Мухаммед Юсуф Аль-Куайид - Это происходит в Египте в наши дни

Необходимо было продумать порядок распределения помощи. Я решил созвать для этой цели совместное заседание деревенского совета и комитета АСС. Заседание началось в полночь, а закончилось под звуки азана [8] Азан — призыв к молитве. , на рассвете, так и не приняв никакого решения. Собравшиеся яростно спорили, каждый отстаивал свою точку зрения и считал ее единственно правильной. Разошлись, договорившись собраться вновь на следующий день. Основные разногласия вызывал вопрос о том, кто из жителей деревни имеет право на получение помощи. Второй спорный вопрос: кто будет контролировать раздачу продуктов. Меня неприятно поразило то, с какой неприязнью некоторые выступавшие говорили о бедняках. Кто-то предложил раздать помощь на основании списков социального обеспечения, аргументируя это предложение тем, что люди, внесенные в списки, не имеют другого дохода, а пособие составляет всего фунт в месяц. Предложение было отвергнуто потому, что, как заявили его противники, таких людей слишком много. Еще кто-то настаивал на раздаче помощи членам семей военнослужащих и погибших на фронте. И это предложение было отвергнуто. Во-первых, потому, что таких людей опять-таки слишком много. А во-вторых, как утверждали возражавшие, все эти люди добились получения соответствующего пособия хитростью, на самом же деле они ни в чем не нуждаются. Дело дошло до того, что раздались угрозы обратиться к вышестоящим властям. Я понял, что собрание никогда не придет ни к какому решению.

Прогуливаясь несколько позже по садику с врачом, который участвовал в заседании как член деревенского совета, я услышал от него мысль, которая мне сразу же понравилась и которую я решил привести в исполнение. Но на всякий случай спросил, разрешают ли мне мои полномочия действовать подобным образом. Секретарь совета, который прогуливался вместе с нами, подтвердил, что мой пост дает мне право принимать любые решения в масштабах деревни при условии, что осуществляться они будут через подведомственные мне учреждения — школу, больницу, социальный центр. Он заметил также, что собрание, которое длится более четырех часов и не может прийти ни к какому решению — независимо от того, какими причинами это объясняется, с юридической точки зрения может рассматриваться как не имевшее места. Я согласился. Согласился не только потому, что в словах секретаря был резон, но в первую очередь памятуя об очень малых количествах полученных продуктов и очень большом числе нуждающихся. И о том, что все нуждающиеся — неимущие бедняки, ни один из которых не может быть членом ни деревенского совета, ни комитета АСС, а следовательно, не имеет права голоса при решении этого вопроса. Они вообще ничего не знали о состоявшемся заседании и полученной помощи и поэтому ничего не требовали. Странно то, что богатые землевладельцы, торговцы и чиновники намекали мне, что доставленные в деревню продукты не помощь, а дар. Помощь оказывают народам бедным, голодающим. Египет же, хотя и принадлежит к числу развивающихся стран, не является страной бедной, отсталой или голодающей. Поэтому каждый имеет право получить свою долю дареных продуктов, даже если он владеет пятьюдесятью федданами земли. Пророк, да пребудет с ним мир и молитва, завещал нам принимать дары. В нашем отказе от дара или в передаче его беднякам даритель может усмотреть обиду для себя. Мы рискуем вызвать кризис в отношениях между двумя странами, и трудно предсказать, каковы будут его последствия, особенно на том этапе, который переживает сейчас Египет. Я попросил доктора дать мне время подумать. А утром договорился с секретарем совета, что вместо расширенного заседания, которое было решено созвать в полдень, устроим, учитывая общую ситуацию и необходимость действовать срочно, закрытое совещание, в котором примут участие я и секретарь комитета АСС в ад-Дахрийе. На этом совещании я познакомил секретаря с предложением врача, мы оба его одобрили, и я немедленно приступил к делу*.

Председатель совета деревни.

Подпись.

