Эндрю Грир - Исповедь Макса Тиволи

На тот момент я еще не встретил своего идеала. Не секрет, что все семнадцатилетние юноши готовы влюбиться в первую встречную. Вот и я, заточенный в том ужасном теле, влюбился в первую девушку, с которой встретился взглядом.

— Она меня ужалила!

А я, Элис, впервые увидел тебя. Худший момент в моей жизни: сердце замерло от восхищения.

— Ты в порядке? — подбежал к девушке Хьюго.

Она моргнула, укус на шее начал разбухать.

— Меня еще никогда не жалили, — всхлипнула девушка.

— Это пройдет, — успокоил Хьюго, — приляг.

Она продолжала сидеть и смотреть на осу.

— Щиплет.

— Понимаешь…

— Сильнее, чем я думала. Маму как-то ужалили, а я думала, что она все преувеличивает, но… Ох, как больно.

— Еще и раздувается.

И тут Элис обратила взгляд своих карих глаз, этих ангельских глаз, на меня.

— У вас очень добрый сын, сэр.

Я хотел ответить, но ничего не получилось. Я был молчаливым стариком, и Элис отвернулась.

— Мама! — позвала она, затем снова посмотрела на осу. — Бедняжка.

— Хм, — промычал Хьюго, поднимаясь с колен.

— Вы что, так меня здесь и оставите? — изумилась девушка.

Я как раз открыл рот, чтобы выговорить то, что пытался сказать уже целую минуту. Девушка, видимо, это заметила и выжидательно посмотрела на меня. Я моргнул. Наконец я выдавил из себя:

— Он… он не мой сын.

Однако мои слова утонули в крике, раздавшемся из дома. Я обернулся и увидел обыкновенную женщину, маму. Элис, ты отвернулась, так и не расслышав меня.

Я хотел бы назвать твое появление в саду злым роком, ведь ты пришла, когда мое сердце было совершенно беззащитно, и все-таки здесь больше подойдет слово «провидение». Наверное, мне повезло, что это была ты, а не какая-нибудь более жестокая девушка. С другой стороны, если бы это была не ты, Элис, я бы влюблялся еще не один раз, вплоть до самой старости. Однако, очарованный твоими глазами, больше я не любил никого.

— Мистер Тиволи!

Ее мама выбежала из дома и присела около дочери. С проворностью медсестры она забинтовала нежную шею Элис. Она естественно и легко обращалась со своей худенькой девочкой, постанывавшей от боли. Миссис Леви носила траур последний год и сохраняла красоту зрелой женщины. Она была одета со вкусом, на шее виднелось жемчужное ожерелье, скромный турнюр подчеркивал ее женственную фигуру, а приталенная блуза выгодно огибала впечатляющий бюст. Я не умею определять возраст, сколько ей было, Элис? Сорок пять или сорок шесть? Миссис Леви с улыбкой и добродушным ворчанием перевязывала шею дочери, но даже не смотрела на нее. Чувственные темно-карие глаза смотрели прямо на меня.

— Мистер Тиволи, как я рада, что встретилась с вами… Не дергайся, Элис, это совсем не больно.

Элис! Теперь я знал ее имя, и она стала мне ближе всех девушек, с которыми я сталкивался прежде.

— Полагаю, вы счастливы вернуться в старый дом вашего брата, нам здесь очень нравится, не так ли? Да что ты натворила, глупая девчонка? Ты схватила осу, она тебя ужалила, уф-ф, надеюсь, нарыва не будет, а если и будет, то послужит тебе хорошим уроком, ясно? Сиди смирно, Элис. Твое платье промокло, теперь придется его сушить. Я встретила вашу невестку, мистер Тиволи, она очаровательная леди, я так сожалею, так сожалею.

— Да-да, мистер Тиволи, у вас очаровательная невестка, — хихикнул Хьюго.

Мама Элис полностью завладела инициативой. А я с каждой секундой чувствовал, как Элис становится мне все понятнее и ближе; я видел, как она моргает, чтобы смахнуть слезинки, красная от злости и вскрикивавшая, если мать задевала ее волосы. И вот миссис Леви уже тащила меня прочь, лишая права на сердце школьника, вместо которого в моей груди полагалось биться уставшей мышце старика.

— Элис, веди себя прилично, это наш домовладелец, мистер Тиволи. Ему столько же лет, сколько и Саут-Парку, не так ли, мистер Тиволи?

Она унизила меня на глазах у своей дочери. Шляпа вдруг показалась мне такой тесной, словно была не моей; наверное, я случайно взял чужую на какой-нибудь вечеринке.

— Я вовсе не так стар, миссис Леви, — сказал я и добавил: — Рад с тобой познакомиться, Элис.

Мои слова не произвели на девушку никакого эффекта — она пристально смотрела вдаль, зато ее мама рассмеялась, сверкнув прекрасными, словно нитка жемчуга, зубами.

Наконец Элис повернулась ко мне:

— Надеюсь, вы не будете шуметь так, как предыдущая парочка жильцов. Они топали, будто стадо коров.

Миссис Леви сердито шикнула на дочь.

— Кстати, мистер Тиволи, — затараторила женщина, — вы привезли такие красивые ковры. Как же у вас будет уютно и тепло!

Миссис Леви в полной мере владела искусством ведения беседы, а я был всего лишь семнадцатилетним юношей, и мне приходилось держаться избранных ею тем. Я заговорил о коврах, брюссельских коврах, их расцветке и мягкости, я почти мог ощутить их вкус на языке, поддерживая этот пыльный шерстяной диалог в то время, как мог бы расспрашивать Элис про школьные успехи, игру на фортепьяно, путешествия; мог бы наслаждаться звучанием ее голоса. А я был вынужден смотреть, как взгляд прекрасной девушки бесцельно блуждает по сторонам, а сама она все больше погружается в свои мысли. Видимо, под влиянием материнской заботы или моего заунывного бормотания боль утихла, и милая юная Элис медленно уходила в какой-то воображаемый мир, который я жаждал с ней разделить.

— …полагаю, это просто замечательно, когда вокруг много ковров.

— Уф-ф, — вздохнула Элис.

— И дамасских кресел, я заметила их среди ваших вещей, — подхватила миссис Леви с гордостью, словно речь шла о ее пуфиках. — Я поражена, мистер Тиволи. Для мужчины вы великолепно разбираетесь в домашнем хозяйстве.

«Но я не мужчина!» — хотелось крикнуть мне, а миссис Леви уже сделала изящную паузу и спросила о человеке, стоявшем рядом, о человеке, про которого я успел забыть.

— Меня зовут мистер Хьюго Демпси, — как можно вежливее представился Хьюго, приподняв шляпу перед миссис Леви и ее моргающей мечтательной дочерью.

— А, Хьюго, — повторила Элис.

— Он близкий друг нашей семьи, — пояснил я.

Миссис Леви подхватила дочь за талию, будто срезанный цветок, который несут к вазе.

— Чудесно, чудесно. Я должна отвести Элис в дом и вылечить ее шею. Надеюсь, мы с вами еще увидимся, мистер Демпси. А вас, мистер Тиволи, мы в самое ближайшее время ждем на обед вместе с вашей невесткой.

Поклоны, реверансы, улыбки, и когда девушка, вновь обеспокоенная ноющей ранкой, скрылась в доме, я так и остался стоять посреди сада, как один из железных псов. В парке началась некая суматоха; затуманенным взглядом я отметил человека, проходившего мимо с плакатом, предостерегающим от использования паровых экипажей. Он выкрикивал лозунги и всяческие остроты, но меня это нисколько не занимало: я пытался придумать, как бы пойти на обед без мамы, застать Элис одну и рассказать ей всю правду о себе.