Тимофей Ермолаев - Рассказы

— Приветствую тебя, Теодоро!

— Ради всего святого, закрой поплотнее дверь, мой друг Андреа!

Он уселся на старый скрипучий стул, не догадываясь, что находится под его ногами.

— Ты чем-то обеспокоен, Теодоро?

Я был несказанно рад другу, что он согласился выслушать излияния моей измученной души.

— У меня неприятности, Андреа, и довольно крупные.

— ?!

— Я сказал Магистру Константино, что человек произошел от обезьяны…

На лице Андреа появилось брезгливое выражение, но он ничего не сказал, лишь пригладил рукой свои белокурые волосы. Ободренный этим, я продолжал:

— Конечно, это сущие глупости, но когда-то, давным-давно, люди считали, что человек — не творение Господа, а…

Андреа презрительно смерил меня взглядом своих стальных глаз.

— Теодоро, ты подвергаешь сомнениям одну из самых святых истин. Сам Папа…

— Но Папа — всего лишь человек, и он может ошибаться. У меня есть книга… — тут я почувствовал, что сболтнул что-то лишнее. Я вскочил и в страшном возбуждении подбежал к окну, срывая плотные шторы.

— Смотри, Андреа: звезды. Как ты думаешь, что это такое? Оказывается, все звезды подобны нашему Солнцу и представляют собой огромные раскаленные облака газа, это достоверный факт. И где-то там, в других мирах, живут другие мыслящие организмы. И Солнце вовсе не вращается вокруг Земли, а совсем наоборот! И Земля — шарообразна!

Андреа с жалостью смотрел на меня, как на сумасшедшего. Вдруг он встал и накинул на голову черный капюшон.

— Ну что же, Теодоро, нам пора.

— Нам? — я похолодел от страшной догадки.

Андреа впустил в комнату двух тупоголовых стражей, у каждого на груди сверкал крест. Я упал на колени.

— Встань, Теодоро, — Андреа был похож на доброго дядюшку. — Ты отворотил свой лик от Господа, и Сатана завладел твоим сердцем. Но мы спасем твою душу… Где ты прячешь эту мерзость?

Я молчал. Но он уже нашел тайник в полу и извлек из него наследство моего отца — книги. Вольтер, Дарвин, Дирак, Твен, Фейнман, Ферми, Фрейд, Эйнштейн, и другие выдающиеся древние на моих глазах в страшных корчах погибли в огне факела. Я рыдал. Я был следующий. И последний.

24.5.1997

— За дружбу! — помпезно провозгласил Джим.

Послышался звон стаканов, и обжигающая горло жидкость заструилась по пищеводу. Чик закашлялся, а Джек весело рассмеялся. Трое старых друзей наконец-то встретились после нескольких лет разлуки.

— Ну, как вы поживаете? — подмигнул Джим после того, как они выпили во второй раз.

— Плохо, — сказал Джек.

— Отвратительно, — сказал Чик.

— Удивительно, что вы так единодушны, но мне тоже живется несладко, — Джим грустно покачал головой. — Признайтесь мне, как старому товарищу: видели ли вы в жизни счастье?

Джек язвительно хмыкнул, Чик мрачно ковырял вилкой рождественского гуся.

— Какое, в задницу, может быть счастье в нашей нищей стране? — высказался все-таки Джек, предварительно смочив горло.

— Да, — сказал Джим. — Вы заметили, сколько развелось попрошаек в нашем городе? На каждом углу тебя хватает за рукав вшивое, скулящее создание… Вы знаете, раньше я всегда давал этим несчастным завалявшиеся в кармане медяки, но сейчас… Мне самому впору протягивать за подаянием руку…

— Если правительство все в дерьме, обворовывает свой же народ, то о каком же счастье может идти речь? — возмутился Джек.

Чик поднял грустные глаза от тарелки и робко спросил:

— Помните, о чем мы мечтали еще в Университете?

— А-а-а, — протянул Джим. — Ты о компьютере?

— В задницу компьютер, — сказал Джек. — Я лично мечтал о длинноногих грудастых девушках.

— Да, Чик, я, несмотря на все превратности судьбы, купил-таки компьютер, хотя это и больно ударило по бюджету моей семьи. Я копил буквально по монетке…

— И? — на лице Чика появилось выражение огромной заинтересованности, глаза его алчно сверкали.

— В жопу компьютер.

— Но мне пришлось почти сразу же его продать, — грустно закончил Джим. — Не хватало денег на свадьбу.

— Ты женат? — гнусаво спросил Джек.

— Увы! Джанет оказалась вовсе не такой, какой я ее считал. Она оказалась сущей стервой. Пилит меня каждый день за каждую выкуренную сигарету.

— Ты так и не бросил курить, — сказал Чик.

— Она так любит тебя и твои легкие? — сказал Джек.

— Джанет любит не меня, а деньги, те жалкие крохи, которые я зарабатываю с огромным трудом. А как обстоит дело с вашим семейным положением?

— Никак, — тихо отозвался Чик.

— Каждую неделю хожу к одной и той же проститутке, — рассмеялся Джек. — Но она не хочет делать мне никаких скидок! Кстати, где вы работаете? Чик, ты же был гордостью нашего Университета, тебе все пророчили блестящее будущее? Ты уже заработал свой первый миллион?

— Нет.

— Не стесняйся, Чик. Мы же твои друзья, — ласково произнес Джим. — Поделись с нами своими достижениями!

— Никаких достижений нет, — глухим, неживым голосом ответил Чик. — После Университета я долго не мог найти работу. Но мне повезло, я устроился программистом в фирме, название которой вы все хорошо знаете…

— Счастливчик! — завистливо крикнул Джек.

— Но я не проработал там и месяца. Сейчас я живу на пособие по безработице.

— Не могу в это поверить! — изумился Джим. — Ты, программист от бога…

— В задницу… — немедленно отозвался Джек, сливая в свой стакан остатки спиртного.

— Странно, — сказал Джим. — Хотя в нашей сумасшедшей стране все возможно. А я работаю в Университете, не скажу кем, но денег мне все равно не хватает. А ты, Джек?

— Что? — Джек оторвался от стакана.

— Чем ты занимаешься?

— Пиво, — кратко ответил Джек. — Я схожу за новой бутылкой.

Покачиваясь, он вышел. Джим с интересом рассматривал бледнеющее во мраке комнаты худое лицо Чика.

— Ты так и не отказался от своих атеистических взглядов? — спросил Джим.

— Я поверил бы во что угодно, если бы от этого мой кошелек утяжелился на несколько монет.

— Сочувствую.

Вернулся Джек, в каждой руке у него было по полной бутылке. Они выпили еще раз.

— Итак, я делаю вывод, — сказал Джим, — что никто из нас троих так и не видел счастья, выражающегося в энном количестве государственных денежных знаков.

— В этой засранной нищей стране… — Джек замолчал. Вечеринка продолжалась.

Часов в одиннадцать они начали прощаться.

— Вы не можете одолжить мне немного… — заикнулся Чик. Джек и Джим соболезнующе переглянулись.

— Да о чем может быть речь! — Джим достал из кармана пухлый бумажник.

Потом они вышли на улицу, огромный черный дом в пять этажей среди белых сугробов выглядел просто великолепно.

— Неплохой у тебя домишко, — заметил Джим, Джек возмутился:

— Знал бы ты, сколько я плачу за его содержание…