Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2006)

Лола Звонарева. Между зверинцем и храмом. Заметки о современной исторической прозе. — “Москва”, 2006, № 6 .

“Читая исторический роман пермского писателя Алексея Иванова „Чердынь — княгиня гор” (2000), неожиданно для себя вновь вспоминаешь „Таис Афинскую” Ивана Ефремова”.

Cергей Земляной. Новая теория Москвы. — “Политический журнал”, 2006, № 24, 3 июля .

“<���…> дебаты об объединении Москвы с Московской областью, разразившиеся с конца истекшего мая, сдается, знаменуют собой поворотный пункт истории России. Ибо перспектива объединения столицы с Московской областью в сверхрегион, равный по территории и населению Нидерландам, где будет производиться треть российского ВВП и крутиться от 70 до 90 % российских денег, — это есть не что иное, как горизонт переформулирования, переформирования ядра всей нашей государственности с непросчитанными последствиями этой опрометчивости. Надо учитывать еще один аспект: замысел объединения Москвы и области подстегивается прежде всего глобализацией, в которой стремится найти свою нишу российская политическая и бизнес-элита. Ей не терпится стать легально полноправным членом не только „Большой восьмерки”, но и „Золотого миллиарда”. Россию с ее стареющим и вымирающим населением туда за один прием, в пределах жизни нынешнего поколения, не втянешь; а вот мегастоличный регион — вполне возможно. <���…> Но тогда произойдет автоматический сброс всей прочей России как ненужного балласта”.

Андрей Зубов. “Дом смерти предназначен для жизни”. — “Посев”, 2006, № 7 .

“<���…> места массовых захоронений не должны превращаться в секуляризованные гражданские кладбища под тем предлогом, что в их земле лежат люди разных вер и конфессий, а часто и неверующие. Прежде всего кто мы такие, чтобы судить о вере и неверии наших погибших ближних, кто знает, каким было последнее устремление их сердец”. Выступление на научно-практической конференции “Этно-конфессиональные традиции и мемориализация мест массовых захоронений жертв социальных катастроф” (Москва, 6 июня 2006 года).

Виктор Иванив. Новые радикалы и новые мученики (о прозе двадцатилетних). — “Топос”, 2006, 5 июля .

“Так и герой романа Натальи Ключаревой [„Россия: общий вагон”], Никита, путешествует в поездах, останавливается на забытых станциях, встречает людей и читает их судьбу. Это герой-посредник, герой-медиум, проходящий в своем движении аллегории возрастов, иерархии положений, границы и пределы преисподних и рая. Падающий в обмороки юноша всякий раз, очнувшись, вспоминает этот мир и грезит наяву. На четырех концах этого мира стоят ангелы власти: больница, церковь, армия, тюрьма”.

См. также: А. Беззубцев-Кондаков, “Общий вагон” — “Урал”, Екатеринбург, 2006, № 7 .

Наталья Иванова. Механика литературной жизни. — “ПОЛИТ.РУ”, 2006, 4 июля .

“Премиальные сюжеты сегодня на самом деле — это не только механика движения, но и механика торможения. Причем — плодотворного и полезного. Чтобы следующая новинка не вытесняла предыдущую за один месяц, придумываются все новые и новые премии. Пусть каждая книга пройдет через презентацию, поучаствует в фестивале и получит премию. Не жалко. Хорошо бы ее при этом кто-нибудь и прочитал”.

Феликс Филипп Ингольд. Литературное Эльдорадо. Перевод Сергея Ромашко. — “Русский Журнал”, 2006, 20 июля .

Статья швейцарского слависта, поэта, переводчика, публициста в “Нойе цюрхер цайтунг” . Цитата: “Российский „Журнальный зал”, которому Западная Европа со своей стороны не может предъявить не то что эквивалента, но даже ничего похожего, свидетельствует не только о разнообразии современного литературного процесса, но и подтверждает высокое качество отдельных (по большей части недавно созданных) изданий, которым за короткое время удалось снискать уважение и за рубежами России”.

Интервью Ирины Дудиной с Марусей Климовой. — “Топос”, 2006, 27 июля .

Говорит Маруся Климова: “Иногда, просыпаясь по ночам, я открываю американскую „Энциклопедию серийных убийц”, которая всегда лежит на столике рядом с моей постелью. И это чтение немного меня успокаивает, помогает избавиться от преследующих меня кошмаров…”

Дмитрий Ковальчук. Сладкая революция. — “День литературы”, 2006, № 7, июль.

“Исаак Бабель — один из русскоязычных писателей ХХ века, чье творчество вызвало бурные споры и получило немало неверных, искаженных оценок, сопровождаемых массой недоговоренностей и мифов. Один из них — причисление писателя к русской классической литературе…”

Андрей Кончаловский. “Иногда монархия лучше, чем демократия”. Беседу вела Веста Боровикова. — “Новые Известия”, 2006, 31 июля .

