Шон Томас - Миллионы женщин ждут встречи с тобой

Некоторые снисходят до близости с женщинами, которых считают ниже себя. Поплескавшись на сексуальном мелководье и убедившись, что они до сих пор привлекательны для самок, эти хитрецы продолжают свое гордое плаванье.

Методы выхода из подобного ступора, само собой, аморальны. Вернее сказать, отвратительны. Но факты есть факты. В моем случае судьба милостиво помогла мне избежать глубин безнравственности. Я был раздавлен и обеспокоен. Я спал только с двумя женщинами, об одной из которых до сих пор не мог забыть; а может, об обеих. Я похотливо разглядывал голые манекены. Иными словами, я слишком хотел секса, чтобы здраво мыслить, не говоря уж о применении каких-то сомнительных приемов.

Поэтому я их не применял. И однажды это случилось. На мою улицу пришел праздник. Должно быть, потому, что примерно за неделю до счастливого освобождения я совершенно перестал беспокоиться о сексе, вернее, его отсутствии. В моей жизни произошло другое событие, настоящая семейная драма, и она была куда важнее, чем годовая любовная засуха. Конечно, эти неприятности меня не осчастливили, зато вызвали побочный эффект: к сексу я стал равнодушен. И немедленно получил желаемое.

Хм… и что это значит? Я не совсем уверен, что даю правильный совет: если вы молоды и у вас год не было секса, то взорвите собственный дом или пусть вашу семью похитят террористы. Вы будете так встревожены, что забудете о женщинах, и они сами сбегутся на ваше равнодушие. Да уж…

В общем, в один прекрасный день я занялся сексом. Спустя год мучительного и вынужденного воздержания на какой-то вечеринке меня закадрила красотка из Уэльса. Через пару дней мы это сделали. Было классно.

А потом, еще через неделю, у меня снова получилось. С другой девчонкой. Повторюсь: с другой. С англичанкой, знакомой моего друга; ее груди напоминали двух лопоухих щенят в витрине зоомагазина. Клево. Еще через три недели — ничего себе! — все повторилось. С новой девушкой. Для меня это было настоящим чудом. Я неожиданно перестал быть Вечным Неудачником в Лотерее Любви. Теперь я — мистер Тугой Кошелек. Куда только подевались мои прежние скромность и нерешительность? Я вхожу в бар уверенной, даже развязной походкой: я сплю с женщинами, а они спят со мной.

Первые недели я с подозрением относился к собственной удаче: «Разумеется, скоро все закончится! Иначе и быть не может», — думал я. Не тут-то было. Выяснилось, что моя сексуальная жизнь наладилась. Надолго, на несколько лет. Райские ощущения.

Почему райские? Хорошо, попытаюсь объяснить… Думаю, все гораздо интересней и сложней, чем кажется на первый взгляд.

Один безусловный плюс секса без любви — по крайней мере, для меня — в его анонимности. Поразительно: несмотря на романтические устремления юных лет и тягу к моногамии, я вдруг стал получать удовольствие от слепого, случайного перепиха. Например, однажды я летал в Рим. И в самолете познакомился с девушкой, обворожительной пиарщицей. В тот же вечер мы взяли шикарный номер в римской гостинице. Тогда в Штатах как раз выбирали Клинтона, и наш телевизор был настроен на Си-эн-эн: каждый раз, когда мы вытворяли что-нибудь эдакое, диктор орал: «И Клинтон теперь в Арканзасе!» Бум. «Демократы взяли Огайо!» Ба-бах.

Несмотря на яркие события той ночи, я до сих пор не помню ее имени. По правде сказать, я никогда не придавал именам особого значения. Вроде бы та девушка работала в «Дейли экспресс». А может, и до сих пор работает. Если так, то очень надеюсь, что сейчас она не пишет мне гневное письмо. Ведь моя забывчивость каким-то образом добавляет остроты тому пылкому и бездумному совокуплению. Это была не любовь, не влюбленность и даже не симпатия. Это был просто СЕКС. Внезапный, потрясный, жесткий секс. Клинтон взял Южную Виргинию!

Еще я помню, что та девушка пыталась грязно выражаться. Только я снял трусы (снаружи в лунном свете мерцали Испанские ступени), как она воскликнула примерно следующее: «Когда ты сунешь в меня свою огромную пипирку?!»

«Огромная пипирка»?! Где она набралась таких выражений? Едва я это услышал, как мне нестерпимо захотелось узнать, что за умственные процессы в этой миловидной головке могли привести к подобному восклицанию. Неужели она и правда думала, будто «грязно выражается»? Если да, то я бы посоветовал ей использовать слово «хрен». Или она слишком стеснительна, чтобы говорить действительно грязно? Тогда зачем ей вообще это понадобилось? Хотела сделать мне приятно? Черт его знает. Может, у нее есть свой скелет в шкафу, и с детским словом «пипирка» связаны особенно яркие эротические воспоминания. Так или иначе, «грязное» словечко меня не на шутку возбудило — должно быть, сочетанием стыдливости и бесстыжести. Ну и, понятное дело, я был польщен.

Тут я подхожу к другому любопытному преимуществу случайного секса. Это очень простой и быстрый способ узнать человека поглубже, выпытать всю подноготную, услышать, какими нехорошими словами он или она называет пенис. Люди становятся куда откровеннее в постели и охотней идут на личный контакт. Наверное, дело в горизонтальном положении, не зря ведь Фрейд клал своих пациентов на кушетку. Или причина в другом — если уж ты показал незнакомому человеку свои интимные места, то поведать о ненависти к зеленому горошку или собственной матери будет намного проще.

В те пылкие годы я узнал кучу занимательных и удивительных фактов из жизни девушек. При других обстоятельствах мне бы потребовалось на это несколько недель или месяцев; после «глубокого» общения мои партнерши раскрывались буквально за ночь.

Например, на свадьбе одного приятеля я познакомился с феминисткой, очень серьезной женщиной, циничной, высокомерной, стильной и умной. Читала «Гардиан». Но спустя пять минут в постели начала бормотать что-то вроде: «Называй меня котеночком», а еще через пять минут попросила грубо взять ее сзади и бурно кончила, когда я с силой рванул ее за волосы. В тот вечер я узнал о феминистках больше, чем если бы прослушал курс лекций «Половой символизм в ремонте автомобиля».

Еще помню девушку из какой-то благотворительной организации. Она была очень красивая и грустная, недавно излечилась от рака. Так вот, эта милашка с удовольствием шлепала меня по спине, словно по какому-то тамтаму. Другая интеллектуалка, изучающая русскую культуру, просила, чтобы я слегка душил ее во время секса. Видимо, это каким-то образом связано с Достоевским.

Девушка-альбинос с маленькими ушами обожала драться. Физически. Бороться в прямом смысле слова. Наверное, в детстве их бросил отец, и таким образом она вымещала агрессию. А негритянка из Тринидада приходила в восторг только от того, что занималась сексом с белым мужчиной: она все время прижимала свою руку к моей и тараторила: «Смотри, смотри!»