Мухаммед Юсуф Аль-Куайид - Это происходит в Египте в наши дни

Офицер отпустил свидетеля, взглянул на писаря, многозначительно сказал, что показания Гульбана подтверждают преднамеренность преступления и то, что сам Гульбан был главным подстрекателем. Затем он хлопнул в ладоши, и солдат вызвал следующего свидетеля.

Вошедший представился: владелец земли, на которой работал ад-Дабиш. Писарь хотел что-то шепнуть на ухо офицеру, но свидетель стоял рядом и мог услышать. Поэтому он поступил иначе — написал на клочке бумаги, что стоящий перед ними — самый богатый человек в деревне, владелец более ста федданов, которые он разными хитростями уберег от конфискации по закону об ограничении земельной собственности. Да еще арендует около двухсот федданов. Денег у него — не сосчитать. В минуты откровенности он признается друзьям, что если бы был уверен в завтрашнем дне, то купил бы весь Египет. Офицер взглянул на вошедшего с удивлением, придвинул ему стул, угостил сигаретой, велел принести чаю с мятой. Потом задал вопрос, откуда он родом и к какой семье принадлежит. Свидетель ответил, что очень рад знакомству, хотя оно и состоялось при таких нелепых обстоятельствах. Узнав, что офицер живет в Тауфикийе, попросил после следствия прислать к нему солдата, с которым он мог бы передать господину офицеру маленький подарок по случаю знакомства. Пригласил его провести летний отпуск на вилле, на берегу Нила. Предложил без стеснения обращаться к нему, если возникнет нужда в помощи со стороны любого ответственного лица в провинции. Офицер просил свидетеля извинить его за то, что он оказался вынужденным вызвать его; если бы не срочные обстоятельства, он, безусловно, сам бы приехал к нему. Упаси боже, возразил свидетель, он с великой готовностью отозвался на вызов, дело очень важное, связано с безопасностью государства.

— Ведь это касается нашей страны, а она нам дороже жизни.

Такими трогательными словами заключил свидетель свою речь.

Офицер приказал писарю не записывать их разговор, более похожий на беседу двух друзей. Из уважения к общественному положению свидетеля они составят протокол позже. И попросил землевладельца рассказать, что ему известно об обстоятельствах дела.

— В тот день у меня на земле работало двадцать три с половиной рабочих.

Офицер выразил удивление по поводу половины.

— Это значит, что было двадцать мужчин, двое стариков и пятеро ребятишек. Старик и ребенок получают половинную плату. Значит, всего двадцать три с половиной. Ад-Дабиш и Гульбан пришли на поле последними. Я уже думал отослать их назад, поскольку солнце поднялось высоко и лучшие часы для работы были потеряны. Но что поделаешь, нужда! Они самые молодые из рабочих и приятели. Ад-Дабиш мне показался рассеянным, словно что-то было у него на уме. Когда другие рабочие заговаривали с ним, он не отвечал, а если начинали расспрашивать, в чем дело, только хмурил брови. Во время перекура зашел в сарайчик для овец и вышел лишь к началу работы. А в обеденный перерыв сказал, что забыл принести с собой еду и сходит пообедать домой. Я возразил, что он не успеет, но он обещал обернуться мигом и ушел. Кто-то из рабочих вслух заметил, что это хитрость со стороны ад-Дабиша. А Гульбан в ответ сказал: «Хитрость! А ты попробуй пройдись сейчас до деревни! По раскаленной земле босиком! Все равно, что в кипятке купаться!» Все примолкли. После обеда он не вернулся. Гульбан сказал мне, что сделает свою работу и работу ад-Дабиша. Я рассердился и заявил, что это обман и воровство, что такие вещи преследуются законом. Ближе к вечеру ад-Дабиш наконец явился. Он был сам на себя не похож, словно подменили человека. Сказал, что он сегодня же доделает работу и наверстает потерянное время. Но я отказался. Он не стал клянчить и пререкаться со мной, как обычно делают другие. В деревню возвращаться тоже не стал. Сгреб в кучу мягкую землю возле сакии, сделал из нее изголовье, лег и спал, пока не пришла его жена. Она его разбудила и что-то сказала ему. Он тут же вскочил и побежал в сторону деревни, жена за ним. Зовет его, а он не останавливается. Она устала бежать, пошла шагом. Дойдя до нас, остановилась возле Гульбана, стала просить, чтобы он удержал ад-Дабиша от необдуманного шага. Гульбан взглянул на меня. Я заявил, что если он тронется с места, весь день ему не зачтется. Он нервно сжал мотыгу и растерянно крутил головой во все стороны. Несколько раз порывался уйти, но так и не решился. Когда Судфа поняла, что Гульбан с ней не пойдет, она ушла одна. Странно, что через некоторое время Гульбан все же, ни слова не говоря, бросил работу, взвалил мотыгу на плечо и ушел.

Офицер горячо благодарил свидетеля за его рассказ, принесший следствию неоценимую пользу, потом спросил:

— Вы знаете, что ад-Дабиш сбежал из тюрьмы?

— Конечно. Все эти дни мы живем в страхе. Вообразите только, ведь сельскохозяйственный рабочий получает фунт в день! Разве это справедливо? Мой сторож видел ад-Дабиша в ночь после его ареста. Сторож очень испугался, потому что на плече ад-Дабиша висела винтовка, а в руке он нес пулемет. Карманы же его были набиты пулями и порохом.

— Зачем ему столько оружия?

— Аллах ведает. Люди говорят, что он собирается воевать с правительством.

— Почему?

— У него все разговоры только о бедных, богатых и положении в стране. Говорят, что всю эту историю он затеял с одной целью: попасть в полицейский участок и унести оттуда оружие.

— Есть доказательства?

— Несколько дней назад я вычел у него половину дневного заработка. Он заскрежетал зубами и полным ненависти голосом воскликнул: «Где ты, Адхам?!» А на следующий день говорил Гульбану: «Почему тебя зовут Гульбаном, а меня ад-Дабишем? В наши дни нужно называться Адхамом аш-Шаркави и Абу Зейдом аль-Хиляли, они брали у богатых и отдавали бедным. А если не могли забрать, сжигали имение».

— Наверное, я вас утомил, — предупредительно вымолвил офицер.

Свидетель рассмеялся:

— Я еще ничего не сказал. Самое главное впереди.

Взглянув на писаря, добавил:

— У меня просьба к господину писарю: то, что я сейчас скажу, следует записать и как можно скорее довести до сведения самых высоких властей. Это касается нас, затрагивает интересы правительства и всех порядочных людей. Причина всего случившегося одна — алчность. Бедняки алчут. Тот, кто ничем не владеет, смотрит на принадлежащее другим так, словно имеет на него право. Но ведь богатство этого мира преходяще. Богатство бедняков в их терпении, смирении и честном труде. И тогда им воздастся в иной жизни. А тот, кто зарится на добро своего брата, единоверца, соотечественника, последний из людей. Разве смерть делает различие между имущим и неимущим? Неимущему будет легче в Судный день.