Евгений Круглов - У ПРУДА

Катя выпрямилась во весь рост и вытерла холодный пот со лба. Как она посмотрит ей в глаза, которые уже давно не ведали слёз, потому что плакала только душа, а на остальное уже не было сил. Плач без слёз, с сухими глазами — удел не многих. Только тех, которые прошли нечто, что другие никогда не ощущали, и не дай им Бог — ощутить. Не так ли выглядят глаза девы Марии на иконах? Так. Именно так выглядят. И человек, ожиревший от излишества и разврата, не может поднять глаза на этот лик. И он старательно обходит храм.

«Да, чёрные очки носят не от солнца, а от стыда. От стыда перед действительностью», — почему-то пришла в голову ей мысль. Откуда пришла?

Катя снова остановилась. Внутри было необычное ощущение, будто сквозь тебя, кто-то продёргивает невидимые, тончайшие нити и пространство вокруг — гудело, но как-то беззвучно.

Было не страшно, не больно, но — необыкновенно…. Потом исчезло всё. Катя посмотрела на солнце. Оно казалось чистым и умытым, и несло только свет и радость!

Кирилл зайдёт сегодня вечером и они пойдут на усадьбу. Потом они пойдут к нему. Так они договорились. Она скучала без него, скучала уже через десять минут, после того, как он её проводил до крыльца. Скучала ночью. Скучала днём. Ей хотелось, что бы он был постоянно рядом. И сейчас тоже. Но так невозможно, так не бывает. По крайней мере, — сейчас. Потом все будет по-другому. Но когда?

И почему нужно чего-то ждать? Они не будут ждать, они будут что-то делать, там, на усадьбе. Их туда тянет — обоих. Там — будет прекрасно! Там будет что-то такое, чего никогда не было! Для них, и для всех…

«Он обещал принести мне щенка…» — улыбнулась Катя, — «…маленького, пушистенького, как зайчонка. Но он вырастет, и я буду гулять с ним, и мы будем ждать Кирилла, пока он служит», — думала про себя Катя. Она вздохнула глубоко и продолжила рыхлить грядку.

Когда Кирилла не было рядом, Катя старалась чем-то занять себя, спрашивая у бабушки, что бы поделать, даже залезла на чердак однажды, что б разобрать там старые вещи, а может, что б побыть одной. Но когда заняты руки, мысль остаётся свободной. И летит мысль, куда, она Катя, захочет. Летит, никого не спрашивая, и останавливается, где ей захочется. Потому, что мысль — вольна! И мысль увлекла её снова в сегодняшний вечер, который ещё не наступил. Да, он ещё не наступил, а мысль уже была там. Интересная штука — мысль.

Катя снова подумала о матери Кирилла. Что её спасло тогда, поддержало…. Ведь, невозможно было бы жить дальше! Для чего? Конечно! Вот соломинка! Для сына! Ей оставалось жить только для него. Все остальное, — связанное с ней самой, — рухнуло, исчезло навсегда… Ребёнок! Смысл — в его жизни. Смысл — в его счастье! Она верила в это и ждала этого. И вот Кирилл повстречал Катю…. И, наверное, поверил в своё счастье! Значит, сегодня…

Катя остановилась опять, и вздохнула… Странная штука — мысль! Быстрей бы уж произошло всё…

Бабушка позвала обедать. Сидя за столом, Катя была задумчивой. Ела молча, и отрешённо смотрела в окно. Застынет на секунду, — опять ест.

— Не беспокойся, Катенька, — спокойно заговорила баба Варя — Ирина, она, женщина не заковыристая, простая, тебе понравится. Не замыкайся, только, в себя…, открытой будь, как есть… Ведь ей тоже посмотреть охота, на Кирюшину-то любовь…

— Ох, бабушка… — вздохнула Катя, — как-то не по себе…

— Да, что ты, Катенька! — подняла бабушка брови, — да,

Ирина, рада-то как!

