Борис Виан - Осень в Пекине

Барон Урсус де Жанполен следовал за ним на расстоянии трех метров.

Последний член продолжал опаздывать, и заседание началось без него. Итак, всего было пять человек, не считая привратника и опоздавшего, коих, однако, следовало бы все-таки учесть. Итого, было семь. А если округлить? К сожалению, ничего не получится, ибо из всех чисел меньше десяти только одно, и то с некоторой натяжкой, можно считать круглым — это ноль. А ноль — это вам не семь.

— Господа! Объявляю заседание открытым. Сразу же предоставляю слово докладчику: он гораздо лучше, чем я, расскажет вам о том, как развивались события с момента последнего заседания.

— Господа! Позволю себе напомнить, что наше Акционерное Общество, созданное по инициативе технического директора Амадиса Дюдю, призвано вести строительство железной дороги в Экзопотамии и осуществлять контроль над ее эксплуатацией.

— Я придерживаюсь иного мнения.

— Вы просто забыли!

— Ах да! Действительно. Я все перепутал…

— Господа! После нашего последнего заседания мы получили от директора Дюдю несколько серьезнейших исследований, которые были самым тщательным образом изучены специалистами технического отдела Акционерного Общества. Из их заключения следует, что необходимо как можно скорее направить в Экзопотамию к директору Дюдю группу специалистов и рабочих.

— В конце предыдущего заседания секретарю было поручено заняться решением кадровых вопросов, и сейчас он сообщит нам о результатах проделанной работы.

— Господа! Я заручился поддержкой одного из самых крупных на данный момент специалистов в области прокладывания железных дорог.

— Я придерживаюсь иного мнения.

— Послушайте, он же совсем не о том!

— А… Понимаю.

— Я имею в виду Корнелия Постыдного.

— И это все?

— К величайшему сожалению, Корнелий попал под машину. Но благодаря моим неустанным стараниям замечательного специалиста, коим является господин Постыдный, удалось заменить молодым, наделенным неоспоримыми достоинствами инженером. Более того, убив двух зайцев сразу и присовокупив к ним телку, я подписал контракт еще с одним талантливым инженером и с очаровательной секретаршей. Попрошу вас обратиться к четвертой открытке из набора господина Аграфена Мариона: профиль в правом верхнем углу. Лицо, хотя оно отчасти и искажено физическим напряжением, чем-то напоминает вышеупомянутую секретаршу.

— Господа! Прошу передать открытку по кругу.

— Я придерживаюсь иного мнения.

— Из-за ваших постоянных возражений мы только теряем время.

— Прошу прощения! Я думал совсем о другом.

— А рабочие?

— Все складывается наилучшим образом.

— Господа! Мне удалось также взять на работу врача и практиканта, присутствие которых будет особенно ценно, когда несчастные случаи на стройке выйдут на производственную мощность.

— Я придерживаюсь иного мнения.

— А что рабочие?

— Господин Дюдю подписал на месте соглашение с рестораном Барридзоне, который обеспечит питанием технический персонал дирекции и инженеров, а также предоставит им жилье.

— Господа! Уже сейчас не возникает сомнений в том, что проделанная секретарем работа достойна наивысших похвал. Кроме того, я хотел сообщить, что Робер Гундос де Ринос, мой племянник, кажется мне идеальной кандидатурой на место коммерческого директора нашего предприятия. Было бы только естественно, если бы он сам назначил себе жалованье и подобрал секретаршу.

— Безусловно.

— Что касается технического персонала, то оплата его труда должна соответствовать установленной сетке плюс надбавка за работу в пустыне.

— Я придерживаюсь иного мнения.

— В кои-то веки он прав.

— А за что им вообще платить? Никаких особых знаний или умений от них не требуется. Нужно просто чисто механически делать то, чему тебя обучили.

— Никакой надбавки за пустыню!

— Небольшую надбавку за пустыню.

— Этот вопрос надо проработать.

— Господа! Заседание окончено.

— Отдайте открытку!

— Мы так и не поговорили о рабочих…

— В следующий раз!

— Я придерживаюсь иного мнения.

Тут они все не разом встали и бестолково и шумно направились к выходу. Привратник попрощался с ними у двери, а затем, волоча свою дикую лапу, медленно побрел к месту кончины заседания, возмутительно провонявшему дымом.

Чемодан казался Анну очень тяжелым — он задавался вопросом, не слишком ли там много никому не нужных предметов второй необходимости. Ответа от себя он так и не дождался, ибо не был достаточно откровенен с самим собой, из-за чего и оступился на последней ступеньке натертой до блеска лестницы. Нога его проскользнула вперед, а рука непроизвольным движением метнула чемодан в стекло фрамуги. Анн быстро вскочил на ноги, выбежал из дома и поймал чемодан со стороны улицы. Он согнулся под его тяжестью; от физических усилий у него раздулась шея, и от воротничка отлетела пуговица из светлого блестящего металла, купленная им пять лет назад на благотворительной ярмарке. Узел галстука разошелся сразу на несколько сантиметров, и Анн понял, что все придется начинать сначала. Оторвав ценой неимоверных усилий чемодан от земли, он забросил его в окно, вбежал задом наперед в дверь, чтобы ухватить его у подножия лестницы и опять-таки пятясь спиной взбежал по ступенькам вверх. Он с облегчением вздохнул, когда понял, что галстук снова затянулся у него на шее, а пуговица на воротничке опять щекочет его кадык.

На сей раз Анн уже без приключений покинул здание и сразу повернул по тротуару направо.

Одновременно с ним из своей квартиры выходила Бирюза: она очень спешила, чтобы успеть на вокзал до того, как машинист выстрелит из стартового пистолета. Из соображений экономии на государственной железной дороге использовался исключительно старый, отсыревший порох, и на курок полагалось нажимать за полчаса до выстрела, чтобы сам выстрел прозвучал примерно в назначенный срок. Но случалось так, что пистолет выстреливал почти сразу. К тому же она потеряла массу времени, подбирая перед зеркалом дорожный костюм, зато результат был ослепительным.

На ней было распахнутое легкое пальто из шерстяного сверхбукле, под которым зеленело платье липового цвета, простого изысканного покроя, ноги ее были обтянуты чулками из тонкого нейлона, а изящные ступни облачены в туфельки из крокосвиньей кожи зеленовато-розового оттенка. Чемодан следовал за ней на расстоянии нескольких метров: его нес ее младший брат, явившийся добровольно, чтобы ей помочь, и Бирюза, дабы поощрить его, поручила ему эту очень важную и ответственную работу.