Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2007)

Алексей Попов. Деятельность органов госбезопасности СССР на оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны. — “Вопросы истории”, 2006, № 10.

Вот скажи мне, что это — публикация в том же журнале, но только за какой-нибудь 1980 год, я бы легко поверил. Это просто гимн НКВД, какая-то песня во славу.

“Опыт Великой Отечественной войны убедительно показал, что на размах и эффективность борьбы советского народа на оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны существенно повлияла зафронтовая деятельность органов государственной безопасности СССР. Велика роль чекистов в организации партизанского движения в наиболее трагический для нашей страны начальный период войны. Сотрудники НКВД — НКГБ помогали объединяться мелким партизанским отрядам и группам, зачастую руководили ими, оказывали помощь в вопросах конспирации и разведки, ограждали партизан от вражеской агентуры”. …Да нет, на обложке цифра “2006”, все правильно вроде…

Валерия Пустовая. Рожденные эволюцией. Опыты по воспитанию героя: Яцутко, Чередниченко, Кабаков, Павлов, Санаев, Зайончковский. — “Континент”, 2006, № 3 (129).

“Мы сравним опыты романтической подачи темы воспитания в повестях Д. Яцутко и С. Чередниченко, где соперничество с миром за право определять его законы высвобождает в героях чистую энергию личностного начала. Увидим колебания между внешнеисторическим и этическим определением хода воспитания в романе А. Кабакова. Сопоставим воспитательное значение „исключительного” и „нормативного” детства в повестях О. Павлова и П. Санаева и романе О. Зайончковского.

Сюжет воспитания подобен пресловутому поиску Героя. Не найдя его, мы делаем попытку вырастить его из воображенного малыша.

Детство — время страдательного залога, и вырваться из него, найдя в себе опору для действенной жизненной позиции, — цель всех героев сюжета воспитания”.

Пустовая — более чем внимательный читатель, впечатления-выводы от чтения она обжимает по лекалу своей идеи (или сверхзадачи) — вплотную, без зазоров. Вот она итожит: “…Детство гораздо более драматичное духовное состояние, чем принято думать и в песнях распевать. И главный его соблазн — продлить детство пожизненно, так и не решиться проявить себя, перевести детский опыт послушания в пожизненное малодушие не-самости. Так хочется не быть собой и ни за что не отвечать. Проглоти меня, папа Кронос, мне сладко свариться в твоем животе… Но, может, по пути в китово чрево нулю вооружиться острой единицей миссии, для которой он был рожден?”

Этому итогу, между прочим, предшествует вопрос, и, похоже, он обращен не только лишь к разбираемым авторам:

“Что вообще можно любить в своем детстве? Свободу? — но истинную свободу дает только взрослая, драматически связанная с ответственностью, жизнь. Беззаботность? — ну это если повезет с родителями, герою Павлова вот не повезло… Так называемую невинность? — но чего стоит врожденная невинность без опытности, которая рушится, едва ребенка коснется мир? Блаженство неведения о сложности жизни? — но в таком случае тосковать о детстве — все равно что тосковать по сну эмбриона, когда свернулся себе и даже кричать не надо, чтоб мама оказалась рядом, — а отсюда уже только шаг до тоски по загробному покою, как у героя Чередниченко…”

Я задал его и себе. И ответил примерно так: можно любить само детство, точнее, то и тех в нем, с кем (с чем) и по сей день у тебя связываются представления о любви и добре. Если тебя в детстве любили (я, например, помню, что меня кое-кто любил) и эта любовь сумела в тебе протянуться в твое сегодняшнее (уроком, благодарностью, милостью, “авансом”, чем угодно) — как можно с этим расстаться? В литературном смысле мне тут и ходить далеко не надо: есть же произведения моих старших и чуть более старших друзей, скажем, Алексея Смирнова, Бориса Минаева, Дмитрия Шеварова. Но они, кажется, не совсем “актуальные писатели”, вот в чем дело.

Александр Рубашкин. Ждановщина. — “Звезда”, 2006, № 8.

Публикуется в разделе “К 60-летию постановления ЦК ВКП(б) „О журналах ‘Звезда‘ и ‘Ленинград‘””.

“Чтобы понять любую эпоху, мало отозваться о ней уничижительно. Нужно показать ее состав. Только тогда станет очевидным, от чего мы уходим. Тем паче, когда еще не ушли. И к чему нас время от времени тянут.

В публикуемых статьях нами сделаны купюры, разумеется, не идеологического характера. В большом количестве всю эту писанину сегодня читать трудно из-за полнейшей эстетической глухоты их творцов”.

Я все же думаю, что многие из писавших (иные цитаты — просто “чудо” стиля и мысли) очень даже неплохо слышали (слушали).

Юрий Ряшенцев. Весенний вечер на “Мосфильме”. — “Арион”, 2006, № 3.

Можно, я просто скажу, что это очень хорошая подборка?

Надо бы записать Ю. Р. для пластинки.

Ольга Седакова. “Быть свободным — это быть хорошим, как бы смешно это ни звучало…” Беседовал Александр Кырлежев. — “Континент”, 2006, № 3 (129).

“Я давно думаю, что есть некое фундаментальное, неполитическое — можно сказать, мистическое — обоснование того, что в России мы всегда меньше хотим политических свобод, организованного свободного общества, чем в Западной Европе. Мы больше, чем они, убеждены в том, что „мир во зле лежит” и сами мы во зле лежим. Чересчур убеждены. <���…> Утрачено чувство, что и в человеке, и в мире есть благость. Что в усилии что-то исправить, на что-то понадеяться есть какой-то смысл. Что не все фатально. И люди, с которыми с детства так обращаются, как будто подтверждают верность этого метода, этой великой презумпции всеобщей виновности: в самом деле, таким свободу давать нельзя. Как вырваться из этого замкнутого круга? В рабстве свободе не научишься — а дать поучиться свободе на свободе слишком рискованно. Откуда начинать? Я бы предпочла — с риска. Я бы не сомневаясь (? — П. К. ) предпочла продолжение свободы, даже такой неприглядной, как получилось у нас, новому упорядочиванию по вертикали. Но избиратель так не думает”.

Жаль, интервьюер не спросил Ольгу Александровну, что вообще делать нам, просвещенным интеллектуалам, с этим “избирателем”, с народом то есть: идти в него с умным словом, держаться от него подальше, попытаться полюбить, почаще молиться о ниспослании ему того-сего (мудрости-самостоятельности, либерального правителя etc.), стараться не замечать?