Стивен Ликок - Охотники за долларами

Говорил филиппинский шофер. Только одет он был иначе. На нем была форма инспектора полиции, а поверх пальто отчетливо выделялся значок сыскного отделения.

Рядом с ним — друг возле друга — стояли две деастрализированные фигуры, Йахи-Бахи и Рам Спад, с железными обручами на шее. Они не делали ни малейшей попытки удрать.

— Мы их поджидали, — объяснил высокий полицейский офицер нескольким дамам, которые с любопытством окружили его. — Инспектор захватил обоих на углу и передал их патрулю. Все ваши вещи, вероятно, в целости.

В это время один из полицейских появился в вестибюле, нагруженный пальто, накидками и мехами.

Сеанс кончился, и гости разъехались.

Во всех последующих дискуссиях, происходивших по поводу этого события, один пункт так и оставался невыясненным: был ли Йахи-Бахи мошенником или нет, прибыл ли он с Востока или же из штата Миссури, как это утверждала полиция. Но переастрализировать Будду ему все-таки удалось.

И больше всех настаивала на этом пункте сама миссис Россемейр-Браун.

— Ибо, — говорила она, — если это был не Будда, то кто же?

Ответа так никто ей и не дал.

Церковь св. Асафа, более известная под именем «св. Асафа на полях», стоит на Плутория-авешо, напротив университета. Она окружена вязами, и высокий шпиль ее устремлен прямо в голубые небеса.

Настоятель церкви любит говорить, что этот шпиль является как бы символом предубеждений против прегрешений современного меркантильного века.

Земля, на которой построена церковь, оценивается в семь с половиной долларов за фут. Всякий раз, когда держатели закладных на церковь в своих длинных черных сюртуках преклоняют колена для молитвы, они чувствуют, что церковь стоит не на песке, а на камне. Это — великолепно устроенный храм. Многочисленные окна украшены цветными стёклами, вывезенными из Нормандии; их получал по накладным сам настоятель, чтобы спасти приход от тяжелого бремени таможенных пошлин. Гордость церкви св. Асафа — огромный орган, который стоил десять тысяч долларов. Залогодержатели, сливая свои голоса с голосами остальных прихожан в утреннем антифоне, с любовью слушают нежные звуки этого органа, восхищаясь тем, что он нисколько не пострадал от времени и звучит совсем как новый. Возле церкви помещается воскресная школа св. Асафа, за которой числится ипотечный долг в десять тысяч долларов.

А немного дальше, на боковой улице, находится здание

Общества молодежи с площадкой для игры в мяч и с бассейном для плавания, настолько глубоким, что в нем можно утопить сразу двух молодых людей; здесь же устроен бильярдный зал с семью бильярдными столами. Настоятель любил хвастаться созданием Общества молодежи, уверяя, что благодаря существованию подобной организации никто из молодых прихожан церкви не шатается но трактирам..

В воскресные дни, во время утренних служб, когда играет громадный орган и когда держатели закладных на движимое и недвижимое имущество церкви и прочие ее кредиторы, а также учителя воскресной школы и бильярдные маркеры сливают свои голоса воедино, — из недр церкви св. Асафа возносится такая громкая хвала, что по своей мощи и действенности ни в чем не уступит хору хорошо оплачиваемых профессионалов.

Церковь св. Асафа — епископальная; поэтому она заключает в себе ивокруг себя все атрибуты епископальной церкви: медные дощечки, вделанные в стены, черных дроздов, распевающих на ветках вязов, прихожан, которые обедают в восемь часов, и настоятеля, который носит маленький крестик и танцует танго.

На другой стороне той же улицы, на расстоянии не больше ста ярдов от церкви св. Асафа, находится церковь св. Осафа, соперничающая с первой. Это строго пресвитерианская церковь, вплоть до фундамента, возведенного на скале, лежащей на тридцать футов ниже уровня улицы. Над ней возвышается громоздкая башня; крыша у нее низкая, окна узкие, а стекла полупрозрачные, словно покрытые инеем. Вокруг нее вместо веселых вязов — мрачные хвойные деревья, а вместо дроздов — вороны; настоятель ее — суровый пастырь, который носит шляпу с широкими полями и в будни читает в университете лекции по философии. Он полагает, что его паства состоит из смиренных духом и мягких сердцем людей, и уверен, что при всем их смирении и мягкости среди них найдутся люди, которые смогут подкупить, если захотят, половину всей конгрегации церкви св. Асафа.

Церковь св. Асафа — тоже пресвитерианская, но только до известной степени. Дело в том, что она слишком пресвитерианская и потому не могла поддерживать общения ни с одной из остальных пресвитерианских церквей. Лет сорок тому назад она отделилась от основного ядра, к которому принадлежала, а позднее, вместе с тремя другими церквами, она откололась из от группы отделившихся церквей. Еще некоторое время спустя у нее возникли разногласия также и с последними тремя церквами по вопросу о вечном наказании. Дело в том, что слово «вечный» показалось старейшинам церкви св. Асафа недостаточно ясно выражающим бесконечность наказания. Диспут кончился расколом, который поставил церковь св. Асафа в совершенно изолированное от всего света положение.

В одном отношении соперничавшие друг с другом церкви на Плутория-авеню имели одинаковую историю. Каждая из них по мере своих успехов постепенно продвигалась из более отдаленных и бедных частей города в его центр. Сорок лет тому назад церковь св. Асафа занимала небольшое бревенчатое здание с тонким шпилем в одном из жалких переулков Нижнего города, а церковь св. Осафа — четырехугольную крошечную постройку в южной части города. Но то место, на котором стояла церковь св. Асафа, было приобретено пивоваренным обществом, и доверенные лица последнего, ловкие дельцы, не забывавшие и своей собственной финансовой карьеры, заново построили церковь в более оживленном районе быстро развивавшегося города. Старейшины же церкви св. Осафа, спокойные, но озаренные внутренним светом люди, тоже передвинули свою церковь поближе к центру, так что она очутилась как раз напротив расширявшегося винокуренного завода.

Таким образом, по мере того как десятилетие сменялось десятилетием, обе церкви передвигались все дальше Ц дальше, пока не наступил момент, когда трамвайная компания приобрела за баснословную цену последнее здание церкви св. Асафа, которая с триумфом водрузила свой шпиль на самой Плутория-авеню. Но церковь св. Осафа не отставала. С каждой переменой своего места она придвигалась все ближе и ближе к церкви св. Асафа. Ее старшины тоже были ловкими дельцами. При каждом передвижении своей церкви они старательно обдумывали характер архитектуры здания. В фабричном районе они воздвигали его в виде длинного корпуса с шестнадцатью окнами на каждой стороне, и в результате церковь — с громадной прибылью для паствы — была обращена в велосипедную фабрику. На главной улице она занимала длинное и глубокое здание; его купила кинокомпания под кинематограф, причем ей пришлось переделать только церковные скамейки. Последним этапом было образование синдиката из членов самой