Галина Шкавронская - Стремнина

— Там падшие женщины — на каждом шагу! Будут приставать к тебе, не успеешь сойти с трапа самолёта — наставляли его.

Когда Саид летел в Алма-Ату, он с любопытством ждал чего угодно и был готов ко всему, придумывая, как станет отвергать вешающихся ему на шею проституток. Но спускаясь по трапу самолёта и оглядываясь по сторонам, он не увидел ничего подобного. Девушки здесь, действительно, были другие. Они носили мини-юбки, без смущения выставляя напоказ свои прелести, не только не стеснялись, но как бы даже гордились своей красотой. В его стране они могли бы предстать в таком виде только перед законным мужем! «И это правильно, — считал Саид, — телом женщина принадлежит только супругу, всем же остальным должна демонстрировать свой ум, скромность, доброту и другие достоинства души, да, да, именно души! А здесь, в этой чужой стране, у него складывается впечатление, что главным своим достоинством девушки считают собственное тело. Неужто они настолько развратны и похотливы?»

С этим Саид до конца ещё не разобрался. Представительницы прекрасного пола, с которыми ему приходилось сталкиваться на работе, несмотря на явное желание обольщать мужчин, при близком знакомстве оказывались вовсе неглупыми и неиспорченными. Не нужно, правда, идеализировать их.

Например, в ресторане, куда Саид ходил ужинать, он часто ловил на себе томные зазывающие взгляды красавиц. Они иногда подсаживались к нему, желая познакомиться, и он вынужден был поддерживать на ломаном русском ничего не значащий разговор. Про себя же гадливо морщился: «Неужели она не понимает, что теряет своё достоинство? А, может, это и есть проститутка?»

Размышляя на эту тему, Саид пришёл к выводу, что его землячки и чище, и порядочнее здешних «дам». Только вот Яна, пожалуй, единственная, кто не шокирует его своим поведением. Общение с ней доставляет ему удовольствие: она умна, образованна и не использует свою красоту как козырь в обращении с мужчинами.

Но, пожалуй, ему пора спать! Завтра рано вставать на работу. И завтра… новая встреча с Яной.

Марина Михайловна проснулась и, открыв глаза, испуганно подумала, что проспала. В комнате было совсем светло, но, взглянув на часы, она убедилась, что ещё рано. «А отчего же так светло»? Подошла к окну — и ахнула: улицу завалил снег. Похоже, он шёл он всю ночь, деревья и крыши домов были сплошь в белом.

— Вот и зима пришла! — Марина Михайловна открыла окно и полной грудью вдохнула чистый пьянящий воздух, наслаждаясь влажной прохладой и кристальной чистотой нового дня. Стояла непривычная для города тишина. Казалось, что кто-то высоко в небе распотрошил огромную перину, и её содержимое разлетелось на многие километры окрест. Сознание невольно нарисовало Зиму-волшебницу, этакую гигантскую старушку в кружевном чепчике, заботливо укутывающую землю пуховым покрывалом.

Марина поймала в ладонь несколько красиво огранённых, совсем невесомых звёздочек. Они тут же превратились в едва различимые капли влаги.

Снежинка опустилась на ладошку — чарует филигранной красотой. Вот так и жизнь растает понемножку! Не закричишь: «Чудесный миг, постой!». Волшебные прекрасные мгновенья текут, сливаясь в долгие года, не сообщив цену прикосновений, дары их тают… тают без следа. Снежинки, словно звёздочки, летают и грустную рисуют параллель. Сосульки странным думам потакают, и в такт мгновеньям с крыш стучит капель…

Да, мы ловим каждое мгновение, стараясь задержать его, а время… как было вечностью, так и остаётся, размышляла Марина. Для вечности такого понятия, как время, просто не существует. Но оно невероятно важно для человека, потому что день ото дня вбирает в себя все мгновения его жизни, отсчитывая их с точностью неумолимого хронометра. Каждая прожитая минута, как растаявшая снежинка, оставляет после себя эфемерное прошлое, от которого ничего не остаётся, кроме нажитого опыта и извлечённой из него мудрости, но этот «экстракт» — панацея далеко не для всех. И только дети, одни лишь дети — явный и неоспоримый результат супружества, смысл всей нашей жизни…

Уже не впервые придя к такому выводу, Марина глубоко вздохнула и принялась за приготовление завтрака. Потом она вскипятила чайник, а минут двадцать спустя, как всегда, провожала сына в университет, а дочку и мужа — на работу.

И вот утренняя кутерьма, когда все члены семейства носились по квартире, стремясь занять место «под солнцем», торопливо завтракали, а потом, начищенные и наглаженные, разбегались по делам, осталась позади. В квартире еще долго витали запахи туалетной воды, лака для волос, обувного крема…

…Марина Михайловна раскладывала по местам раскиданные в спешке вещи. Вот Костины носки и шарф, галстук Евгения… Нет чтобы встать минут на десять раньше! Тогда бы им не пришлось собираться впопыхах… Ах, вы мои дорогие засони!.. Мысли хозяйки дома снова обратились к сыну и дочери. Как бы счастлива была она, если бы судьба детей сложилась удачно, если бы каждый, и Костик, и Яна, прочно встали на ноги, обрели настоящую любовь. Настоящую… Марина не просто верила, а на собственном опыте знала, что это великое, всеохватное чувство существует. Есть оно. Правда это! Сама познала его.

…Свою любовь Марина встретила в институте, оказавшись со своим будущим избранником в одной группе. Поначалу этот парень как-то прошёл мимо её внимания. В их студенческом коллективе юношей и девушек было поровну. Парни почти все уже отслужили в армии. Крепкие, возмужавшие, они вступили в тот возраст, когда молодые мужчины особенно активно интересуются прекрасным полом. То один, то другой сокурсник приглашал Марину в кино или театр, посидеть в кафе. Она не ломалась, откликалась на приглашения, однако всё это были мимолётные встречи, лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт. Постепенно сформировался круг её друзей-товарищей без претензий на что-либо большее. В дружном студенческом коллективе сложилась традиция вечеринок, здесь вскладчину собирали деньги на дни рождения и по другим поводам, бывало и так, что вся группа вдруг снималась с лекции и удирала в кино.

Однажды во время семинара Марина почувствовала спиной чей-то упорный взгляд, обернулась и встретилась глазами с парнем. Она знала, что зовут его Евгением. За непродолжительное время их совместной учёбы он показал себя в группе неглупым и компанейским человеком. Любит веселье, розыгрыши. Со своим другом Валентином (про них говорили «два сапога — пара!») они подшучивали и над преподавателями. Заранее готовились и при всём «честном народе» задавали им каверзные вопросы, близкие к теме лекции. Были страшно довольны, если доцент, а то и сам профессор вдруг тушевались, что-то мямлили в ответ, боясь признаться, что попросту не знают ответа. Приколисты и хохмачи, Женя и Валентин прослыли среди студентов всезнайками и тем заслужили себе авторитет.