Шон Томас - Миллионы женщин ждут встречи с тобой

И вот все закончилось. Резко, внезапно. Мы не медленно и меланхолично выплыли из любви, а взорвали ее ко всем чертям. Начали драться. Просто так, ни с того ни с сего. Однажды Эл пыталась вытолкать меня из машины — на полном ходу. В другой раз я швырнул в нее рождественскую елку. Откуда что взялось? Мы цапались почти как брат с сестрой. Стали настолько близки, что могли причинить друг другу боль. И скоро дело приняло серьезный оборот. Возможно, это была только игра, очередная приправа к нашим отношениям — но очень уж острая. А иногда я думаю, что в любовь встроен особый механизм, который восемнадцать месяцев спустя ломается. И его нужно заменить, как какой-нибудь мобильник.

Я отдаю себе отчет, что мы с Эл позволили сексу затмить все остальное: смех и нарды, шутливые бои и долгие прогулки. Мы забыли, как это делать. И просто трахались. А когда не трахались, то молча лежали в кровати и смотрели друг на друга, словно незнакомые. Рядом на полу валялась сломанная елка.

Думаете, это безумие? Не исключено. Любовь страстная и мучительная, как наша с Элли, всегда похожа на сумасбродство. Именно эта одержимость порой заставляет меня усомниться в эволюции. Такая страсть избыточна — ее слишком много, от нее слишком хорошо и в то же время слишком плохо. Бессонные ночи лишают сил. Как говорил Байрон, нельзя все время безнадежно любить, «иначе когда бриться?».

В общем, мы расстались. Без слез, но с грохотом. После очередного безумного секса я уехал. Просто взял и уехал.

На самом деле все было не так просто. Почти две недели у меня со спины не сходили шрамы от ее царапин. А когда они зажили, засвербели душевные раны. Всерьез и надолго. Мое покалеченное сердце как никогда разрывалось от любви к Элли. И как никогда — от ненависти. Я ненавидел ее за то, что она причиняет мне такую боль, за то, что я смертельно скучаю по ее волосам, бедрам и нашим голым нардам. Долгие месяцы я мастурбировал по три раза на дню, воображая Элли. Все остальное время я просто бродил по улицам, где мы жили, и искал взглядом женщин, похожих на нее. Меня бросало в дрожь, когда я различал вдали знакомый силуэт. Но каким-то чудом я так и не встретил Элеонор. Или она мне не встретилась — кто знает. За много лет мы ни разу не видели друг друга, хотя жили в одном районе. Должно быть, Господь уберег, спас от безумия и любви, которая в конце концов свела бы нас в могилу.

Мне понадобились два года, чтобы пережить расставание с Элли. В каком-то смысле я так его и не пережил. Вторая любовь самая сильная и глубокая, как сказал Пушкин. И все-таки я очень рад, что она выпала на мою долю, и даже готов испытать ее вновь.

Итак. О чем это я? Ах да, о Джун. Одержима ли она? Конечно нет. Не стоит льстить самому себе, ведь мы вместе только пару недель и даже не занимались сексом. С другой стороны, в какой-то степени китаянка все же сошла с ума.

Потому что она околачивается возле моих мусорных ящиков. Однажды утром я проснулся, отдернул шторы и увидел ее там — рядом с мусором. Джун смотрела на мои окна. Может, она устроилась на работу в компанию по вывозу мусора, но что-то я в этом сомневаюсь. Закрыв шторы, я сел за работу и попытался о ней забыть. Надеясь, что скоро она уйдет.

Через неделю все повторилось. Мусорщица. На этот раз она прикладывает к уху мобильник. Через минуту звонит мой. Я почти взбешен, и в то же время мне жаль Джун. Надо срочно что-то предпринять.

Поэтому я собираюсь с духом и иду вниз, туда, где стоят мусорные ящики и Джун в аккуратном пиджачке. Она до боли рада меня видеть, как будто ничего не случилось. Однако со мной это не пройдет. Убрав с дороги ящик, я говорю:

— Джун, все кончено. Прости. Перестань сюда ходить, ладно? Пожалуйста.

Что она сделает? Хорошо бы вышла из себя, покричала. Так я не буду чувствовать свою вину. Пусть даже ударит меня, если захочет, да, это избавит меня от ответственности.

Увы, Джун только всхлипывает и прячет слезы. Потом бормочет: «Прощай, Джем Бон», — и медленно уходит.

Вот так оно и закончилось. Я чувствую себя ужасно, опустошенно, но, по крайней мере, все позади. Единственное напоминание о Джун приходит спустя несколько недель: она присылает мне трогательную открытку. Поздравление с днем рожденья. Как ни странно, это действительно мой день рождения. Откуда она узнала? Боже мой.

Помимо чувства вины и угрызений совести, результатом наших грустных и странных отношений с Джун стало то, что я охладел к интернет-знакомствам. И вообще к знакомствам. Это же так… трудно. И так легко причинить боль людям. Как-то раз, сидя за ноутбуком и вдыхая первые запахи осени, доносящиеся из окна, я вдруг вспомнил, что уже целую вечность не посылал сообщений и не просматривал галереи. Мне просто плевать. С меня хватит. Но перед тем, как нажать «Прекратить подписку», я звоню своему редактору, Саймону.

— Как поживает статья, Шон?

— Какая?

— Как это какая? Статья про интернет-знакомства?

— А… — бормочу я. — Ну… — Черт, а что я могу сказать? Врать мне неохота, поэтому выложу все как есть. — Ну, я познакомился с девушкой, которая меня бросила; еще за мной охотилась китаянка. Мне пришлось отшить одну милашку только потому, что она была всего на три дюйма выше, чем надо. Ах да, еще у меня было свидание с русской, но сразу после него она вернулась на родину.

На том конце линии тягостное молчание. Наконец Саймон говорит:

— Многообещающе! Так держать!

И кладет трубку. Потом перезванивает.

— Кстати, заголовок твоей статьи вынесем на обложку.

Я думаю над этим. А потом меня разбирает смех. На экране высвечивается знакомая надпись:

Вам письмо!

Привет! Спорим, моя квартира еще меньше твоей? Если не струсил, пиши. Шалунья.

Ей тридцать один год. Маленького роста (само собой), блондинка, хорошая фигура, милое личико, немного похожа на Робин Гуда. Работает в киноиндустрии. Раньше занималась танцами, но потом получила травму. «Хотя до сих пор умею садиться на шпагат».

Пишу ей ответное письмо.

Квартира меньше моей называется кладовкой. Вряд ли ты живешь в таких нечеловеческих условиях.

Потом перечитываю написанное. Что за бред?! «Нечеловеческие условия»? Все стираю. Затем начинаю снова, решив не зацикливаться на размерах квартиры.

Привет, Шалунья! Как-то встречался я с одной танцовщицей. У нее повсюду были сплошные мускулы, и когда мы…

Стираю. Черт, что со мной?!

Звучит нахально и даже бесстыдно. А мне этого вовсе не надо. Я хочу, чтобы получилось двусмысленное, остроумное, слегка игривое письмо, при этом не больше тридцати слов — длинные сообщения настораживают. Еще раз просматриваю профиль Шалуньи. Н-да, оттолкнуться особо не от чего, все ответы уклончивые. И я решаюсь на смелый шаг. Мое сообщение будет простым и немного напористым: