Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2005)

Вообще складывается впечатление, что газеты, страдая от недостатка материала, используют всяческие подходы, чтобы придать новости некоторую таинственность и намекнуть на опасность. Например, газета «Газета» очень любит делать новости «по сути», когда журналисты, видимо, собираются вместе и долго рассматривают фразу какого-то чиновника, пока им не придет в голову некое предположение, которое они и напечатают как новость, а «Эхо Москвы» вслед за ними повторит это под соусом «нового развития дела Пуманэ».

В таких случаях «Газета» назовет репортаж «Два неизвестных в „деле Пуманэ”» и опять же в выделенной жирным вводке начнет с того, что «ГАЗЕТЕ стали известны сенсационные подробности служебного расследования по „делу Пуманэ”»15. Беда в том, что далее следует подробный пересказ уже давно известного «дела Пуманэ» и только к середине материала мы узнаем о сенсационных подробностях, которые, как выясняется, лишь плод аналитических бдений журналистов.

Не стоит думать, что инициатором подобной порочной практики является «Коммерсантъ» или что она свойственна в основном независимой, оппозиционной прессе: она является продуктом общей редакторской идеологии, которая основана на ложном понимании потребностей читателя.

Для того чтобы понять, о заблуждениях какого масштаба идет речь, до­статочно посмотреть на нелиберальную массовую газету, в которой делается примерно то же самое, только с поправкой на стиль. «Комсомольская правда» тоже находится в тройке самых цитируемых газет, принадлежит потанинскому «Онэксимбанку» и в отличие от упомянутых выше изданий стремится избежать какой-либо оппозиционности. Многие даже называют ее «кремлевским официозом». Учитывая это, ее статью конца февраля о предполагаемом стремлении Михаила Касьянова возглавить оппозицию можно рассмотреть вне политического контекста и убедиться, что она страдает той же болезнью журналистского высокомерия. Независимо от соответствующего бульварного стиля такие политические статьи, как «Касьянов готовится стать вторым Ющенко?», могут содержать такую же скудную информацию, как и у соперников «Комсомолки», предназначенных для «образованной» публики. Беда не в таких фразах, как «Касьянов <...> засветился всего на нескольких тусовках». Более того, эта развязность, пожалуй, единственное ценное качество в статье, автор которой не удосужился даже упомянуть о той пресс-конференции, на которой Касьянов заявил относительно своего участия в президентских выборах, что «все возможно». Вместо этого газета порадовала читателей сомнительной «сенсацией»: «„КП” выяснила подробности этих конспиративных заокеанских вояжей. <���…> Достоверные источники сообщили нам: Михаил Михайлович в декабре выступил в нью-йоркском Совете по международным отношениям с лекцией о ситуации в России. Причем поставил жесткое условие: РУССКИХ В ЗАЛЕ БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО!»16 Ну и что? Каким образом читатель — тем более читатель массовый — должен уразуметь связь между закрытым выступлением за рубежом и стремлением стать российским Ющенко, решительно непонятно. В статье не только не приводится ни одного заявления Касьянова, но в тексте не упомянут вождь «оранжевой революции».

У газеты, видимо, та же самая игра со своим читателем под названием «ну мы же с вами все понимаем», только еще более примитивная, чем в оппозиционной прессе. Дескать: все, что «за границей», это «Ющенко».

Редкие попытки выйти на аудиторию, достигнуть с ней взаимопонимания расцениваются в российских СМИ как дешевая «желтуха». «Приличные люди» не читают газету «Жизнь», у приличных людей популярная журналистика вызывает брезгливость. Если в Америке самое страшное для журналиста — это обвинение в предвзятости, то в России это жупел «продажного журналюги». Особенно это заметно на интернет-форумах, где постоянно идет разговор на тему «сколько тебе за эту статью заплатили», ведутся речи о «джинсе», то есть о заказных материалах.

Дмитрий Быков, в качестве бывалого журналиста, поделился со мной следующим наблюдением на эту тему: «Если во всем мире пресса делается, грубо говоря, для читателя, то Россия — это одна из немногих стран, где чита­тель играет для прессы пренебрежимо малую роль. Это странная тенденция, потому что в нормальном рынке существует попытка хоть как-то интересы читателей учесть».

Читателю навязывают мнение, что все интересное — «желтое», а про политику, про которую вообще-то тоже интересно почитать, ничего «всерьез» говорить не стоит, — «нормальному человеку и так все ясно». Откуда появилось представление, что читателю нравится такая дешевая лесть?

«Коммерсантовцы <���…> предложили читателям почти иностранную газету», — пишет о себе «Коммерсантъ». Но скорее самим «Коммерсантом» и последовавшими его примеру газетами взяты за образец репортеры-борцы-за-справедливость из классических американских фильмов.

Опять тот же «Коммерсантъ»: «Яковлев с соратниками первыми ввели западный принцип подачи информации — „принцип перевернутой пирамиды”: в первых трех фразах сжато излагается суть информации: что, где, когда. Так появилась вводка (lead в американской терминологии)». И что же? Как мы уже видели, во вводках в сухом, почти официозном стиле излагается новость с явной оглядкой на американский объективизм, ну а потом совершается плавный переход к «беллетристике», скажем, об этнической музыке на пресс-конференции. Стоит открыть американские газеты, чтобы понять, насколько выдуман тот идеал, которому подражают газеты российские.

Культ объективности: может ли американская газета

быть консервативной или либеральной?

В мире пиара наши попытки достичь идеала могут сделать из нас пассивных потребителей новостей .

«Columbia Journalism Review», 2003, № 4.

Итак, последние лет пятнадцать российская пресса то имитирует Запад, то пытается припасть к традициям русской публицистики. Как пишет публицист Александр Тимофеевский, «в начале 1990-х всеми нами владел один только Запад. Поэтому говорить, что новые медиа строились без всякой огляд­ки на западные проекты, было бы смешно… В России создавался свой образ Запада»17.

Один из этих образов Запада, который российская пресса обрела как корявую кальку с чужого языка, — состояние конфронтации между репортером и официальным лицом18, подоплекой чего является всеобщий американский культ объективности. Однако на страницах российской прессы эта конфронтация воплощается не в попытках более искушенного репортажа, а, наоборот, в игнорировании чиновников или в простом высокомерии.