор”? О подлинных инициаторах политических репрессий 1937 — 1938 годов. — “Наш современник”, 2005, № 3 .

“Возникает вопрос: не делаю ли я из Сталина либерала? Нет, не делаю. К счастью, он таковым не был. <���…> Сталин был национальным патриотом и творческим консерватором еще в 1917 году”. Среди прочего/концептуального — много интересных фактических подробностей.

Геннадий Жаворонков. Секреты Глухого. Педагогическая проза. — “Неволя”. Учредитель — Редакция журнала “Индекс/Досье на цензуру”. Главный редактор Наум Ним. Заместитель главного редактора Елена Ознобкина. 2005, № 3 .

Один из материалов номера, целиком посвященного преступности несовершеннолетних. Автор — журналист, с 1963 по 1965 год работал воспитателем в Можайской колонии для несовершеннолетних преступников.

Жажда новой крови. Литературная запись Л. Карахана. — “Искусство кино”, 2004, № 12.

Говорит продюсер фильма “Ночной дозор” Константин Эрнст: “<���…> Потом уже Тарантино сказал Тимуру [Бекмамбетову] при встрече, что он смотрел „Дозор” три раза, а Родригес — только два и что раньше их с Родригесом было двое, а теперь у них есть еще один единомышленник — Тимур”.

Александр Зиновьев. Глобализация как война нового типа. — “ИНТЕЛРОС — Интеллектуальная Россия”, 2005, № 1 .

“По своей социальной природе глобализация — грандиозная, спланированная в деталях война западного мира не просто за мировое господство, но за овладение эволюционным процессом человечества и управление им в своих интересах”.

Александр Зиновьев. Война будничная. — “Литературная газета”, 2005, № 19, 6 — 12 мая.

“Советских людей, которые стремились уклониться от фронта и от смертельной опасности на фронте, было гораздо больше тех, кто добровольно рвался на фронт, если даже мог вполне законно избежать его. Если бы во время войны предложили на фронте остаться только добровольно, то фронт опустел бы в считанные дни. Но усматривать в этом отсутствие патриотизма точно так же лишено смысла. Тут действуют совсем другие механизмы человеческого поведения в трудных ситуациях. Для большинства людей (а это были прежде всего молодые), отправлявшихся на тот фронт, на котором убивали, главным в их психологическом состоянии было состояние отупения, я бы сказал, окаменелости, какое бывает у приговоренных к смерти. Они и были таковыми на самом деле. Все остальные чувства, которые раздувают в пропаганде и в литературе, заглушаются. В те годы это было чем-то само собой разумеющимся. Я в моем нелегальном творчестве отмечал это в связи с другими темами. <���…> И все-таки часы участия в боях были, пожалуй, самыми счастливыми моментами моей жизни”.

Андрей Зубов. Иоанн Павел II и Россия: состоялась ли встреча? — “Посев”, 2005, № 4.

“Но непреклонный и жесткий антикоммунизм Иоанна Павла II был не антикоммунизмом политическим или националистическим, польским. Это был антикоммунизм мистический”.

Ср.: “Кароль Войтыла был и оставался до конца жизни фанатичным русофобом. Он ненавидел русских как поляк, как католик, как убежденный антикоммунист, как европеец и так далее. Но, разумеется, польские национальные чувства были для него главным”, — пишет Константин Крылов (“Последний дюйм” — “АПН”, 2005, 3 мая ).

Индустрия развлечений и нарушение прав животных. — “Гуманитарный экологический журнал”, Киев, 2005, том 7, спецвыпуск “Защита прав животных” .

Цирки. Зоопарки. Скачки. Ослиные фермы. Дельфинарии. И другая информация с сайта “Животные и люди: аспекты отношений”: .

Инопланетянин из параллельной России. Беседу вела Наталья Савоськина. — “Новая газета”, 2005, № 30, 25 апреля .

