Эльмира Нетесова - Я обязательно вернусь

— Ну и что? Твой мужик не стенка! На время подвинется.

Я не хочу больше встречаться с вами!

Ну и зря! Да, я был немножко грубым. Но и это из-за тебя. Давай забудем недоразумения и вспомним приятное. Тебе ведь тоже было здорово со мной. Я это почувствовал. Давай встретимся. Ну, пусть не сегодня, так завтра. Ты позвони, я жду, слышишь, Юлия?

— Вот черт навязчивый! — положила трубку и вспомнила, как сама искала встреч с теми двумя мужиками, с какими провела совсем немного времени. Они не искали и не хотели встретиться с Юлькой вновь. И только этот, овладев ею по-бандитски, просит не забывать, говорит, что с нею ему было здорово. Ну и шеф лишь на время, попользуется, а когда надоем ему, выкинет как прежних, они постарели, сам так сказал, что перестали волновать и зажигать его. А я снова останусь одна и уже на всю жизнь. Престарелые секретарши не нужны никому. Уж так случилось, не стоило мне ездить одной, — едет на работу Юлька.

— Чего ты опоздала? Проспала? — позвонил ей Мишка, едва она переступила порог.

— Мне Надюша звонила, просила передать, что мать хочет тебя увидеть. Умоляет прийти. Наверное, нужно поговорить с тобой. Состояние неважное и с каждым днем все хуже. Отказывается от еды, капризничает, ругается. Тяжело с нею. Но сеструха терпит. Наезды ей не внове. Всякое слыхала. А тут все плохие слова забыла. Навести ее, может, эта встреча будет последней. Умирающей нельзя отказывать. Послушайся моего совета.

Юлька после работы пошла к Елене. Двери открыл Юрий Михайлович и сказал:

— Нам с тобою о многом поговорить надо. Когда будешь уходить от Елены, скажи мне. Я отвезу тебя, там и поболтаем обо всем. Договорились?

Юля вошла в комнату Елены, пропахшую лекарствами, стойким, гнилостным запахом болезни.

Елена лежала на высокой, тугой подушке и хорошо видела каждого входящего:

— Пришла, моя дочка! Я знала, ты меня не забыла и обязательно навестишь! Ждала всякий день! Ну, садись поближе. Так давно не видела. Ты совсем взрослой стала…

Юлька не узнавала Елену. Куда что делось? где та сверкающая, моложавая женщина с постоянной улыбкой на лице, со свежим макияжем, укладкой и маникюром, всегда аккуратно и модно одетая.

— Юля! Подойди ближе! — пытается привстать, но сил не хватает. Обтянутый желтой кожей скелет, еще цепляется за жизнь, но она уходит спешно, проскакивает меж пальцев:

— Юля! Этот дом твой! И все, что в нем твое! Так по контракту. Я все оплатила своей жизнью. Вон там, в комоде, в ящичке, мои украшения и деньги. Все забери, никому не отдавай, оно твое! Много получишь. Жить будешь богато. Может, я что-то не так, где-то обделила, но я свое с лихвой тебе отдаю. Я за все поплатилась сполна. Слышь, Юлька! Я любила вас с Борисом! Только вас! Но мне никто не верил. Только моя смерть убедит. Я наказана проклятьем, потому умираю. Много чего хотела, а получу маленький клочок земли. На нем не будет цветов. Они не вырастут на проклятой могиле. А и посадить их будет некому. Разве только ты сжалишься. И полив мою могилу своими слезами, посадишь цветы, и они расцветут прощеньем. Передай отцу своему кольцо. То, какое он надел мне в день росписи. Я никогда его не снимала. Считала Бориса своим. Теперь отпускаю. Подожду его там. Встречи не минет и снова будет моим. Но уже навсегда. Я никому его не отдам! — застонала от боли. Юлька сделала обезболивающий укол. Елена вскоре успокоилась и снова заговорила:

— Смотри! Не отдавай ничего Аленке и Юрию Михайловичу. Здесь ихнего нет. Так по контракту. Он у меня вот здесь, под подушкой, чтоб никто его не забрал, берегла до твоего прихода. Ты не только дочь, ты наследница!