“Я предложил бы провести плебисцит на тему замены тюремного заключения телесными наказаниями. Как в Сингапуре. Экономно и эффективно. И, главное, провинившийся может вернуться домой, кормить родителей или семью”.

Дмитро Корчинский — Алина Витухновская. “У революции нет задачи…” — “Завтра”, 2006, № 31, 2 августа.

Говорит Дмитро Корчинский: “Вот я не знаю, когда Сталин был счастливее — где-нибудь в 1950 году, в Кремле, где он видел соратников, которыми можно было помыкать, но при этом он имел отношение только к бумагам, или же когда брал Тифлисский банк…”

Сергей Костырко. Шорт-лист как текст. Известный литературный эксперт рассуждает о смысле премий “Большая книга” и “Национальный бестселлер”. — “Взгляд”, 2006, 16 июля .

“Список этот [„Большой книги”] можно читать и как некую инвентаризацию литературных писательских индивидуальностей, литературных стилей и тенденций, а можно и как перечень читательских аудиторий, активно (или не слишком) направляющих сегодня литературу. Аудиторий разных, часто просто непересекающихся”.

Геннадий Красников. И одна в поле воин… — “Москва”, 2006, № 6.

…И это — Новелла Матвеева.

Игорь Красновский. Катынь: если каяться, то перед Богом. — “Москва”, 2006, № 7.

“Не лежит ли разгадка тайны гибели поляков именно в тайне Красного бора — Гнездова — Катыни и так называемого „бункера Гитлера”? Почему Йозеф Геббельс выбрал для своей „политической бомбы” именно Катынь, а не, например, Медное? Почему эта „бомба” получила само название „Катынь” — название места, весьма удаленного от Козьих гор, где находятся могилы поляков? Что реально искали (или прятали?) в Катынском лесу сначала немцы, а потом люди из ведомства Лаврентия Павловича Берии? Только ли (и столько ли?) неистлевшие кости пленных польских офицеров их интересовали? Или что-то совсем иное, а вся история с трупами поляков была лишь шумным отвлекающим маневром? Одна из самых больших загадок Катыни, которая почему-то напрочь выпала из поля зрения исследователей трагедии: почему вслед за комиссией Бурденко Козьи горы вдоль и поперек пробороздил мощный экскаватор из ведомства Лаврентия Павловича? Совершенно очевидно, что он не сбрасывал в текущий рядом Днепр кости польских офицеров. В Катыни, как можно предположить, люди из ведомства Берии упорно искали что-то очень важное, возможно, оставшееся там после немцев. Что? Нашли или нет? И почему этот экскаватор, заснятый немецкой аэрофотосъемкой, сильно заинтересовал ЦРУ США, когда снимок попал в руки американской разведки? Почему фашистское командование, несмотря на неотвратимо приближающуюся агонию, с маниакальным упорством вплоть до мая 1945 года посылало в район Катынского леса один самолет-разведчик за другим? Их сбивали наши зенитки, а они все летели и летели, словно мотыльки на гибельно манящий огонек... Почему первыми словами в телефонном отчете руководству Польши от профессора Марьяна Глосека, эксгумировавшего „ямы смерти” в 1995 году, была сказанная с нескрываемым удивлением и радостью (если, конечно, это определение чувств уважаемого профессора подходит к данной ситуации) фраза: „Они здесь! ”? Неужто поляки в 1995 году не рассчитывали найти в Катыни останки своих офицеров? Или, возможно, с подачи своих американских друзей они морально были готовы найти здесь нечто совсем иное, а не истлевшие кости своих соотечественников? Почему и по прошествии шести десятилетий тема Катыни остается, давайте уж говорить прямо, одной из приоритетных в деятельности на территории России не одной польской, но и других западных разведок? Только ли исключительно по идеологическим соображениям? Почему оказалось, что из 183 томов „катынского дела” 116 содержат сведения, составляющие государственную тайну, и только 67 открыты, в том числе для передачи польской стороне? Почему, наконец, все, кто действительно серьезно занимался темой Катынского леса, говорят о том, что это страшная тема? Страшная не только в смысле человеческих трагедий тех, чьи кости здесь лежат... Подобных вопросов можно задать еще немало. А вот внятных ответов на них, увы, раз-два и обчелся. Что ни говорите, но тайна Катынского леса не в одних могилах польских офицеров на очень небольшом пятачке этого лесного массива в 95 га под Смоленском. И интуиция, да и элементарная логика подсказывают, что связана она не с 1940 годом, как утверждают „правдолюбцы”, а именно с периодом оккупации советской территории фашистами. А история вокруг расстрела несчастных поляков, как ни шокирующе это звучит, — лишь следствие настоящей тайны Катыни. Если хотите, дымовая завеса из идеологических страшилок о вампирах из НКВД. Завеса, изначально просчитанная в ведомстве Геббельса как очень точный отвлекающий маневр от чего-то другого. Того, что еще, быть может, заставит содрогнуться мир...”