Латифа Aз-Зайят - Открытая дверь

Но все тот же требовательный, настойчивый голос снова растормошил ее. Он громко звал, умолял не сдаваться. И что-то упрямое, сильное откликалось на этот голос, вдыхало жизнь в ее обессиленное тело, согревало коченеющие руки, сопротивлялось убаюкивающей смерти. Лейла собрала последние силы, оперлась на руки и встала. Яркий свет ослепил ее, и она закрыла глаза. Ощупала себя: кажется, жива… Снова открыла глаза, но свет был слишком ярок. Шатаясь, Лейла сделала несколько шагов с закрытыми глазами. Остановилась и наконец осмотрелась кругом. Глазам ее предстала картина более страшная, чем самый невероятный сон.

Весь берег был устлан трупами. Человеческие тела, руки, ноги плавали в лужах крови. Те немногие, кто остался в живых, как тени, бродили по берегу, переворачивая мертвые тела и всматриваясь в лица раненых. Теперь уже никто не кричал — мертвые не отзывались, раненые, обессилев, еле слышно стонали, живым некого было больше звать. Они нашли тех, кого искали: вот этот мужчина уже нашел свою семью: жену и двух детей — сразу три трупа… И старик с застывшим лицом, роющий руками землю, тоже, видно, нашел, кого искал. Какой-то юноша в форме добровольца, присев на корточки, с сосредоточенным видом расправляет на земле белое свадебное платье, испачканное кровью. Он тоже никого больше не ищет… Кто он? Это же с ним недавно прощалась стройная девушка со свертком в руках, в который было завернуто ее свадебное платье! Женщина с длинными косами, поддерживаемая каким-то мужчиной, в мокрой одежде стоит на берегу. Она молчит и упрямо рвется в воду. Ей некого звать здесь, на берегу! Ребенок ее на дне озера…

И в этой зловещей тишине вдруг раздался чей-то возглас. Лейла вздрогнула. Но прежде чем она успела опомниться, ее притянул к себе Махмуд. Он стал ощупывать ее лицо, руки, словно не веря, что она цела и невредима.

— Слава богу! Слава богу! — пробормотал он.

Ассам и Сана тоже были живы. Сана беззвучно шевелила губами, вытирая с глаз слезы. Лейла стояла с окаменелым лицом и никак не могла прийти в себя. Страдания и боль других заставили ее забыть о своих близких. За все это время она ни разу не подумала о том, живы они или нет.

Прибыли санитарные машины. Лейла вместе с другими стала переносить на носилках раненых. Все работали молча. Никто больше не плакал, не кричал. Даже старуха с растрепанными седыми волосами перестала причитать. Лишь слезы сами собой все еще текли по ее лицу.

Никто больше не перевертывал трупы, не вглядывался в лица раненых. Все, кто мог, работали. Только маленькая девочка лет семи продолжала бродить среди трупов, с глазами, полными слез.

Лейла вытерла с лица пот и нагнулась, чтобы помочь санитару положить на носилки женщину, лишившуюся обеих ног. Когда она покрывала несчастную платком, их глаза на короткое время встретились. Сердце Лейлы сжалось. Она поспешила отвести взгляд в сторону. Страшная картина настолько поразила ее, что она на миг забыла о Махмуде, который остался жив и невредим.

Лейла подняла вместе с солдатом носилки и направилась к санитарной машине. Проходя мимо Адиля, она невольно замедлила шаг. Юноша рыл саперной лопатой могилу. Глаза его были сухие. В них горел такой гнев, что Лейла подумала: «Этот человек не сложит оружия, пока не отомстит за свою невесту, за всех погибших»…

Лейла работала, как автомат. Нагибалась, клала раненых на носилки, относила к машине, возвращалась, снова наклонялась. Никакой боли она больше не ощущала. Чувства притупились. Работали только мышцы. Одна мысль не оставляла ее: «Скорее бы все кончилось».

Автомобили с ранеными отходили один за другим. Скоро осталась одна, последняя машина.

Адиль бережно положил свою невесту в могилу, выпрямился, постоял немного и медленно стал засыпать ее землей. Старик сидел на берегу в прежней позе и тщательно выравнивал руками небольшой холмик из песка. Женщина с длинными косами все еще рвалась к воде. Маленькая смуглая девочка испуганно переводила взгляд с лежавших на земле трупов на санитарную машину, будто боялась, что машина уедет и не заберет ее маму. Закрылась дверца за последним раненым, а девочка все стояла недвижно посреди дороги…

Махмуд решил поехать с этой машиной в госпиталь.

— Проводи Лейлу и Сану домой, — попросил он Ассама. — А когда я вернусь, подумаем, что делать дальше. Может быть, удастся отправить их вместе с ранеными.

— Никуда я не поеду, — решительно заявила Лейла.

Махмуд никогда бы не поверил, что его сестра может говорить таким тоном. Она не угрожала, не возмущалась и даже не просила. Лейла так решительно заявила об этом, что Махмуд посмотрел на нее с удивлением. Лейла твердо выдержала его взгляд. Махмуд даже растерялся, сестру будто подменили. Он перевел взгляд на Сану, надеясь хоть у нее найти поддержку. Но Сана, отведя взгляд в сторону, как можно мягче сказала:

— Я тоже поеду в госпиталь. А дальше видно будет. Ведь там сейчас наверняка нужны медицинские сестры.

Махмуд посмотрел туда, где недавно был причал и стояли баркасы, затем покосился на Лейлу. И вдруг его осенила мысль, что с ней, очевидно, произошло то же самое, что и с ним во время первых боев на канале. Лейла вышла из заколдованного круга, в котором до этого жила. Она прозрела, стала жить жизнью всех людей, а не только своим «я». Его сестра вступила на новый путь. И теперь никто не сможет помешать ей двигаться по этому пути!

Лейла сразу как-то выросла в глазах Махмуда. Стала взрослой и сильной. Махмуд протянул руку, чтобы примирительно похлопать сестру по плечу, но само собой получилось, что вместо этого, как равной, крепко пожал ей руку и направился к санитарной машине. Сана молча последовала за ним. Хлопнула дверца, и автомобиль тронулся.

В наступившей тишине раздался вдруг душераздирающий крик:

— Мама! Мама! Мамочка!..

Девочка бежала за машиной, не переставая звать:

— Мама! Мамочка!

Крик этот словно заставил очнуться оцепеневших от горя и ужаса людей.

Женщина с длинными косами вздрогнула, вырвалась из рук державших ее мужчин и побежала к озеру, зовя сына. Мужчины бросились за ней, но поздно. Голос раздавался откуда-то из-под воды, однако самой ее уже не было видно.

— Мама! Мамочка! — продолжала кричать на берегу смуглая девочка и с плачем упала на землю.

Слезы катились по седой бороде старика. Рыдая, он обнял свежий холмик, и в этот момент над озером раздался громкий торжествующий крик и тут же заглох под водой. Эхо унесло этот вопль матери далеко за озеро. А на его поверхности, все так же загадочно улыбаясь, мерно покачивалась большая резиновая кукла.

Из-за могильных холмиков выглядывали головы бойцов. Винтовки и пулеметы были наготове. В напряженной тишине все ждали команды.