— Не нужно мне ничего! Лучше бы ты жила! Все отдала бы без раздумья, чтоб вернуть наше прошлое. Оно было счастьем! Ты, не спросив, променяла его на мираж. Мы потеряли все: счастье, семью, друг друга. Чем это заменишь? Эх, мамка! Как ты обидела нас с отцом! Разве такое забудем?

— Прости, Юля! Я ошиблась, как спотыкается много женщин. Но их прощают, потому что любили. А меня прокляли все! Ты даже не хочешь принять мое, что отдаю уже на краю могилы.

— Мне не нужно чужое! Ты за него поплатилась жизнью. Отдай, верни вместе с контрактом и уйдешь прощенной.

— Ты, Юлька, дура! Или я зря жила, чтоб отдать то, за что поплатилась здоровьем? Они никогда не любили меня. И только ты, моя капля крови, будешь тут полной хозяйкой. И я буду знать, что не зря жила! — закричала от боли Елена.

— Ты не бойся, скоро все закончится. Я уйду тихо…

— Верни все, тебе будет легче умереть. Чужое никогда не пойдет впрок. Ты хочешь взять много, но не возьмешь и малое, уйдешь с пустыми руками. А я не захочу повторить твою участь. Ты мало жила, но принесла много горя нам с отцом и себя наказала. Зачем это было нужно? Кому в радость твое нынешнее? Умоляю, верни все! Не жалея, отдай хозяину! — просила Юлька.

— Ты всегда была глупой. Так и есть, в свою бабку пошла. В Анну! Она сдвинутая, всю жизнь проканителила в дурах бессребреницах, хотя могла быть очень богатой. А умрет нищей. Такой и твой удел. Уходи, дурное семя. Не рви мою душу. Я и впрямь впустую жила. Жаль, что ты у меня одна на всем свете и то неудачная! — отвернулась от Юльки, из глаз выкатились слезинки. Елена не поняла и не захотела услышать дочь. Та, постояв возле нее немного, тихо вышла в двери…

Юрий Михайлович подошел к Юльке сразу. Бережно взял под локоть:

— Давай здесь поговорим, — предложил тихо.

— Нет! Не могу! Дышать нечем, поехали. Отвезите меня домой. Я устала, — попросила человека.

Юрий Михайлович уже дома помог Юльке раздеться, усадил в кресло и, приготовив кофе, сел рядом.

— Ты всерьез решила оставить коттедж и отказаться от прав наследницы?

— Само собою. Мне ваше не нужно. Пример матери перед глазами. Кто много хочет, теряет даже малое. А она — всю жизнь. Ничего у вас не возьму. Завтра оформим бумаги.

— Не стоит так спешить. Пусть Елена доживет свое. Не убивай ее окончательно. Такое она не переживет.

— Добрый вы человек! Даже в этом мать жалеете. А не стоило б! Она хоть перед смертью должна была понять, что важнее в этой жизни и как она обидела нас с отцом!

— Ты еще тоже можешь передумать.

— Ни за что! К тому же вы никогда не были мне врагом Даже помогали, хотя я чужая. Случалось, вовремя поддерживали. И никогда не попрекали. Только вот с Вадимом Евгеньевичем оплошка вышла, — хотела рассказать.

— Я все знаю. Он сам раскололся. Поверь, даром ему не сойдет. Я предупреждал его от этого шага, но он не понял или не поверил, но о случившемся пожалеет. Занесло придурка, пора притормозить.

— Юрий Михайлович, вы поможете найти работу, если закроют аэропорт?

— Не случится этого. Живи спокойно. Ваш аэродром модернизируют, приведут в порядок взлетную полосу, там снова закипит жизнь, — сказал задумчиво.