— Откуда ты знаешь, бабушка? — может и не так всё!

— Откуда, откуда…, так сама она и сказала.

— ???

Сегодня время совсем не торопилось. Шло себе, так, не спеша. Катя часто поглядывала в окно. Хоть бы быстрей Кирилл пришёл. С ним спокойно, хорошо. Он посмотрит, улыбнётся и всё как рукой снимет. Ну он не всегда бывает рядом. Не всегда. Катя в который раз подошла к зеркалу, посмотрела на себя. — «Другая», — подумала она, — «я стала немножко другая. Добавилось что-то…»

Она обернулась и увидела в окно Кирилла. Он прислонял к палисаду какие-то палки. Затем он вошёл в дом, и Катя тут же повисла у него на шее.

— Наконец-то, я еле дождалась…

— Здравствуйте тетя Варя! — сказал с улыбкой Кирилл вышедшей на шум бабушке.

— Здравствуй, Кирюша!.. Катя! Ты оторвёшь ему шею! — укоризненно покачала головой бабушка.

— Я его слишком долго не видела! — не поворачиваясь к ней, ответила Катя.

— А что ты там принес?

— Это вехи. Надо обозначить границы участка…

— Хорошо! — посмеялась она и опустилась на пол.

— Ой, Кирюша, не пришлось бы тебе её на руках носить!

— Так пришлось уже…, через минуту после знакомства… Все трое — засмеялись.

Не спеша подойдя к усадьбе, Кирилл с Катей остановились под липой.

— Ну вот, — сказал Кирилл, — положив вешки в траву, теперь давай обойдём всё, посмотрим…. У меня мысль одна есть…

— Давай, — задумчиво ответила Катя, оглядывая поляну. — Знаешь, — продолжила она, — сейчас мне кажется, что раньше я считала важным, необходимым, чему меня учили, так старательно, теперь выглядит ненужным. Нелепым, даже…. Оказалось, что я ничего не умею, и всему нужно учиться заново…, разве, немецкий, только…

— А скажи, что-нибудь, по-немецки…

— Что, например?

— Ну, что-нибудь важное для тебя!

Хм… — ухмыльнулась Катя, зажмурившись на солнце:

— Майн херц хабт дихь… — сказала она и улыбнулась, вопросительно, ожидая реакции Кирилла.

— А как это перевести?

— Ты что, в школе, двоечник был? — засмеялась она, прикрыв рукой рот.

Кирилл усмехнулся громко,

— Да нет… У нас английский был…

— Ты — в моём сердце… — перевела тихо Катя, медленно шагая рядом.

— Это важное? — так же тихо спросил Кирилл и остановился.

— Да… — Катя прильнула к его губам.

… Потом они медленно двинулись дальше, к противоположенному краю усадьбы.

— Ты зря сказала, что ничего не умеешь.

— Ах, вон что! — посмеялась Катя снова.

— Я не об этом… — посерьёзнел Кирилл. Ты мою жизнь изменила, перевернула просто….Я и не думал…. Знаешь, как один философ сказал: — «Раньше, я думал — только любить, а теперь люблю, только думать». Только у меня наоборот всё! — посмеялся Кирилл.

— Это место, десятилетиями стояло…, а ты…, ты вдохнула сюда жизнь…. Никто так не сумел.

Катя шла не спеша, её лицо озаряла трогательная улыбка.

— Загт мир, битте, нох айн малль!

— Что?

— Скажи мне, пожалуйста, это ещё раз…

Они подошли к краю поляны. Катя светилась тихой радостью.

— Ты говорил, что у тебя есть мысль одна?

— Да, вот посмотри сюда! С трёх сторон насаждения вокруг усадьбы — показывал рукой Кирилл, а здесь граница, дальше спуск, луг и река вон! Тебе не кажется, что…

… - Что границу нужно опустить вниз, до лужайки?

— Да…, - удивился Кирилл, посмотрев ей в лицо.