Говорит Аркадий Бабченко: “Миллион солдат, прошедших эту войну [в Чечне], — это население одного города. И это две России — воевавшая и другая, они живут не понимая друг друга, в параллельных мирах. Из довоенной жизни у меня не осталось ни одного друга, неинтересно говорить с друзьями и одноклассниками. <���…> Секунда на войне — это день жизни здесь. Ты поговорил с человеком, обернулся — а его нет уже. Держишься только на комке нервов и агрессии, это самые необходимые, положительные эмоции на войне, без них ты не будешь живой. <���…> с детства я, видимо, читал правильные книги: Ремарк, Хемингуэй, Джек Лондон — все они писали о настоящем. Перечитывая их сегодня, я нахожу те же истины, что и в 16 лет. Другое дело — тексты русского рока, все эти „Чайфы”, „Алисы”, от которых я фанател, — вот этот пафос рассыпался в прах… Я думаю, не врет только Шевчук”.

Здесь же — главы из повести Аркадия Бабченко “Десять серий о войне”.

См. также: Аркадий Бабченко, “Взлетка” — “Новый мир”, 2005, № 6.

См. также: Валерия Пустовая, “Человек с ружьем: смертник, бунтарь, писатель. О молодой „военной” прозе” — “Новый мир”, 2005, № 5.

Сергей Кара-Мурза. Восстанавливая историческую память: корни советского строя. — “Наш современник”, 2005, № 4.

Крестьянская община.

Капитолина Кокшенёва. Самозванцы, или Взгляд на искусство из-под коровьего хвоста. — “Москва”, 2005, № 4.

“<���…> ни один художник, работающий в традиционных формах (то есть национальных) и сохраняющий в своем творчестве образ реального мира, на [1-ю Московскую] биеннале [современного искусства] не был приглашен. На самом-то деле модернисты уже давно (именно 15 лет назад) получили главное место в культуре, а потому и сколько бы ни тужились, никакой „культурной системы”, параллельной официозной, создать никогда не смогут. Создать параллель самому себе — то же, что вытащить себя за волосы из болота <���…>. Именно по этой причине я не обнаружила на артфоруме ничего „смелого и принципиального” и даже „радикального””.

Борис Колымагин. Переходя поле. Несерийная книга серийного издательства. — “Новое время”, 2005, № 18, 1 мая .

“В одном из самых „серийных” российских издательств „Алетейя” вышла несерийная книга Михаила Новикова „Частное письмо по неизвестному адресу”, первая его посмертная книга. Михаил Новиков (1958 — 2000) — литературный обозреватель газеты „Коммерсантъ”, поэт и писатель, трагически погибший в автокатастрофе. Его статьи о последних литературных событиях и новых книжках всегда были в центре общественного внимания. С не меньшим интересом читались его заметки о горнолыжных курортах или о гонках „Формулы-1”, большим поклонником и знатоком которых он был, рассказы о звездах Голливуда и об экзотических путешествиях, репортажи и культурологическая аналитика. <���…> Михаил Новиков обладал драгоценной особенностью: у него было собственное, не зависящее от клановой принадлежности мнение. Поэтому никогда нельзя было заранее угадать, каким окажется его суждение о той или иной книге. И еще он не боялся провести ревизию неприкосновенного запаса идей и нравов культурного сообщества. Не заискивая перед кумирами (но и не стремясь непременно сбросить оных с пьедестала), он составил инвентарную опись советского сознания, в которой оказались и либералы, и представители контркультуры. К этой описи органично подверстались и деятели постсоветской России — политики, актеры, бизнесмены. И получилась занимательная картинка со скрытой моралью. Глобальному рыночному проекту, фундаментальной серьезности и психологичности Новиков-критик противопоставил частную правду отдельного человека, легкую, стилистически внятную речь. На первый взгляд, он работает исключительно на „снижение” — не пастернаковско-набоковское витийство, а ясность Валерия Попова, не шмелевская патока, а шутовской карнавал Сорокина, не постакмеистская риторика „ахматовских сирот”, а абсурдистски точная речь обэриутов. Вот что он ценил, вот что пропагандировал. Сюда же можно добавить вполне уважительные отзывы о бульварном чтиве, о дашковых с мариниными и иже с ними. Но можно с уверенностью сказать, что это снижение понималось им как восстановление, казалось бы, навсегда скомпрометированной в ушедшую эпоху связи литературы и жизни. Ибо „низкие жанры чутче к времени и вообще живей реагируют на обстановку в обществе, чем жанры фундаментальные”. <���…> В книгу „Частное письмо по неизвестному адресу” не вошли ни художественные прозаические тексты, ни стихи (за редким исключением). И то и другое достойно отдельных изданий, и надеемся, такие книги появятся”.