Мордехай Рихлер - Улица

— Спасибо. Впрочем, я стараюсь поменьше читать с тех пор, как стал писать. Опасаюсь подпасть под чужое влияние, сами понимаете.

Мервин был приземистый толстячок с шапкой черных кудрей, с ласковыми, влажными глазами и обаятельной улыбкой. Петли на тесноватой ему рубашке были растянуты, через них выглядывало исподнее. Последняя пуговица, как видно, отскочила. На ее месте болтались нитки. Мервину, по моим подсчетам, было не меньше двадцати трех, но выглядел он гораздо моложе.

— Из какого, вы сказали, города приехали?

— Я ничего такого не говорил.

Папа, засунув пальцы за подтяжки, раскачивался на каблуках — ждал ответа.

— Из Торонто. — В голосе Мервина сквозила горечь. — Торонто — оплота добродетели. Мой отец не последний человек в страховом деле, братья подвизаются на поприще женского конфекциона. Бегут наперегонки, чтобы ухватить побольше. Все как один.

— Вы увидите, что в этом доме материальные интересы, — сказала мама, — не на первом месте.

Мервин спал, или, по его выражению, загружал подсознание, до полудня — и так каждый день. До самого вечера он печатал на машинке, потом, вконец вымотанный, опять спал, потом далеко за полночь опять печатал на машинке. До него мне не доводилось встречать писателей, и я благоговел перед ним. Так же как и мама.

— Ты заметил, какие у него руки? — сказала она, и я решил, что его обгрызенные ногти для нее — повод прочитать мне нотацию, но она сказала только: — Это руки творца. Такие руки были у твоего деда.

Если к нам заглядывал сосед попить чаю, мама еле слышно шептала:

— Нам придется говорить очень тихо, — и, тыча пальцем в сторону комнаты, откуда доносился стрекот машинки, добавляла: — Там Мервин, он творит.

Для Мервина мама готовила особо. Суп, по ее мнению, лучше всего насыщал. Рыба была полезнее всего для умственной деятельности. Шоколад и орехи она не одобряла — у Мервина и так была плохая кожа, зато кофе подавала ему в любое время; если же из комнаты Мервина день не доносился стрекот машинки, она просто-таки теряла покой. И в конце концов тихонечко стучала в дверь:

— Вам что-нибудь принести?

— Ничего не нужно. Сегодня у меня застопорило. Такое, знаете ли, случается.

Мервин писал роман — это был его первый роман, речь в нем шла о тяготах евреев во враждебном им обществе. Начать с того, что название романа было тайной, общей Мервина и мамы тайной. Время от времени Мервин читал маме отрывки из романа. Она сделала только одно замечание:

— Я не стала бы употреблять такое слово, как «шлюха», — сказала она. — Это нехорошее слово, к чему оно? Лучше написать «девица легкого поведения».

Они часами вели беседы на литературные темы.

— Шекспир, — говорила мама. — Шекспир знал все на свете.

Мервин качал головой, возражал:

— Все свои сюжеты он украл. Плагиатор — вот он кто.

Мама рассказывала Мервину о своем отце, раввине, о том, сколько книг он написал на идише.

— На его похоронах, — повествовала она, — шесть полицейских на мотоциклах следили, чтобы не было давки: столько пришло народу.

Не раз и не два, когда папа возвращался с работы, мама с Мервином все еще сидели на кухне, а ужинать ему было нечем или приходилось довольствоваться холодной пашиной. Мервин вспыхивал. Заикаясь, извинялся и убегал к себе в комнату. Кроме него, папу никто не боялся, и папе это бросилось в голову. При Мервине он говорил нарочито грубо, а то и сквернословил, за глаза звал его Мотл. Но если разобраться, так папа ставил в вину Мервину лишь то, что мама перестала печь картофельный кугл [119] Запеканка или пудинг ( идиш ). (Мервину углеводы были вредны). Папа повадился по вечерам играть в карты у Танского, а когда Мервин задерживал квартплату, грозился принять меры.

— Его никак нельзя беспокоить, — говорила мама, — работа над романом в разгаре. Он пишет с утра до вечера. Как знать, а вдруг он гений?

— Таких гениев пруд пруди, иначе с какой бы стати ему жить у нас?

Я бегал Мервину за сигаретами и за таблетками от головной боли в аптеку за углом. Иногда, когда у него застопоривало, мы играли на пару в карты, и Мервин, если был в ударе, острил без передышки.

— Ставлю тебя в известность: моя цель — перезоилить Золя, что ты на это скажешь?

Как-то раз он дал мне прочесть свой рассказ «Чемпион полез на рожон» — он был напечатан в австралийском и южноамериканском журналах. Я сказал ему, что тоже хочу быть писателем.

— Малыш, — сказал он, — послушай совета старшего товарища. Доля словотворца — тяжелая доля. Легче рыть канавы.

Мервин много работал с самого дня своего приезда, но теперь, когда у него почти не осталось денег, он задался целью во что бы то ни стало закончить роман побыстрее и практически не выходил из дома. Даже прогуляться не выходил. Мама считала, что это плохо скажется на его пищеварении. И решила устроить ему свидание с Молли Розен. Молли — первая красотка нашей улицы — жила за три дома от нас, а мама заметила, что Мервин уже которую неделю, когда Молли подходит время вернуться с работы, становится у окна.

— Почему бы вам не выйти погулять, не развеяться? — сказала мама. — Вы еще так молоды. Роман может денек и подождать.

— Но с чего бы вдруг Молли со мной знакомиться?

— Она просто мечтает с вами познакомиться. Уже давно о вас расспрашивает.

Мервин ныл, что у него нет чистой рубашки, отговаривался головной болью, но мама сказала:

— Чего вы боитесь — она вас не съест.

Мервин тут же переменил тон. Молодецки вскинул голову.

— Скоро меня не ждите, — сказал он.

Вернулся он рано.

— Что случилось? — спросил я.

— Скучно стало.

— Это с Молли-то?

— Молли — одноклеточное. Знаешь ли, значение секса сильно преувеличивают. К тому же секс отнимает у художника энергию, необходимую для творчества.

Однако, когда мама вернулась домой с заседания Талмуд Торы и обнаружила, что Мервин рано вернулся домой, она восприняла это как личное оскорбление. К чаю была вытребована миссис Розен.

— Это же субботний вечер, — сказала миссис Розен, — она надевает свое самое нарядное платье, а этот скупердяй — что, я вас спрашиваю, он ей предлагает, что? Сидеть на горе. Если хотите знать, она отказала троим, и среди них сыну, притом единственному, «Готового платья», потому что вы так нахваливали этого Мервина.

— Тупиц вроде «Готового платья» полным-полно. А Мервин — человек творческий, художник.

— Повести в субботу вечером красивую девочку сидеть на горе! Да от тамошних скамеек недолго и геморроем заболеть.

— Фи, к чему вы говорите такие гадости?

— Она надела туфли на высоких каблуках, думала, они пойдут танцевать, ну а он, похоже, считает, что свидание — это сидеть на горе и смотреть на прохожих. Он, видите ли, любит сочинять про них разные истории. А я так понимаю, он лучше удавится, чем потратит доллар.