Владислав Егоров - Пасхальные яйца

Хотя и говорила Ирина, что в «Эльбрусе» кормят вкусно, и цены терпимые, но, когда расплатился, осталась в бумажнике одна сотенная с мелочью, а и взяли всего по сациви и шашлыку да пару бутылок шампанского. Сначала он чувствовал себя с ней скованно, но вино постепенно придало уверенности, и Олег Петрович рассказал несколько смешных случаев из своей жизни, и они действительно были смешными, по крайней мере, Ирина смеялась искренне и заливисто.

Шампанское и ей язык развязало. Правда, ее рассказ был, напротив, довольно печален. Он узнал, что сама она из глубинки, из учительской семьи. Хотела пойти по стопам родителей, поступила в педагогический на истфак. Но на втором курсе угораздило выскочить замуж. Муж из «новых русских». Каким он бизнесом занимался, она, честное слово, до сих пор не знает, но денег у него было немерено. Учебу, понятно, бросила. Забот и так хватало. Квартиру он купил в обкомовском доме — евроремонт затеяли, дачу строили — повседневный контроль за работягами требуется, а тут еще надо научиться машину водить, ну и, само собой, рестораны, сауны, пикники на природе. Красиво жить не запретишь! А потом в один момент все рухнуло. Вадим, так ее мужа звали, набрал кредитов, чтобы провернуть какое-то многомиллионное дельце, только оно лопнуло. В погашение долгов продали и белый форд и дачу недостроенную, из трехкомнатной в центре перебрались в однокомнатную на окраине. Да все равно рассчитаться полностью с кредиторами он не смог. Поставили его на «счетчик». Это, объяснила, когда у должника проценты чуть ли не в геометрической прогрессии начинают расти, и если он к определенному сроку долг не отдаст, то расплачивается уже жизнью. Так с Вадимом и вышло. Официальная причина смерти — самоубийство, в состоянии депрессии выбросился с двенадцатого этажа. А, может, действительно сам выбросился, не стал дожидаться, когда другие его выбросят. Но никакой записки не оставил. После смерти мужа подбивали к ней клинья его дружки, но она теперь этих «новых русских» за три версты стороной обходит. А жить меж тем как-то надо, вот и устроилась кассиршей, пока ничего лучшего не подвернулось. Не на панель же идти!

Трогательная история! Олег Петрович слушал и не мог понять, так ли все было на самом деле или сочинила Ирина детективную историю, довольно-таки банальную, позаимствовав детали из криминальной хроники, что дает по субботам городская «Вечерка». А, впрочем, зачем ей врать? Она сразу его успокоила, что видов на него не строит и семью разрушать не собирается. Просто соскучилась по мужику, а он ей глянулся и захотелось испытать его в качестве любовника, если, конечно, не возражает. Такой откровенности Олег Петрович не ожидал и залился густым румянцем. Ирина, заметив его смущение, расхохоталась:

— А ты, — они уже выпили на брудершафт, — ведешь себя, как красна девица. Мы с тобой взрослые люди. Я ж не дура, чтоб не понять, на что ты рассчитывал, когда мне свою визитку давал. Не будем же мы, прежде чем в постель завалиться, бегать, взявшись за ручки по ночным улицам, а ты еще станешь стихи читать. Хорошо, если Есенина, а то собственного сочинения вирши. Это я уже на первом курсе прошла.

Она права, конечно, думал Олег Петрович, когда ехали в такси к ее дому. Но уж как-то цинично получается, по-деловому. Все-таки в отношениях между мужчиной и женщиной должна быть хотя бы маленькая тайна. Они с Тамарой впервые поцеловались, наверное, только через месяц после знакомства… М-да, ему еще сорока нет, а как здорово отстал от жизни. Сейчас вон как все элементарно! И ведь Ирина не путана какая, просто современная женщина без предрассудков и условностей — так она себя охарактеризовала. И почему-то вспомнилась телевизионная реклама: «Новое поколение выбирает «пепси»…

В постели Олег Петрович не подкачал. Четыре раза они душ принимали. Но, надо признать, первую скрипку играла Ирина. Чего она с ним только ни вытворяла, вспомнишь — вздрогнешь! Как говорит его новый коллега Максим Чебаков, делясь впечатлениями об очередном любовном приключении, «накувыркались до посинения ногтей».

Утром Ирина его разбудила, уже одетая, намакияженная.

— Вставай, казак, да побыстрее — на работу опаздываю!

— А, может, приляжешь? — предложил, откидывая одеяло.

— Ишь, неугомонный! — она шутливо погрозила пальчиком. — Придется нам перерыв сделать. Трудные дни у меня начались.

— Ревизия что ли какая? — не понял Олег Петрович.

— Дурачок! — она так и зашлась от смеха. — По женской части ревизия. Телевизор смотришь? Какую рекламу чаще всего показывают? Вот эти прокладки мне уже с утра и понадобились.

Олег Петрович почувствовал, что краснеет. Нет, все-таки до чего же она бесстыжая! Могла бы быть поскромнее.

— Но к субботе буду в боевой форме! — продолжила Ирина в том же покоробившем его духе. — У меня как раз по графику выпадает выходной. Так что можно начать наши сексуальные игры пораньше. Приглашаю к обеду. У тебя, поняла, денег не густо, на ресторан уже, пожалуй, не потратишься. Купи бутылочку шампанского и цветочки, и девочка будет довольна.

В четверг в десять утра позвонила, подтвердила, что приглашение к субботнему обеду остается в силе. Ждет к трем часам, и чтоб не опаздывал, собирается угостить его щами из молодой капусты, а они хороши, когда прямо с плиты, подогретые уже не то.

А в двенадцать умер Федор Ильич Тетерятников. Прямо на рабочем месте, у всех на глазах. Бумажка какая-то у него со стола упала, он наклонился ее поднять и повалился на пол. Острая сердечная недостаточность. А мужику всего пятьдесят семь, даже до пенсии не дотянул.

Все думали, что похороны будут в понедельник, но родственники покойного подсуетились — за каждый день нахождения тела в морге теперь приходится выкладывать немалую сумму — ив пятницу было объявлено, что в свой последний путь Федор Ильич отправится завтра, панихида в двенадцать часов прямо на кладбище.

На похороны пришло человек двадцать пять. Жена и двое взрослых дочерей — Олег Петрович определил их среди женщин в черном по заплаканным лицам, — восемь человек с работы, почти треть коллектива, остальные, очевидно, родственники и друзья.

Открыл панихиду заместитель генерального директора компании Станислав Евгеньевич, совсем еще парнишка, из тех, про кого говорят, «молодой, да ранний». В столь ответственной роли выступал он впервые, но траурную церемонию провел на должном уровне. Свое прощальное слово Станислав Евгеньевич начал с того, что Федор Ильич пользовался заслуженным уважением у коллег, к своим обязанностям относился добросовестно, и на вверенном ему участке работы все всегда было в полном ажуре. Среди достоинств покойного особо были отмечены пунктуальность и вежливость. Принадлежа к поколению, на которое наложило свой неизгладимый отпечаток время застоя, он, тем не менее, правильно воспринял наступившие перемены и стал горячим поборником рыночной экономики. Таким, как Федор Ильич Тетерятников, с пафосом заключил зам. генерального директора, принадлежит будущее России. (Тут Олег Петрович невольно усмехнулся, потому как будущее с покойниками не очень-то соотносится).