Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2005)

«Тут довольно смешной парадокс, — заметил Дмитрий Быков. — Я никогда не испытывал давления со стороны государства, но всегда — давление, и очень сильное, со стороны работодателя, который всегда бежал впереди государственного паровоза, забегал вперед, боялся, панически не желал предо­ставить мне какую-либо свободу, то есть люди перестраховывались безо всякого на то основания».

Другой журналист (пожелавший остаться не названным), проработавший несколько лет в новостном отделе телеканала, тоже не мог вспомнить ни одного случая, когда бы его прижимали по политическим мотивам. «Ну, если Газпром, к примеру, заключил контракт на рекламу, то не рекомендуется мочить Газпром. A во время Беслана давления не было, но просили не упо­треблять слово „штурм”. Просило непосредственное начальство. Другого давления не было».

Но такие случаи, как с Газпромом, типичны и в Штатах, где они тоже служат поводом для жалоб на ущемление прав журналистов. Однако нужно различать вопрос денежный и вопрос политический — даже если они тесно связаны. «Говори что хочешь, только не на мои деньги» — это имеет право потребовать каждый.

На данный момент я не вижу в «оппозиционной прессе» ничего оппозиционного. Если у «Коммерсанта» есть какая-то антипутинская позиция, то она никаким образом не аргументируется, а просто подразумевается по умолчанию. Или в виде стёба. «Ну мы же с вами умные люди…»

Власть между тем слишком часто становится козлом отпущения. Скандал вокруг газеты «Московские новости», который происходил именно тогда, когда я работала в ее английской редакции, выглядел как демонстрация этого феномена. В специальном выпуске газеты «без Евгения Киселева», в котором содержалось открытое письмо уволенных журналистов Михаилу Ходорковскому, журналисты хотя и признавали, что «это не интрига Кремля», не удержались от того, чтобы заявить, что скандал Кремлю на руку25. После этого совладелец «Московских новостей» Леонид Невзлин, который и нанял Киселева, чтобы придать газете новое лицо, заявил, что он не желает финансировать неприбыльную газету. И снова виновата во всем оказалась власть — британская «The Guardian» тут же приписала Кремлю большую роль в создании таких условий, при которых рекламодатели не желают размещать свою рекламу в оппозиционных газетах. «Рекламодатели <���…> предпочитают пропутинскую бизнес-элиту»; «Коллапс либеральной прессы [отражает] частично коллапс ее политического эквивалента»26.

Вернемся, однако, к практической проблеме поисков информации — ведь нельзя отрицать, что объективное отсутствие доступа к первоисточнику тоже повинно в неточностях статьи «Коммерсанта» и соответственно стало одной из причин иска. Чиновники действительно отказываются предоставлять информацию, давать комментарии и разъяснения. Существует риск незаконных репрессий за добытую информацию.

Я не утверждаю, что Кремль здесь ни при чем. Возможно, он очень даже при чем, и его вмешательство даже больше, чем подозревают журналисты. Но проблема в том, что читатель об этом никогда не узнает что-либо достоверное, по крайней мере пока с ним разговаривают так, словно уже априорно известно, что власть, за которую он, по всей вероятности, голосовал, криминальна. Когда человеку постоянно кричат «волк», он очень скоро научается фильтровать подобные вопли как шум и подхватывать только новую и интересную для него информацию.

Ситуация, достигнутая в США, где местные чиновники действительно хоть сколько-то боятся прессы, формировалась десятками лет — а то и целым­ веком — назойливости репортеров, которым платили отнюдь не за блестящий стиль, а за добывание информации, за так называемый scoop . В Рос­сии же, где эта проблема стоит еще острей, очевидно, такая назойливость должна быть намного сильнее. И возможно, через поколение это действительно станет зачатком того самого гражданского общества, о котором газеты так любят говорить.

Сейчас же, когда подразумевается, что нынешняя власть «грязная и криминальная», когда журналисту не хочется мараться, говоря с чиновниками, которых он, возможно оправданно, считает ниже себя, печатные СМИ попадают в замкнутый круг, способствующий отрыву «власти» от «народа» и культивирующий это представление в массовом сознании.

Про инцидент с «Коммерсантом» вышеупомянутая Соня Соколова добавила следующее соображение: «Если газета выходит с пустыми страницами, это может значить только одно: у нее кончились аргументы, ей нечего сказать».

Неутолимый информационный голод, или О чем хочет читать читатель?

По наблюдениям, которыми поделился со мной опять-таки Дмитрий Быков, «сегодня читательский запрос, как показывают рейтинги, предусматривает и некие политические материалы, и познавательные материалы, читатель любит, чтобы было интересно. А менеджеры заставляют писать о марках авто­мобилей, о том, что они называют рекламоемкими материалами. Им в голову не приходит, что рекламоемкий материал — это тот, который будет интересно читать».

В Америке, как я уже писала, коммерческая сила в журналистике определилась уже более ста лет назад и за это время выдрессировала не только информантов, чиновников и даже само государство. Коммерция выдрессировала журналистов, чтобы они писали так, как больше всего нравится читателям. Вышла этакая дарвиновская межвидовая борьба, когда рекламщики боролись за читаемость, а журналисты боролись за достоинство. Получилось примерно и то и другое в таких ведущих газетах, как «The New York Times». В России же коммерческая сила появилась в журналистике менее двух десятков лет тому назад. Этим отчасти объясняется вопиющая оторванность от читателя.

Обратная связь потребителя с изданием сильнее в Америке, где рейтинги, читаемость и посещаемость решают все. Медиабизнес опирается на информационный голод читателя, и западные рекламодатели, прекрасно обходясь без научной теории СМИ, очень хорошо понимают свойства этого голода.

Дело в том, что читателю газеты, даже самому образованному и вовлеченному в общественную жизнь, гораздо интересней узнать о том, что произойдет, если все население земли одновременно подпрыгнет, чем то, что обсуждалось на саммите между Путиным и Шираком. При отсутствии «вкусной» новости о подпрыгивании, новом размере груди куклы Барби (одним из самых популярных репортажей газеты «The Wall Street Journal» был именно эксклюзив об этом) или появлении на свет крылатого кота потребителю придется утолять свою жажду «шпинатом» обсуждений двустороннего сотрудничества в сфере борьбы с терроризмом. Результаты электронных СМИ показательны: на нашем новостном сайте две самые популярные новости касались крылатого кота и полового члена Распутина.