Л. Либединская - Ты помнишь, товарищ… Воспоминания о Михаиле Светлове

– Важнейшей из них является ВАПП, или Всероссийская ассоциация пролетарских писателей… Самые выдающиеся среди них – это Светлов, Уткин и Фадеев.

Киев. Год 1932. Я служу в военной авиации. По городу расклеены афиши. Вечер поэтов. Вера Инбер, Михаил Светлов, Иосиф Уткин. Друзья просят председательствовать на вечере.

Концертный зал переполнен. На стенах плакаты и лозунги на украинском языке. После выступления Инбер объявляю Светлова:

– «Гренада». Читает автор.

Бурные аплодисменты. Во время шума Светлов растерянно наклоняется:

– У меня там «мечтатель-хохол»… Скандал. Могут обидеться. Как думаешь, чем заменить?

Пожимаю плечами. Нашему поколению первых комсомольцев чужды чувства узкого национализма. Тем более Светлову, выросшему на Украине. Однако ему видней…

По напряженному выражению лица можно без труда определить, как он мучительно думает о злополучном слове. Вот он подходит к строфе, где «медлит с ответом, мечтатель-хохол»… С тревогой наблюдаю за ним…

Год 1948-й. Февраль. Светлов выступает на литературном кружке авиаторов ВВС. Он внимательно прочитал все произведения, присланные ему домой, и в заключение разбора говорит о том, что не должно быть никаких скидок на молодость: слово – это инструмент писателя, и им нужно владеть в совершенстве!

– Однажды на фронте ко мне обратился немолодой боец. «Верно, говорит, что вы пишете песни?» – «Верно!» Он помолчал, потом заметил: «Очень мы песни любим, и очень они нам нужны».

Этот разговор мне вспомнился накануне большого праздника – тридцатилетия нашей Советской Армии. Наши песни, стихи, рассказы давно состоят у нее на вооружении.

Любовь народа к своей литературе, к искусству вдохновляет не только писателей-профессионалов, она будит чувства и тех, у кого еще неокрепшие голоса.

Светлов называет имена писателей, вышедших из рядов нашей армии. Среди них – Фадеев, Либединский, Вишневский, Сурков, Уткин, Гончар, Некрасов и многие другие. А!

– В рядах авиаторов также немало молодых писателей и поэтов, многие взялись за перо.- Светлов поднимает в ладонях довольно объемистую папку с рукописями.- Но дело теперь не за количеством, а за высоким мастерством!

В одном из писем к Чехову Горький писал, что он еще не писатель, а пока только хороший читатель. И это писал Горький, уже создавший к тому времени «Фому Гордеева»!

Я думаю, что каждый из вас учтет ту простую истину, что в литературе труд не менее важен, чем в авиации. Настоящий талант должен трудиться неустанно, не глядя ни на какие метеорологические неприятности. В литературе тоже нужно быть асом!

Многих начинающих напутствовал Светлов своим добрым товарищеским словом, он отечески следил за их ростом и возмужанием. Его напутствие к стихам молодого поэта манси Ювана Шесталова полно светлой и нежной задушевности.

«Я сейчас провожаю в добрый путь товарища, которого никогда в глаза не видел. Как он выглядит и сколько ему лет? Наверное, он совсем молодой.

Я не провожаю Ювана до дверей, а спешу к нему на вокзал – поезд вот-вот отходит…

…Чем меня пленяет мой попутчик? Тем, что он удивительно легко бывает необыкновенным в обыкновенном. Значит, он безусловно поэт. Как вообще угадывается талант? Он – может, я – не могу. Значит, он – талант. Разве могу я так написать:

Самое сложное и трудное в поэзии, как и вообще в искусстве,-это быть естественным. Мастерство – это высшая естественность. Юван Шесталов, может быть сам и не подозревая об этом, владеет таким мастерством.

Юван пишет на языке манси. Манси – малая народность. Этот поэт – представитель наших малых народностей- сидит рядом со мной, я горжусь талантливой дружбой наших советских народов.

…Глубокая ночь. Мчится поезд. За окном темно. Не разберешь, где осины, а где березы. Тем более что я и при солнечном свете могу их спутать. Я только знаю, что у березы кора белая.

Пассажиры не спят. Они слушают стихи Ювана Шесталова. Такая поездка у них не часто бывает. Далеко не всегда твоим попутчиком бывает талантливый человек».

Переделкино. Дом творчества. Сидим за одним столом с Олей Берггольц. Нас связывает старинная дружба: я помню ее совсем юной, в кожаной куртке, с длинными, до колен, белокурыми косами. Сейчас она работает над своими «Звездами». Работает исступленно, не зная ни дня, ни ночи… А встретимся – и засверкает боевая молодость наша комсомольская, зазвучат дорогие имена, и среди них одно из самых дорогих для нее – имя Светлова. Светлова она боготворит. Его образ незримо осеняет ее труд над книгой. Она читает его стихи. Влюбленно, проникновенно…

Такую беззаветную и преданную любовь заслужить не каждому дано.

В дружбе Светлов добр, терпим к недостаткам. Но в вопросах творческих – бескомпромиссен и, несмотря на внешнюю мягкость, бывает суров.

В кругу друзей один молодой и высокоодаренный поэт читал цикл новых стихотворений. Автор – солдат-фронтовик, прошел всю войну, повидал горя. Свои чувства и переживания он передал с высоким и эффектным мастерством. Литературные находки, одна другой краше и нарядней, поражали. Друзья хором хвалили поэта, восторгались, да и есть чему… Он на седьмом небе: поработал, потрудился, стихи приняты и скоро будут опубликованы в одном из толстых столичных журналов.

– Неважные стихи, старик,- негромким голосом в наступившей тишине выносит из угла свой строгий и нелицеприятный приговор Светлов.

Автор растерян, обескуражен.

– Михаил Аркадьевич, но почему же? Неужели ж это так плохо?

И Светлов с присущей ему мудрой иронией ласково отвечает:

– Я забочусь о твоей старости, мальчик!

К чести молодого поэта, после некоторого раздумья он подошел к Светлову и с чувством сыновней признательности обнял его. Он все понял…

Но не все молодые таковы…

Сидим со Светловым в писательском кафе. Он устало помешивает ложечкой кофе. Разговор о нашей молодости, какими мы были. Мимо, как метеор, пролетает молодой, но уже на восходящих скоростях поэт. В руках у него первая книжка стихов. На лице смешное, детское высокомерие, он даже не поздоровался.