* Председатель деревенского совета отказался приобщить к делу протокол предыдущего заседания под тем предлогом, что на нем не было принято никакого решения. А ведь заседание было официальным и правомочным. Он не упомянул и о том, что закрытое совещание между ним и секретарем комитета АСС имело место лишь на бумаге. Он самолично составил протокол, подписал его и оставил место для подписи секретаря. А секретарь деревенского совета обязался эту подпись получить, что было совсем нетрудно, поскольку секретарем АСС числился один из мелких служащих деревенского совета. Он попал на этот пост случайно и не был освобожденным, продолжал исполнять свои обязанности в совете деревни.

Для прояснения общей картины событий в ад-Дахрийе требуются еще некоторые комментарии. Прежде всего следует сказать о возбуждении, которое вызвала в деревне весть о предстоящем проезде мимо нее кортежа президента Никсона. Говорили, что появление именитого гостя все равно что разлив реки: превращает сухие стебли в сочную зелень, бедность в богатство, голод в изобилие. Приезжие из городов рассказывали, что в портах бросили якорь американские корабли, доверху груженные добром, пачками денег и оборудованием для заводов, которые немедленно будут собраны и пущены в ход. Американское благоденствие стоит на пороге страны и просит разрешения войти. Так рассказывали люди. Говорили также, что кортеж остановится в ад-Дахрийе и что десятифунтовые денежные билеты будут разбрасывать, как рисовые зерна. А та деревня, которая окажет президенту самый лучший прием, будет награждена особо. Передавали рассказ о том, что председатель одной деревни собирался переименовать ее в деревню Никсона (по странной случайности еще год тому назад жители той же деревни намеревались назвать ее деревней жертв Никсона — уж очень много жителей ее погибло на войне). Председатель той же деревни поделился своим намерением с одним другом, и друг забраковал идею, посоветовав председателю забыть ее и ни с кем больше не делиться. Тем не менее история стала известна многим. Председатель совета ад-Дахрийи не избежал соблазна поддаться пустопорожним мечтаниям. Как-никак его деревня самая большая на пути президентского кортежа. И если организовать встречу с размахом, то страшно подумать, на какие недосягаемые высоты можно взлететь; пост губернатора или министра покажется по сравнению с ними ничем. Конвейер надежд, связанных с Америкой, работал в те дни на полную мощность. Жителям городов мерещились импортные сигареты, виски, нарядные тряпки и прочая роскошь сороковых годов [9] Присутствие союзных войск в Египте в годы второй мировой войны очень оживило «черный рынок». . Ад-Дахрийя на свой манер пыталась урвать долю от этой новой жизни, жизни после визита Никсона. Споры на состоявшемся заседании шли не столько о дележе полученной помощи, сколько о должностях и акциях в той новой жизни, которая наступала в Египте. Разговоров ходило много, и самых невероятных. В такого рода случаях трудно установить источники слухов. Тем, кто ждал чуда святого шейха Абд Раббу, покровителя слепых, сообщали, что на американских кораблях — глаза для незрячих. Председателя деревенского совета очень тревожила неумолимо увеличивающаяся в размерах лысина. Его успокаивали тем, что в Америке есть мазь, одного втирания которой достаточно, чтобы через день волосы выросли снова. У Ситт Нафусы нет детей. К каким только врачам она ни обращалась, так и не родила. Ничего, говорили ей, на кораблях есть такое лекарство, от которого она родит семерых мальчиков и трех луноликих девочек. Все зашевелились, и хромые, и чахоточные, и те, кто уже дошел до последнего предела отчаяния. Американская мечта всех вернула к жизни. Каждый жаждал своей доли — и студент, и торговец, и бывший феодал, и феллах, и рабочий, и поденщик. Спрашивали друг друга: когда же мы увидим все это? И слышали в ответ: сразу же после проезда президентского кортежа, конечно, если встреча будет радушной и гостеприимной. И все-таки находились многие, кто говорил: нет. Не всегда мечта способна осушить моря крови, старой и новой, исцелить свежие еще раны, стереть память о погибших — из жителей ад-Дахрийи в последней войне погибло тринадцать человек, а после нее не прошло и года.