Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2005)

Вместо этого формулируется несколько иной вопрос — об уместности авторского мнения в журналистике. В Америке, где «авторское мнение» сковано форматом гораздо жестче, чем в России, вопрос этот актуален уже много лет. В России между тем это право на «собственное мнение» на страницах печати до сей поры никем не оспаривалось. Но теперь, на фоне пятнадцати лет журналистских эксцессов, совершенно справедливо задается вопрос, до какой степени эта авторская позиция должна присутствовать в тексте. Этот вечный вопрос неизбежно связан с вопросом о журналистском профессионализме в контексте современной российской печатной прессы. После пятна­дцати лет отстаивания своей независимости новые, постсоветские журналисты, возможно, ее и отстояли, но в результате она вылилась в разговор для преж­него узкого круга, в котором большая часть населения в недавнем прошлом не участвовала и который в настоящем фактически лишил эту большую часть аудитории печатного информационного источника. Замечу, что более или менее влиятельные центральные газеты вне столиц найти и купить не так-то просто.

Для «кухонного» интеллигента, весьма образованного и научившегося по умолчанию делить то, что говорила власть или писали советские газеты, на минус единицу, всегда все было «и так известно». Сегодня же, когда мы удивляемся, почему «пластмассовый мальчик» не может сделать нормальный репортаж, становится понятно, что дело не только в его лени или непрофессионализме, а в том, что он уже давно постиг «истину» и он заранее «знает», что любой разговор с гособвинителем по делу Ходорковского Шохиным или с директором ФСБ Патрушевым бесполезен. Беда только в том, что читателя газет интересует не «истина», а информация, и когда он видит, что подавляющее большинство пишущих журналистов уже давным-давно постигли свою «истину», а «факты», которые они дают, приведены лишь для того, чтобы очередной раз ее подтвердить, читать их материалы ему уже незачем.

Есть ли в России репортеры?

— Вы ведь репортер?

— Ну как сказать, я журналист. Я не репортер. Я просто переписываю информацию.

Из разговора с американцем.

Около года назад я стала новостным редактором англоязычного новостного проекта «Mosnews.com». Наш продукт — новости из России о России. Наша аудитория — простой американец, плохо понимающий разницу между Россией и папуасской Новой Гвинеей. Основной моей задачей было заинтересовать именно этого американца.

Как журналист, работавший и в Москве, и в Нью-Йорке, я уже не раз сталкивалась с трудностью объяснить американским журналистам принцип таких онлайновых проектов, как «Лента.ру», и такой феномен, что в России на каждый новостной повод — сотни изданий, цитирующих друг друга, а источник с эксклюзивной информацией — на всех один. Какой же я журналист, часто спрашивала я себя, глядя глазами американского профессионала, если я переписываю новости ИТАР-ТАСС, не поднимаясь из кресла и не берясь за телефонную трубку? Даже малобюджетная газетенка оклахомского города, где я выросла, с трудом бы меня поняла.

Еще больше осложняло мою работу то, что, «вещая» на Америку, я исходила из принципа: новость создает читатель в такой же степени, в которой создает ее журналист. В «Mosnews.com» мы должны были исходить почти исключительно из того, что выбирали американские читатели. Однако те русскоязычные новостные материалы, с которыми я работала, просто-напросто не ориентировались на своего читателя.

Правозащитники говорят нам, что беда заключается в ущемлении свободы слова, и факты это иногда подтверждают. Но, глядя на это «американ­скими глазами», я видела и другое — вопиющую лень воспользоваться той свободой, которая есть: поехать, спросить, разобраться. Это воспринимается или как нечто неосуществимое («а кто тебе даст?»), или, повторю, как нечто бесполезное («а зачем?»). Журналисты ждут от чиновников, что те будут служить им как публичные фигуры, совершенно не учитывая, что своих информантов надо сначала выдрессировать и потом лелеять, а это многолетняя работа. Вместо этого, как только чиновник нас отфутболивает, мы тут же складываем руки.

Во время беседы с известным в США медиакритиком, ныне деканом журфака Нью-Йоркского университета Джеем Розеном (Jay Rosen), наш разговор сам собой свернул от судеб американской прессы к российской. «Если ты больше не существуешь как рупор партийного органа, — сказал мне Розен, — нужна новая приверженность чему-то, нужна новая задача. Недостаточно сказать: „Ну вот, мы профессионалы, мы независимы”, должны быть какие-то другие мотивы, другие оправдания собственного существования, кроме независимости». Похожий вопрос сейчас стоит и в США в связи с культом объективности в американской прессе: вот ты объективный журналист. Что ты наме­рен делать со своей объективностью? Соответственно — в российских СМИ: «Вот ты независим. И что делать дальше с этой независимостью?»

Культ Личности, или Я Путина видел6

Несмотря на тот показательнейший факт, что все мало-мальски влиятельные газеты страны издаются в Москве, сегодня информационное пространство в России крайне неоднородно. В то время как основная пятерка газет в США («The Washington Post», «The New York Times», «The Los Angeles Times», «The Chicago Tribune», «USA Today») мало чем отличается друг от друга даже по степени «либеральности», в России трудно подобрать основную пятерку, и если газеты имеют между собой что-то общее, то разве что частоту выпуска.

Помимо этого часто складывается впечатление, что журналиста занимает не функция информирования, а попытка самому стать новостным поводом. Вместо того чтобы информировать, сегодняшний журналист в своих статьях совершает Поступки.

Газета «Коммерсантъ», которая находится в первой тройке вместе с «Независимой газетой» и «Комсомольской правдой» по индексу цитируемости поисковика Яndex.ru, может дать нам множество характерных примеров этого, показательных хотя бы потому, что «Коммерсантъ» во многом задал формат печатной журналистики 90-х и до сих пор представляет некоторый журналистский стандарт, к которому стремятся и другие газеты.

Во время информационно-ценных событий таких «поступков» множество. Вот в Киеве происходит «оранжевая революция», и газета посылает туда корреспондента Валерия Панюшкина, чтобы разобраться. Как новостник и просто как любопытный читатель я, конечно, очень надеялась, что Панюшкин объяснит мне, что к чему. Но вот какую информацию передал мне Панюшкин: «Человек из штаба Виктора Януковича, пожелавший остаться неизвестным, на мой вопрос: „Какие на самом-то деле exit polls?” — молча достал из кармана мобильный телефон и показал мне текст SMS: „Ющенко — 55, Янукович — 43”. „Вы с точностью до наоборот соврали?” — уточнил я. А он только улыбнулся и пожал плечами». В общем, из этой статьи я узнала мало сверх того, что Панюшкин был в Киеве и с кем-то там говорил. Тот факт, что он ссылается на текст SMS на мобильном телефоне какого-то человека, которого он даже не представляет (впрочем, это его право), ни в коем­ случае не является для меня доказательством того, что именно Ющенко на самом деле победил по результатам второго тура президентских выборов.