Халлдор Стефаунссон - Страх

– Охота была становиться из-за него убийцей, – возразил Кетитль. – А вот под суд его отдать да в тюрьму засадить – самое милое дело.

– Какой от этого прок? Ну, заплатит малюсенький штраф и из тюрьмы ведь обратно вернется. Нет, надо покончить с ним раз и навсегда.

– Живите в мире, люди добрые, – сказал Лёйги. – Рано или поздно ему это дорого обойдется, а нам рисковать ни к чему.

– Если каждый так станет думать, то Бьодн еще долго будет калечить народ, а то и убивать. До тех пор, пока с ним не разделаются.

– Парни, давайте работать, покуда все тихо, – сказал Лёйги и добавил в задумчивости: – Он ведь, правильно подметил, что лучше было бы обшить всю стену заново… Но приятели обиженно надулись:

– Уж не собираешься ли ты позволять этому мерзавцу давать нам советы? Проучить бы его, чтоб не совал нос в чужие дела.

Вскоре разнеслась весть, что Бьодн Викинг избил человека, который пришел получить с него долг. За это Бьодн отделался штрафом. Потом он подрался на танцах с четырьмя подгулявшими мужиками, а с одним из них обошелся так круто, что тот целую неделю провалялся в постели. Но и на сей раз судебного разбирательства не было.

…Йоун ходил по округе и сеял страх в людских душах, рассчитывая подыскать сообщников, чтобы убить Бьодна.

– Ты будешь следующей жертвой, – говорил он.

Но люди только отмахивались:

– Я? Да я с ним и дела никакого не имел.

– А это и не обязательно, – зловеще говорил Йоун, – вот переломает он тебе кости или выбьет глаз, тогда ты, наверное, мне поверишь.

От такого добра не жди. Выходит, Йоун ничуть не лучше Бьодна, может, даже злее. Люди отворачивались и не желали с ним разговаривать.

И вот в один прекрасный день Харальдур Вояка почувствовал прилив сил и мужества и решил сам вызвать Бьодна на драку и преподнести ему хороший урок, чтобы он в следующий раз дважды подумал, прежде чем к кому-нибудь пристать. Но расчет не оправдался. Бьодн так нещадно поколотил его, что Вояке уже во втором раунде пришлось просить пощады.

– И поделом ему, – говорили люди и ни в чем не винили Бьодна. – Зачем возбуждать неуравновешенного человека?

Тем временем поступали новые и новые известия о выходках Бьодна. Из всех потасовок, как крупных, так и мелких, он неизменно выходил победителем. Хотя, судя по синякам, и ему как следует доставалось.

Но однажды вечером его принесли домой совершенно беспомощным. Он был без сознания, и некоторые даже думали, что он уже не жилец на белом свете.

Дверь отворила жена. Она не стала ни о чем расспрашивать, но послала за врачом.

– Он бы там точно помер, не подбери мы его, – сказал один, желая, чтобы правда вышла наружу. – За амбаром лежал, и не знаю, услышал бы кто его, даже если б он и закричал. Похоже, их было много, и били они его кольями… Вообще-то там валялся кол, но я не видал, есть на нем кровь или нет.

Жена любезно поблагодарила за помощь: теперь, мол, она у них в неоплатном долгу.

– Да будет вам, дело житейское, – сказал тот, что посмелее. – Дайте нам знать, если мы можем еще чем-нибудь помочь вам. А убийц этих надо бы найти.

– Да кому это нужно? – тихо сказала женщина, устраивая мужа поудобнее. Они положили его на кровать.

Пришел доктор, осмотрел раненого и заключил, что Бьодна оглушили ударом по голове, вероятно палкой, так как на затылке у него была безобразная рана. И в довершение всего – перелом ноги.

– Лучше немедленно отправить его в больницу.

– Нет, – мягко возразила жена, – мой Бьодн привык, чтобы я за ним ухаживала, пока он болеет, он сейчас слаб, и ему будет тяжело, если другие это увидят.

– Вы жена, вам и решать, – сказал доктор, – только ведь придется не спать.

– Ничего, я же всегда ухаживала за моим Бьодном, как за ребенком.

– Хм! – сказал доктор и стал промывать рану и бинтовать перелом. Больной по-прежнему был без сознания. – …Слабый, значит? А я, признаться, никогда еще не видел более сильного тела.

– Да, – сказала жена и просияла, – Бьодну здесь нет равных. Но ведь сейчас он так слаб.

– Жене видней, – сказал доктор. – Я вот тут выпишу лекарство, думаю, оно поможет, когда он очнется. Вам есть кого послать в аптеку?

– Я могу попросить кого-нибудь из тех, кто принес его, они пока где-то здесь, недалеко.

– Уж не эти ли самые люди так его отделали? А теперь испугались и говорят, что якобы нашли его.

– Не знаю, – спокойно сказала жена. – Какая разница, если они сходят и купят для него лекарство?

– Как вам угодно, но должен сказать, опасность еще не миновала.

– Опасность для жизни? – испуганно спросила женщина.

– До тех пор пока он не придет в себя, я же могу сказать, насколько ему повредил этот удар по голове. Пусть он лежит как можно спокойнее, а как только очнется, сразу пошлите за мной… одного из тех ваших приятелей, которые его избили.

– Я не говорила, что это они его избили, – тихо сказала женщина.

– Вы выдаете желаемое за действительное, но, на мой взгляд, следовало бы допросить этих бездельников, если, конечно, вы хотите разоблачить преступников.

– Мой Бьодн сам решит. Не знаю, захочет ли он жаловаться на кого-нибудь, – сказала жена.

– Да-да, вам виднее… Ну, мне пора. Все же пошлите за мной, когда он придет в сознание.

– Очень больно? – ласково спросила женщина и погладила Бьодна по щеке. Он еще не совсем очнулся и стонал. – Тебе нужно принять это, если тошнит. А я пошлю за врачом.

– Нет-нет, не надо врача, никого не надо… о-ох!..

– Да-да, милый, потом можно будет сказать, что забыла. На, проглоти.

– Как же я добрался до дома? Не помню.

– Ты сам и не мог, у тебя нога сломана.

– Мерзавцы.

– Кто это был?

– Их много было, напали на меня сзади, предательски. Подлецы. Их много, а я один.

– Да.

– Долго мне еще так валяться?

– Какое-то время, конечно, придется полежать, а потом уж вести себя тихо. И прекратить эти драки, мои милый. Надо беречься, ведь ты принадлежишь не только себе, но и мне тоже, – сказала она удрученно.

– Драться нужно.

– Да нет же, – устало ответила женщина и опустила голову к нему на грудь, Сказывалось долгое ночное бдение.

– Иначе все будут считать меня слабаком.

– Никто и не думает, что мой сильный муж – слабак, – возразила она, пытаясь придать своему голосу восторженное звучание, хотя ей и приходилось бороться со смертельной усталостью.

– Нет, все так считают… всегда считали, все издеваются надо мной… – Он даже всхлипнул.

– Я никогда так не считала, – сказала она едва слышно, и голова ее тяжело легла ему на грудь.

– Ты? – изумился он. – Ты – совсем другое дело, не то что этот сброд, который все время задирал меня и мучил с самого детства. А теперь только и думают, как бы меня прикончить. И они это сделают, если я не буду отбиваться. Еще немного, и они убили бы меня.