Латифа Aз-Зайят - Открытая дверь

Махмуд получил место врача в государственной больнице в Порт-Саиде. Через несколько недель он приехал погостить в Каир. Когда вся семья собралась за столом, Махмуд вдруг объявил:

— Знаете… я собираюсь жениться…

Лейла посмотрела на отца. Лицо его было непроницаемо, но уголки губ горестно опустились.

— Что ты сказал? — тихо спросил он.

Лейла сидела в таком напряжении, словно от ответа брата зависела ее собственная судьба.

— Я сказал, что собираюсь жениться, — повторил Махмуд.

— Значит, ты все уже решил сам и меня лишь ставишь в известность? По-твоему, я старый хрыч, с которым можно не считаться? Чего же тебе в таком случае от меня надо? — закричал отец.

— Прошу тебя, отец… Прошу тебя, пойми меня правильно!

— Я тебе больше не отец! Знать тебя не желаю! И слышать ничего не хочу!.. Всю жизнь я посвятил тебе, — с горечью продолжал отец. — Думал — вырастешь, станешь опорой, будешь помогать нам, позаботишься о сестре, которую надо выдать замуж… А мой сын прежде всего решил сам жениться. Ему наплевать на всех нас… Вместо того чтобы помочь нам, ты, разумеется, ждешь помощи от меня.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — с достоинством сказал Махмуд.

Эти слова особенно задели Сулеймана-эфенди.

— На ком же вы собираетесь жениться, господин доктор? — насмешливо спросил он.

— Она славная, образованная девушка, — ответил Махмуд, будто не замечая иронии. — К тому же из хорошей семьи. Лейла ее знает.

Под жестким вопрошающим взглядом отца Лейла втянула голову в плечи. Он посмотрел на дочь так, будто это она во всем виновата.

Мать всплеснула руками:

— Кто ж она такая, твоя невеста? Говоришь, Лейла ее знает? Господи, всю жизнь меня преследуют несчастья — одно за другим!

— За сколько семья отдает тебе девушку? Какой назначили калым? — строго спросил отец.

— Я женюсь на девушке, а не на ее семье, — угрюмо промолвил Махмуд.

— Ах, вот как, значит, она одно, а ее семья — другое? С семьей вообще можно не считаться, не так ли?

Махмуд сжал ладонями виски. Он приготовился ко всему этому и все же с трудом сдерживал себя.

— Клянусь аллахом, будь это моя дочь, я убил бы ее! — продолжал неистовствовать отец. Он снова угрожающе уставился на Лейлу.

Девушка испуганно вздрогнула. Неужели он догадался, о чем она сейчас думает? Но разве он питает к ней отцовские чувства? Их всегда разделяла непроницаемая стена. Они словно говорят на разных языках.

Махмуд отнял руки от висков и спокойно, завершая спор, сказал:

— Очень жаль, отец, но ты не понимаешь меня.

— А кто тебя сможет понять? — не унимался отец. — Не успел получить диплом, как сразу жениться. Без гроша в кармане обзавестись семьей и заботами!

Лейла облегченно вздохнула. Нет, он ничего не знает. Никто не догадывается, какое чувство владеет ею сейчас. Никогда она не забудет тот взгляд! Рамзи наконец сбросил маску…

— Сынок, все должно быть так, как установлено обычаями и законами. Тот, кто следует им, будет счастлив! — дрожащим голосом произнесла мать.

Лейла закусила губу… Разве можно им объяснить? Если она расскажет матери, как Рамзи смотрел на грудь Джамили, мать только улыбнется: «Все мужчины таковы! Зачем тебе думать об этом?»

Кому объяснишь, как порочен ее жених и как отвратительно то, что она согласилась на этот брак? Джамиля, Ассам, исполняющий роль шута Сидки, который чуть ли не ежедневно выискивает новый объект для удовлетворения своей похоти, тетушка, мать, отец — все, все порочны! Порочны их законы, их обычаи!

— Мама, все это устарело! Меняются времена, меняются и обычаи. Поймите вы это! — пытался уговорить мать Махмуд.

Ничто не помогало. Отец удалился в свою комнату, пригрозив сыну проклятием. А мать, как обычно, плакала.

Примирение так и не состоялось. Приехав из Порт-Саида через неделю, Махмуд даже не заглянул домой. Не помогло и вмешательство доктора Рамзи, которого Сания-ханым попросила направить сына на путь истинный.

В следующий выходной Рамзи ждал Махмуда в гостиной. Лейла не находила себе места. Она с тревогой думала о том, что Махмуд может уступить этому человеку. Ей страстно хотелось услышать, что будет говорить брат, будто его слова решали судьбу и ее, Лейлы.

Придумав первый попавшийся предлог, Лейла прошла в комнату Махмуда и подкралась к двери, ведущей в гостиную. Было немного стыдно подслушивать, но, услышав голос Рамзи, она сразу забыла обо всем на свете. Никогда еще у него не было таких вкрадчивых интонаций. Должно быть, и весь он сейчас — сама доброжелательность. Сколько же лиц у этого человека? С ней он держится как всеведующий бог, высшее существо, с Джамилей — как ребенок, который тянется к игрушке, с Махмудом — как увещевающий старый друг…

— Я расскажу тебе, Махмуд, одну историю. Никому еще о ней не рассказывал. Но ты мой младший брат! Будучи студентом, я влюбился в одну девушку, которая жила этажом ниже меня. Часто, слушая Умм Кальсум, я плакал… Плакал от переполнявших меня чувств. Ночи напролет писал стихи. Утром я уже ждал любимую у дверей школы и вручал ей эти стихи. Любовь поглотила меня. Я хотел жениться на ней, как только кончу университет. Жизни без нее я себе не представлял.

Облизав пересохшие губы, Лейла затаила дыхание. Рамзи продолжал:

— Однажды вечером она сама открыла мне дверь… Когда я поднялся с дивана и поцеловал ее на прощанье, то вдруг понял, что любовь прошла. На следующий вечер дверь опять была открыта, но я закрыл ее. Пошел и напился. Вернулся домой под утро в дымину пьяный. Все было раз и навсегда кончено.

Лейла чуть не закричала. Бежать, бежать отсюда! Но словно какая-то сила, которой она не могла противиться, удерживала девушку у дверей гостиной.

— С того дня я понял, — продолжал Рамзи, — что любви не существует. Есть только страсть, желание обладать женщиной. Но страсть это одно, а брак — совсем другое.

Мозг Лейлы сверлила лишь одна мысль: а что же стало с девушкой? С той девушкой?

— Я не понимаю, с какой целью вы рассказали мне эту историю? — холодно спросил Махмуд.

Лейла закрыла лицо руками… И Махмуда не волнует этот вопрос. Никому нет дела до судьбы девушки, даже Махмуду… Они как будто все сговорились: девушка, преступившая закон, не заслуживает того, чтобы о ней вспоминали…

— Неужели обязательно надо жениться? Неужто нет другого выхода? — продолжал Рамзи. — Разве стоит за эту блажь платить такой дорогой ценой?

Лейла стиснула зубы. «Подлец… Подлец…» Как ей хотелось, чтобы Махмуд дал ему пощечину! По меньшей мере — пощечину. Но Махмуд не сделал этого.

— Я не ребенок, доктор Рамзи, — отчужденно возразил он. — Я сделал выбор и решения не изменю.

— Я понимаю. Наш разговор окончен, — ответил Рамзи. — Но на прощанье мне хочется рассказать вам еще одну поучительную историю.