Кингсли Эмис - Старые черти

— Несомненно.

— И все же, смею полагать, ты не против небольшого путешествия на пляж?

— О, конечно. Куда?

— Узнаешь в свое время.

Они вернулись к прибрежной дороге и вновь поехали на юг, в малообжитую часть острова, где были в основном фермы, леса да изредка встречались поместья с большим домом посреди парка. Они миновали одно такое поместье, окруженное оградой с причудливыми кирпичными воротами, и начали появляться знакомые приметы: старинный дорожный указатель, сообщающий расстояние до Кармартена, Кардиффа и Брекнока, промелькнувший замок (рассказывали, будто среди его руин растет цветок, который можно найти только здесь и в Пиренеях), табличка Национального треста, [30] Организация по охране исторических памятников, достопримечательностей и живописных мест. Основана в 1895 г. двухскатная крыша какого-то похожего на амбар строения с неровным треугольником оборванного выцветшего плаката, — и наконец неожиданный крутой поворот вниз, к Пул-Глен. Малькольм, разумеется, направлялся к Пул-Глен, единственной на побережье бухте с валлийским названием, может, и не самой красивой, но, по общему признанию, самой необычной. Рианнон часто приезжала сюда в молодости и помнила это место.

Первые несколько сотен ярдов узкая извилистая дорога спускалась вниз так резко, что право преимущественного проезда автоматически предоставлялось машинам, которые ехали вверх, — Малькольм дважды съезжал на обочину и останавливался. Во второй раз, на особенно крутом повороте, перед Рианнон открылся вид на простирающуюся перед отлогим морским берегом пустошь примерно в полмили шириной и бóльшую часть бухты: изогнутую гряду невысоких скал с южной стороны, длинную, почти прямую, полосу песчаного пляжа и совсем вдалеке — церковь на лесистом мысу. Дорога вела вдоль подножия утеса и через болота, некогда соленые, но уже много лет пресноводные, с зарослями камышей необыкновенно красивого бледно-оранжевого цвета. Дальше Малькольм и Рианнон повернули, проехали вдоль берега с разбросанными по нему убогими зеленоватыми растеньицами и въехали наконец на просторную, незаметную сверху автостоянку, которая вырастала перед автомобилистами неожиданно, когда они были уже совсем близко. В остальном она ничем не отличалась от других парковок: повсюду ели, пили и шумели люди.

Не теряя времени, Малькольм повел Рианнон вниз, к морю, в пустынный уголок пляжа, где валялись неприглядные обрывки водорослей, а песок перемежался скалистыми выступами. По стечению обстоятельств рядом оказалось другое место, там, где одной далекой ночью Рианнон с Дороти ловили на мелководье камбалу, вернее, старались не слишком мешать двум или трем молодым людям, утверждавшим, что знают, как ее ловить. Тогда на берегу никого не было. Никого не было и сейчас, по крайней мере в этой части, ближе к мысу: негде купаться, негде посидеть, полежать или поиграть в мяч, и детям негде побегать. Не сводя с Рианнон глаз, Малькольм молча проводил ее по каменистому выступу к тропе, которая вела к замшелой церковной ограде.

За воротами было тихо, сюда доносился только шум волн. Малькольм с Рианнон стояли лицом к морю на узкой гранитной площадке меньше чем в сто ярдов длиной, справа раскинулась гладь Пул-Глен, слева тоже была бухта, маленькая и безымянная, даже не бухта, а бухточка, заваленная камнями и почти всегда пустая. В прошлом Рианнон видела там пару рыбаков, настоящих, в прорезиненных плащах и болотных сапогах, но сейчас можно было с уверенностью сказать, что туда давно никто не заглядывал.

Места на площадке едва хватало для самой церквушки, трех-четырех рядов могил и нескольких десятков старых деревьев, в основном платанов: высокие, с пышными кронами, несмотря на соленый воздух и неподходящее время года, они бросали на землю густую тень. В некотором смысле сюда тоже никто не захаживал, а сегодня сюда добрались Рианнон с Малькольмом, и недавно кто-то приходил — привести в порядок могилы, чтобы кладбище не выглядело слишком заброшенным, хотя почти все надгробия были разбиты или изъедены временем. Впрочем, некоторые имена и даты еще можно было прочесть: валлийские имена, английские, и ни одной даты позже тысяча девятьсот двадцатого года. Церковь стояла наглухо заколоченной, и заглянуть внутрь не представлялось возможности.

— Это по-прежнему церковь, — сообщил Малькольм после довольно продолжительного молчания. — То есть ее не секуляризировали.

— Не похоже, что она действует.

— Последнюю службу провели в пятьдесят девятом году. Половина людей на пляже тогда еще не родились или были маленькими и ничего об этом не помнят. — Он улыбнулся и доверительно сообщил: — Я узнавал. Может, надеются, что когда-нибудь она снова заработает.

— Кто надеется? О чем ты говоришь?

— Ну… я не знаю, — произнес он мягким голосом. — Сейчас сюда слишком далеко добираться. То есть если ехать на машине. Когда-то люди и пешком такое расстояние проходили без труда, даже в гору, но когда это было? Я читал, что неф рассчитан на восемьдесят четыре человека.

— Малькольм, ты сам в это веришь?

— Трудно сказать. В известном смысле — да. Конечно, мне тяжело видеть, как все приходит в упадок. Когда-то я думал, что жизнь здесь будет продолжаться, как и повсюду в Британии, а теперь сомневаюсь.

— И с этим ничего не поделаешь. — Рианнон старалась говорить так же мягко. — Одно хорошо — вандалам сюда добраться тоже не просто.

— Да уж, и на том спасибо. Я люблю иногда здесь бывать. Помогает… нет, не могу, звучит слишком выспренне. В общем, это замечательное место. Тихое. Уединенное.

— Немного унылое. И ветреное.

— Мне ужасно жаль, Ри, ты совершенно…

— Нет-нет, все в порядке. — Она огляделась. — Здесь определенно есть своя атмосфера.

— Помнишь, как мы сюда приезжали? — спросил Малькольм с неожиданной настойчивостью.

— Конечно.

Рианнон хотела было добавить: «Много раз», — но Малькольм торопливо продолжил:

— Помнишь ужасную постройку, по-моему, бетонную, она еще стояла у самого конца дороги? Ее тоже снесли. Хм, оказывается, иногда это даже к лучшему. Хотя поесть можно было только в этой забегаловке.

— Точно, и хозяйка мыла посуду так шумно, что заглушала разговоры, а ключ от туалета носила в кармане фартука.

— Помнишь, как мы там обедали?

— О да! — подтвердила она в том же приступе вдохновения, что и пару секунд назад.

— Мы тогда взяли все, что нам предложили — сосиски с жареным картофелем и готовый соус.

— Угу. Еще была мрачная кошка, которая смотрела на всех, кто ее гладил, как на чокнутых.

— А я про нее забыл. Ты тогда пила стаут «Макесон», [31] Темное пиво. помнишь? Твой любимый напиток в те времена.