Светлана Эст - Чемпионка

— Потому что следующая летняя Олимпиада только через три года. Вот тогда я ее и выиграю!

Но оказалось, что она плохо разбирается не только в молодых людях — дядя Юра обрадовался и сказал:

— Я не против! На Андрейку, на твоего ленивого братца, надежды никогда не было, а на тебя я рассчитывал! Ну, наконец-то в тебе заговорила наша кровь, Каменевых, а не вялая, потомственных аристократов, Никитинская. Давно бы так!

— Ага, фамильное «скотство»!

— Ты о чем?

— Да, ерунда, шутка юмора… Ты как считаешь: мне явно нужно изменить тренировочный процесс, усилить подготовку, но каким образом? Может быть, в кругосветное путешествие на велосипеде отправиться, чтоб ноги поднакачать? Как ты думаешь: я выдержала бы?

— Конечно. Но велосипед — нет!

— А может быть, мне попытаться разместить в спортивном костюме и обуви «утяжелители» какие-нибудь? Буду все время со сверхнагрузкой бегать, а потом, налегке, и результаты пойдут?

— Не помогает! Я как-то и сам пробовал, и с суворовцами своими экспериментировал. Одну-две тренировки можно таких провести, а систематически — смысла не имеет.

— Почему? Очевидно же: вот ты еле двигался, а вот сняли гири — и над землей полетел.

— Мне кажется, что причина в том, что не «те» группы мышц развиваются, не «беговые». Ты в анатомии человека разбираешься?

— Обязательно, сегодня лекцию о скелетах слушала.

— Очень многое зависит от конституции, которая, кстати, у тебя идеальная для стайера, а не для коротких дистанций. Анатомические особенности строения практически определяют, насколько спортсмен продвинется вперед в своем виде. Замечала, наверное, и сама, что спринтеры-чемпионы, как правило, мощные, атлетически сложенные; марафонцы — сухие и жилистые, им на себе гору мускулатуры тащить нерационально; «высотники» имеют баскетбольный рост, какой позволяет им за счет него преодолевать лишний десяток-другой сантиметров, и легкую птичью кость…

При упоминании о прыгунах перед Юлькиным внутренним взором проплыла прыщавое лицо счастливой Натахи, и она слегка загрустила.

— …А спортивные гимнастки, наоборот, миниатюрны — этим, чтоб сальто крутануть, длинные конечности ни к чему: от них амплитуда увеличивается, особенно, если не группируешься.

— Ты куда клонишь, дядь-Юр?

— Давай, я поговорю с Аркашкой, виноват, Аркадием Ивановичем, пусть он тебя переориентирует. Он, знаешь, фанатик бега с барьерами, и ребяток своих частенько заставляет уделять им чересчур много времени, чтоб технику поставить, в ущерб другим дисциплинам, а тебе нужно больше работать на длинных дистанциях. «Не быть тебе, дева, женой казака!», зато быть тебе, дева, чемпионкой на «полторашке» — на дистанции «тысяча пятьсот метров». Увидите тогда с ним, насколько я прав!

— Думаешь, этого хватит?

— Нет, одними разговорами не обойтись! Нужно, чтобы ты тренировалась с более сильными спортсменами. Будешь за ними тянуться, незаметно и на рекорды выйдешь.

— Хм! А где их взять, твоих «более сильных»? Впрочем, знаю! «Твоих» — самое подходящее в данном случае слово. Возьмешь меня на дополнительные тренировки в суворовское училище!

— Ну, это ты через край хватанула. У нас, кроме нескольких преподавательниц по гуманитарным предметам, и женщин-то нет.

— Получается, что есть! Ты же сам хочешь, чтоб я продолжила семейные традиции Каменевых! — прибегла Юлька к решающему аргументу.

Дядюшка, подперев рукой лоб, от чего разительно стал напоминать скульптуру Родена «Мыслитель», стал по-крупному мыслить, так как упоминание о спортивных династиях обязывало его соответствовать.

— Ладно, так и быть, договорюсь я с начальством, чтобы тебе разрешили тренироваться с моими мальчиками, в порядке исключения. Считай, что уже зачислена, суворовец Юлий…

«Дядь-Юр» немного еще помыслил и добавил:

— …Цезарь!

Допив чай и незаметно для себя съев все булочки, которые она принесла, Юля заторопилась домой: времени оставалось в обрез на уроки, очередную порцию молодежного сериала, душ и полчаса — помечтать, лежа уже в постели, как она станет, обязательно станет чемпионкой, и как спохватится Эммануэль, к которому, несмотря на его подловатость, тянуло по-прежнему, если еще и не с большей силой, потому что у пороков есть свое темное очарование.

Сплав спортивной закалки и воинской дисциплины, присущих дяде Юре, возвел его простое обещание, данное мимоходом, в ранг нерушимой клятвы. Юля не знала, как он сумел убедить отцов-командиров: пригрозил ли им, что застрелится в учительской, или, наоборот, положил каждому в стол в качестве подарка именной наган с мушкой из чистого золота, но разрешение на ее тренировки капитан запаса Юрий Викторович — не человек, а Каменев — получил.

Трехэтажное кирпичное здание старинной постройки, суворовское училище, горделиво выпячивая безвкусную лепнину-барокко и прочие архитектурные «прибамбасы», разглядывало часто посаженными по фасаду окнами хрупкую тоненькую девушку, перебегавшую по диагонали плац, припорошенный снегом. В фойе Юля, явившаяся на первую тренировку, увидела дежурного, бравого суворовца с розовыми пухлыми щеками, какие так и подмывало слегка защемить, потрясти и сказать: «Большой уже вырос!», проводившего ее в комнату при спортзале, в которой вызревали на стеллажах мячи: оранжевые и красные пупырчатые — баскетбольные, бело-черные в пятиугольниках — футбольные, коричневые дольками — волейбольные и даже парочка продолговатых дынь мячей для регби.

— Добро пожаловать, племянница! Молодец, что не струхнула, — сказал дядя Юра, заполнявший журнал, сидя за столом, где были расставлены спортивные кубки. — Ты переодевайся за шкафом и иди в зал. У меня ребята на полной самоокупаемости: сами разминаются, потом Руслан рапортует мне, и приступаем к тренировке. Кстати, дева, как ты относишься к перспективе стать не женой казака, а женой генерала?

— Как-то ты сложно выражаешься, дядя Юра, не для моих средних умов.

— Я Руслана попросил шефство над тобой взять на первых порах, чтобы тебя не обижали. Он редкостная личность, заводила и несомненный лидер в нашем училище, с ним даже выпускники считаются. Руслан обязательно когда-нибудь станет генералом, или я ничего в жизни не понимаю.

— Нужен мне твой группенфюрер, старый сводник, — фыркнула Юля и поскорее нырнула за открытую дверцу шкафа, пока дядя Юра не поставил ее по стойке «смирно».

— Дядя Нюра, а сколько кругов на разминке бежать? — спросила она, собирая распущенные волосы, чтоб не мешали, в «хвост» на цветную резиночку, употребив семейное прозвище Юрия Викторовича, которое сама и присвоила ему в трехлетнем возрасте, нечаянно пролопотав вместо мужского городского «Юра» женское деревенское «Нюра».