Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2005)

См. также беседу Михаила Новикова с Андреем Василевским (“В режиме заповедника” — “Новый мир”, 2000, № 1).

Андрей Краснящих. “Харьков”. Из книги Андрея Краснящих и Константина Беляева “Харьков в зеркале мировой литературы”. — “Русский Журнал”, 11 мая .

“Подобная семантическая размытость привела к тому, что уже в скором времени, выйдя на площади и улицы, „Харьков” превратился в слово-джокер, под которым могло подразумеваться все, что угодно, и которым при необходимости замещалось любое слово. Когда кто-нибудь придумывал оригинальный механизм или открывал новую звезду, или какое-то слово вылетало из головы говорящего, или просто кто-то хотел крепко выразиться, но удерживался от брани, например, в дамском обществе, — то звучало „Харьков”. <���…> По всей видимости, именно такое положение „Харькова” как явления мерцающего, существующего и несуществующего в один и тот же миг, стало решающим для романтиков, когда они подыскивали название для воображаемой местности. Романтиками, фантазерами, любителями литературных игр и мистификаций вообще многое создавалось в пику их предшественникам, классицистам и просветителям, верившим в идеального человека и идеальное государство: в Утопию, Новую Атлантиду, Город Солнца, Робинзонов остров, Лапуту. Поэтому, когда романтикам понадобилось развенчать просветительские иллюзии, по контрасту с островом, где социальное устройство совершенно, моральные качества людей безукоризненны и даже погода всегда солнечная, был придуман континентальный городок с самыми обычными, плохими и хорошими в одночасье людьми и адекватной такому населению формой правления. Для усиления комедийного эффекта, по сравнению с затерянным в океанах островом-идеалом, городок поместили среди степей, дикого поля и оставили без сколь-нибудь крупной речки. В то время — и это важно, — по замыслу основателей, Харьков не был антиутопией, во всяком случае, в том смысле, который вкладывается в этот термин сегодня. Правильнее будет сказать, что Харьков — как идея, как концепт — был одинаково дистанцирован и от утопии, и от антиутопии, а еще точнее — находился по ту сторону утопии и антиутопии. Просто город. Символ обыкновенного города. В русскую литературу игра в „Харьков” проникла, как и многое другое, из западных литератур благодаря Пушкину, кстати сказать, придумавшему Харькову университет <���…>”. Очень интересный текст из книги, подготовленной к печати, но еще ждущей своего издателя .

Андрей Кротков. Дантов Ад: сплошные эксперименты. 740 лет назад родился поэт, побывавший на том свете и вернувшийся на этот, чтобы рассказать о своем путешествии. — “НГ Ex libris”, 2005, № 17, 19 мая .

“„Божественная комедия”, которую даже в университетских курсах зарубежной литературы торопливо „проходят”, чтобы поскорее сдать и забыть, защищена от забвения свойством, которое в тогдашней европейской литературе присуще, пожалуй, только ей, — эксплицитностью, т. е. открытостью своего культурного кода. Сам автор „Комедии” едва ли помышлял о сознательном придании своему творению подобного свойства — потому, что по условиям того времени такое просто не могло прийти ему в голову”.

Борис Крячко. Подайте Шекспиру. Вневременное происшествие. — “Вышгород”, Таллинн, 2004, № 3-4.

Рассказ отпочковался на ранней стадии от романа “Сцены из античной жизни” (“Вышгород”, 1997, № 1-2, 4-5, 6; 1998, № 1-2, 4, 5). Многие тексты этого хорошего прозаика (1930 — 1998), жившего в Эстонии, напечатанные в журналах “Вышгород” и “Грани”, неизменно отмечались составителем настоящей “Периодики”.

См. также: Борис Крячко, “Язык мой… Биографическая проза” — “Грани”, 2004, № 212.

См. также: Александр Зорин, “Нестандартная фигура. Борис Крячко в письмах и воспоминаниях” — “Грани”, 2004, № 210.

Михаил Лобанов. Память войны. — “Наш современник”, 2005, № 5.

“Художественная немощь — одна особенность [военного] опуса Владимова. Другая — та, что обозначена мною словом „гудерианец”…” О переписке Георгия Владимова с Львом Аннинским (“Знамя”, 2004, № 3 ).

См. также: “Военная полка Сергея Белякова. Современная русская проза о Великой Отечественной войне” — “Урал”, Екатеринбург, 2005, № 5 ; “Огромное влияние на него оказали общераспространенные мифы, представления о войне. Так что по роману Владимова можно изучать не историю, а мифологию Великой Отечественной. В известном смысле это настоящий парад мифов. [Миф о немцах. Миф о „русской четырехслойной тактике”. Власовский миф.] <���…> Помимо этих мифов есть в романе Владимова и просто исторические ошибки, ляпы. <���…> То, что зануда историк трактовал бы как очевидный исторический ляп, в романе Владимова художественно и психологически оправдано”.

Валентина Кухарева - Пэнь. Паруса пятидесятых. Очерки Тартуского житья. — “Вышгород”, Таллинн, 2004, № 3-4.

Студенческие годы в Тарту. Ю. М. Лотман, З. Г. Минц. Этим последним посвящены некоторые страницы и в мемуарной публикации Тамары Милютиной “Девять десятилетий моей жизни” (“Вышгород”, 2004, № 5-6).

Игорь Манцов. Что такое плохо. — “Русский Журнал”, 2005, 25 апреля .

“Этот фильм [„Статский советник”] идеологически противостоит роману Акунина”.

Игорь Манцов. Баллада о резиновых тапочках. — “Русский Журнал”, 2005, 19 мая .

“Вот Эдуард Лимонов опять объявил, что ненавидит театр; оно и видно . Помню, как был разочарован, увидев в телевизоре полемику Лимонова с Татьяной Толстой. Я тоже скорее не согласен с Толстой, но это не значит, что ее нужно не уважать настолько, чтобы рвать нить, высокомерно выпадая из диалога. Толстая пыталась играть по законам сцены, то есть, в сущности, по законам жизни, старалась связаться с Лимоновым: алло, алло, я здесь, Сокол, Сокол, ответьте Чайке, давайте объединим энергии, заплетем голоса, замутим диалог, произведем чуточку смысла! Но Лимонов в один миг — и он всегда делает так, я проверял раз десять, — вылетел за пределы обоюдной сцены, порвал нить, укрылся в собственном нарциссизме. Перешел на монолог, а монолог уместен в книжке, не в телевизоре. Какова цена идеям и лозунгам, если исполнитель регулярно их проваливает?!”

См. также “Кинообозрение Игоря Манцова” в четных номерах “Нового мира”.

Александр Мелихов. Как выковывалась совесть нации. — “Двадцать два” (“22”), Тель-Авив, 2005, № 135.