Тимофей Ермолаев - Рассказы

Он самодовольно надулся, скаля испорченные зубы.

— Сколько это будет стоить? — я с трудом сдержал зевок. Как я и ожидал, Харди цепким взглядом ростовщика и карманника осмотрел мою одежду.

— Пятьсот долларов, — не моргнув глазом, бессовестно заявил он. — Плюс сто долларов за оформление всех соответствующих документов, плюс триста долларов за организацию похорон. Написание некролога и рассылка поздравлений, простите, приглашений — совершенно бесплатно.

— Это все лишнее, — я достал бумажник и отсчитал ему пять сотен зеленых, он глядел на них, как изголодавшийся удав на жирного кролика. — С чего начнем?

— Всего лишь одна формальность, — Харди положил на стол чистый лист бумаги и ручку. — Пишите: «В моей смерти прошу никого не винить».

— Повторите, пожалуйста, — я все-таки рискнул сесть.

— Где-то у меня был образец… — Харди начал стукать ящиками стола, но ничего не нашел. — Не забудьте расписаться и поставить дату.

Так или иначе, посмертная записка была написана, и я спрятал ее в бумажник.

— Так… — Харди довольно потер руки. — И какую же смерть вы предпочитаете, Бен?

— Мне как-то все равно.

— Тогда держите!

Он протянул мне прозрачный флакончик с таблетками.

— Что это?

— Вечером перед сном выпей все десять — и тихий, безболезненный переход в другой мир совершится сам собой.

Я был немного разочарован. Но деньги были уже уплачены, я попрощался и пошел домой.

В девять часов вечера я посмотрел в окно на закат, принял душ, побрился, почистил зубы, проглотил одну за другой все таблетки и с чистой совестью лег спать. Посмертная записка была пришпилена на письменном столе, на самом видном месте.

Через два часа я проснулся и попал в девятый круг Ада — меня рвало так, как никогда в жизни, я даже не успел добежать до туалета. Когда рвота прекратилась, я напился воды из-под крана, проблевался еще пару раз и оставшуюся часть ночи провел на диванчике в гостиной.

Я ворвался в контору Декстера Харди как тайфун, как цунами! Я ругал его, как только мог, самыми последними словами. Он только обиженно моргал и, когда мой поток проклятий иссяк, пропищал:

— У вас ничего не получилось?

— Как видишь, нет, скотина. Давай деньги назад, я поищу другого специалиста и заодно заявлю на тебя в полицию!

Не успел я договорить, как Харди бросился на колени и обхватил меня руками.

— Мистер Труман, простите меня! Я забыл посмотреть срок годности препарата, честное слово! Но позвольте мне исправиться, не пройдет и десять часов, как вы будете мертвы в самом наилучшем виде!

Я смотрел сверху на его лысину, и мне стало его жалко.

— Встаньте, Харди, я даю вам еще один шанс. Что же вы предложите теперь?

Харди напустил в ванну горячую воду, проверил пальцем ее температуру и с кривой улыбкой повернулся ко мне.

— Неплохая у тебя квартирка, Бен. А теперь раздевайся, лезь в воду и вскрой себе вены. Держи!

Он вручил мне новую упаковку лезвий «Жилетт». Я взялся за верхнюю пуговицу рубашки и спросил:

— Мне что, при тебе разоблачаться?

Харди заморгал, потом вышел и спросил из-за двери:

— Ты уже разделся?

Я снял одежду и аккуратно сложил ее на полу. Вода была очень горячей, голова моя закружилась. Взяв в пальцы ставшее скользким лезвие, я проделал эту крайне болезненную и неприятную процедуру. Вода быстро начала краснеть, и я потерял сознание…

Очнулся я оттого, что начал замерзать. Я открыл глаза и мне чуть не стало плохо от отвратительно алого цвета воды. И я был жив.

— Харди, говнюк! — дверь с перевернутой табличкой чуть не вылетела с петель от моего пинка ногой.

Его голова при моем появлении задергалась вверх-вниз.

— Идиот! Кретин! — взвизгнул он. — Ты как вскрывал вены?!

Я немного охладел и показал ему, как.

— Болван! — вопил он. — Надо было резать вдоль, по ходу сосудов! Не поперек, а вдоль! Вдоль, а не поперек!

— Извини, Харди, я этого не знал…

Он вскочил.

— Идем, я сам сделаю тебе это.

Я вздрогнул.

— Не надо, Харди. Это все-таки очень больно. Придумай мне другое «фело-де-се».

Он ненадолго задумался.

— Держи! — в руках у него была обыкновенная веревка с петлей.

— Это так же просто, как пукнуть, — Харди кратко пояснил мне основы теории повешивания. Я засунул голову в петлю и замер.

— Мне надо всего лишь спрыгнуть? — спросил я наивно.

— Да. Как дважды два.

Я оттолкнулся от стула и спрыгнул с него… И это тоже было очень больно, а еще больнее было падать на каменный пол, я здорово ушиб копчик и крестец. Харди округлившимися глазами смотрел на одиноко болтающийся обрывок веревки.

— Слушай, Бен… Ты случайно не сумасшедший?

Я застонал, захрипел, закашлялся. И я опять был жив. И у меня не было сил бранить этого безмозглого Харди.

Мы стояли на крыше небоскреба и смотрели вниз, петля все еще опоясывала мою шею вторым галстуком. Но мне эта затея уже перестала нравиться.

— Мне надо всего лишь сделать шаг, Харди?

— Да-да, — торопливо забормотал он. — Делай шаг.

Я опять глянул вниз, на людской муравейник. Харди запрыгнул на бортик, окаймляющий крышу, и стал бесстрашно прогуливаться туда-сюда, что-то насвистывая, фальшиво и раздраженно.

— Делай шаг, Бен, делай шаг! — пропел он. Внезапно его нога наступила на кучку свежего голубиного помета, он взмахнул руками и с тихим вскриком упал вниз. Я наблюдал за каждым мгновением его полета. Он падал всего лишь несколько секунд, но для него это было целой вечностью. Так, во всяком случае, мне кажется.

Я снял с шеи петлю и выкинул ее вслед за Харди. Кое в чем я был ему даже благодарен. Я развернулся и пошел домой, сегодня был последний день моего отпуска.

6.10.1997

Верховный Генералиссимус Солнечной системы и ее окрестностей Александр фон Блутхарт Великий, уже несколько десятилетий сжимающий в своей железной руке жизни и судьбы двух триллионов живых существ рода Homo Sapiens, аккуратно поставил на поверхность стола опустошенную чашку кофе и наклонился над мерцающим экраном. Тонкие гибкие пальцы привычно легли на клавиатуру. На экране появилось лицо его верного секретаря Блауберга.

— Доброе утро, сэр, — голос секретаря был слегка искажен высокочастотными помехами.

— Данные, — кратко потребовал Блутхарт.

— Есть, сэр! Восстание на Меркурии подавлено, наши потери составили…

— Дальше! — такие мелочи, как людские жизни, Генералиссимуса не интересовали и не должны были интересовать.

— Повстанцы Титана захватили 52% территории…

Внезапно в разговор вклинился Верховный Медик Земли, его постное лицо, как всегда, было патологически неподвижным.