Ларри Бейнхарт - Американский герой

— Что же будет с этим парнем? Разве мы не должны что-то сделать? Обратиться в полицию?

Я решаю начать с писем.

— Не волнуйся. Слушайся меня. Я придумаю как нам из этого выбраться. — Я пролистываю письмо за письмом, но я не умею быстро читать и поэтому начинаю просматривать текст в поисках ключевых слов, пока не натыкаюсь на слово «секретно» с тремя восклицательными знаками.

«Дорогая мама!

…Конечно, наша работа — это большой секрет!!! Мы все поклялись не говорить о ней ни слова. Посторонние ничего не должны знать. Странная ксенофобия — Кинемат против всего мира. Однако должен сказать, что в Голливуде такое случается нередко. „Си-эй-эй" все облекает тайной. Прямо какое-то ЦРУ1 "Репризентейшн кoмпaнии" просто сама не своя до этого. Если кто-то позволяет себе болтать о делах агентства, его тут же увольняют. Без разговоров и разбирательств. Среди бела дня отнимают „порше" и мобильный телефон. Но на самом деле все только и занимаются тем, что делятся друг с другом разными тайнами. Вся структура кинематографа держится на сплетнях. Сплетничают обо всех — если не о звездах, то, по крайней мере, об их прислуге.

Однако нашей группе приходится проявлять особую лояльность, и мы даже не подозреваем, что собирается снимать наш Бигл. Собирается — потому что с тех пор, как я устроился на работу. он не снял ровным счетом ничего, ноль. Я бы уже волосы рвал на себе от отчаяния, если бы он не лишил меня этой способности.

Он без конца что-то планирует. Но что? Что означает этот бесконечный просмотр военных фильмов с пожарами, стрельбой, разрушениями, смертями и мучениями?

Судя по монтажу, которым он занимается, я, ничтожный раб, обитающий в недрах технического архива и мечущийся между видеомагнитофонами, лазерными дисками и стеллажами с видеокассетами, могу заключить только одно: что он собирается снять эпос всех эпосов, чтобы закрыть этот жанр. Это, конечно, дикая догадка, но мне кажется, что он намеревается сделать видеовариант этих отвратительных саг Джона Джейкса, только он будет охватывать не одну войну, а все войны. По крайней мере, все войны, которые вела Америка в XX веке. Возможно, все это будет объединено преемственностью поколений — сын сына сына сукиного сына. Слово „сукин" я использую в его первоначальном, собачьем смысле, имея в виду псов войны. Ты считаешь — слишком вульгарно? Я могу стереть его. Но ведь это каламбур.

Кроме того, я наткнулся на клочок бумаги, который является еще одним доказательством. На нем написано — надо будет разобраться с графической программой, так как текст написан от руки, но там нацарапано что-то вроде „Загадка-II". Это мало о чем говорит. Зато ниже расположен столбик, вероятно, вариантов названия:

Что касается моих перспектив, то все по-прежнему.

Только ему не говори. Солги что-нибудь ради меня. Пусть думает, что я процветаю и абсолютно счастлив. Это доставит ему несколько неприятных минут. Я не шучу».

— Бедный мальчик, бедный, бедный мальчик, — произносит Мэгги.

— Черт! — говорю я. — Что это?

— Обними меня, Джо. Обними меня.

Я не хочу ее обнимать. Я хочу заниматься своим делом. Я хочу прочитать все, что было написано Тедди Броуди. Мне нужно найти человека, который сможет объяснить, что находится на нераскрывающемся диске. И тем не менее я ее обнимаю. Она утыкается головой мне в грудь и начинает плакать. Мэгги не привыкла к тому, что людей убивают. По крайней мере в жизни, а не в кино.

— По-моему, у меня сейчас будет истерика, — говорит она.

— Ну и ладно.

— Нет, это действительно ужасно. А в голове вертятся какие-то глупые шутки. Я пытаюсь все обратить в шутку.

— Какую?

— Глупую.

— В чем она заключается?

— Одно дело умереть за великий фильм, но ради какого-то фуфла… Нет, это не смешно.

— Действительно, не смешно.

— Это так грустно.

И вдруг у меня в голове все становится на место. Людей не убивают из-за съемок фильма. Значит, речь идет не о фильме. Мы ошибались. С самого начала.

— Мэгги, выслушай меня, пожалуйста. Это ни к черту не годится. Мы должны наконец все выяснить. Я хочу, чтобы ты позвонила Дэвиду Хартману.

— Зачем? Почему?

— Не спрашивай, просто сделай это. Надо этому положить конец. Позвони и договорись с ним: о встрече на ближайшее время, когда он сможет нас принять. — Микрофоны включены. Нас прослушивают. Утром Рэй Матусов заберет пленку с записью того, чем мы сегодня занимались. И она будет передана в отдел расшифровки. К полудню все ляжет на стол Тейлора, а через некоторое время — Хартмана, если там окажется что-нибудь интересное или щекотливое.

Мэгги набирает номер Хартмана, а я слушаю ее разговор по отводной трубке.

— Привет, Фай, это Мэгги. Мне надо повидаться с Дэвидом.

— Дорогая, ты же знаешь, какое у него жесткое расписание.

— Фай, это очень срочно. Придумай, как я сегодня могу с ним повидаться.

— Но я не могу.

— А завтра?

— Он на неделю улетает. Так что это совершенно невозможно.

— А с кем он сегодня встречается? — спрашивает Мэгги, надеясь, что ее имя сможет кое-кого перевесить по голливудским меркам. — Ну, не темни, Фай. Помоги мне, а я тебе за это расскажу, чем занималась Ферджи на нью-йоркской вечеринке месяц назад.

— Может, ты и была на той вечеринке, Мэгги но мне уже все рассказали, включая цвет ее трусиков. Но поскольку я тебя люблю и время от времени ты мне кое-что рассказываешь, так и быть, я тебе кое-что сообщу. В данный момент он занимается с Сакуро, а ты знаешь, как он относится к своим занятиям кендо. После этого у него встреча с К. Г. Банкером.

— А кто такой К. Г. Ванкер? — спрашивает Мэгги.

— Точно не знаю, но, похоже, какая-то большая шишка.

Я жестами показываю Мэгги, чтобы она заканчивала.

— Спасибо, Фай, — говорит она.

— Не за что. Прости, но больше я действительно ничего не могу для тебя сделать. Он вернется через неделю.

Тейлор начинает последовательно и подробно рассказывать о том, что произошло.

— Я надеялся, что мне не придется: это выслушивать, — замечает Хартман, — я надеялся, что отвечавший за все сотрудник уже уволен и на его место найден другой, более подходящий человек.

— Я хочу вас заверить, — говорит Шиган, — что я уже все проанализировал и могу утверждать, что свидетелей не было. Поэтому никто не сможет связать этот инцидент с неким агентом, — в агентстве считалось неприличным обременять клиента именами исполнителей, участвовавших в ликвидации. — Так что никаких последствий не будет. Мы можем это гарантировать.