Станислав Миронов - Virtuality

— И что вы думаете по этому поводу сейчас? — спрашивает он спустя некоторое время.

— Ничего не думаю. Точнее, думаю, что я была полной дурой. Полной — во всех смыслах этого слова, — говорю я и улыбаюсь. Мне действительно стало весело.

Крылов меня поддержал. Он тоже засмеялся, но аккуратно, боясь, видимо, что смех мой может быть следствием нервного срыва, истерики.

— Вы хоть поняли, что это не стоит ваших переживаний?

— Да, поняла. Но, кажется, я сделала это буквально вчера.

Я говорю:

— И ещё мне кажется, что мне почему-то уже не важно, как со мной обошёлся Женя. Я не приняла факт игнорирования этого участка прошлого раньше, но почему-то я считаю, что это уже не важно. Почему — не знаю.

Крылов говорит:

— Вика, а покажите мне ваши записи. Может, они кое-что прояснят.

Я достаю блокнот и отдаю его доктору.

Затем количество этих встреч начало стремительно возрастать. Днём по будням я подолгу общался со своими друзьями, при этом постоянно заводя себе новых, а по выходным мы периодически встречались.

Встречи эти позволили мне тряхнуть стариной, вспомнить прошлое. Мы занимались всем, чем нам хотелось, мы реализовывали любые сумасшедшие идеи, начиная с катания на коньках (дело было зимой), заканчивая сноубордом, кинотеатрами, кафе и барами, даже ночными клубами и пенными вечеринками. Персонально каждый из нас в эти моменты жил своей жизнью, но делали это мы вместе, несмотря на разницу в возрасте, статусах, положении в обществе. Интернет — это то, что нас объединило, то, что позволило нам внести что-то принципиально новое в наши жизни и наш образ жизни, мышление, даже склад характера.

В итоге я пришёл к тому мнению, что благодаря совмещению виртуальной жизни и оффлайн-встреч общение по Сети превращается в нечто более высокое, жизненное, дружественное.

Несмотря на то, что количество пациентов, с которыми работал одновременно, я снизил до одного-двух человек, качество моего общения с ними стремительно возросло. Оно и неудивительно: благодаря собирательной информации из Сети я проникся духом разных поколений, находящих место в нашем современном мире, и в то время как большинство людей, кому уже хорошо за сорок, постепенно начинают удаляться от современной жизни, я, наоборот, приближался.

А сейчас черви едят мои глаза.

Поскольку в Интернете, как и в бане, все равны, я общался с представителями практически разных конфессий, возрастных категорий и прослоек общества, что в итоге привело к тому, что моё собственное мировоззрение в итоге стало гораздо шире и масштабнее, даже глобальнее. Я, если можно так выразиться, осовременился, преобразился и начал жить по-новому.

Одно меня расстраивало: жить мне оставалось всё меньше и меньше. Это, однако, лишь подталкивало проводить каждый мой день так, словно он последний. Я действительно не мог предположить, когда же я умру, поэтому решил брать от жизни всё.

Вместе с тем меня так и не покинуло это ощущение какой-то незавершённости моей жизни, как будто я что-то не доделал, и именно поэтому мне дарованы эти последние счастливые минуты на Земле. Но я по-прежнему чётко понимал, что Интернет поможет мне в этом разобраться.

А ведь она права. Ничто мне не мешает хотя бы попробовать. Попытка — не пытка.

Зато теперь хоть ясно, почему моя девушка заставила меня начать писать эту книгу. Ну, печатать.

Virtuality. Книгу, которую вы прямо сейчас читаете.

Здесь и сейчас.

Говорю:

— Ладно. Попробую. Только не знаю, с чего начать.

— Ой, не смеши, — отвечает она. — Начни… ну, например, хотя бы с порнухи.

Отличное начало.

— Ты уверена?

— Ну да. Напиши о том, как ты заходил на порно-сайты и дрочил.

Я говорю: что, мол?

— Только не прикидывайся. Все дрочат. Я знаю.

Я дрочу.

Вы дрочите.

— Напиши о том, как мужики посещают порносайты и потом загрязняют природу своим несостоявшимся потомством. Своей вязкой спермой. Нашу воду, которую мы пьём.

Я пью.

Вы пьёте.

Ладно, считайте, об этом я уже написал. Пока воспроизводил наш диалог.

Стоит добавить, что порно-сайты — это самый посещаемый вид сайтов в Сети. Кстати, порнуха востребована не только среди мужиков. Бабы тоже дрочат.

Ещё как дрочат.

Даже не вздумайте с этим спорить.

Если, конечно, вы баба.

Статистику отследить невозможно, но при общении в блогах я частенько заворачивал какой-нибудь вопросик о порнухе. И мужскому полу, и женскому. И среднему — это про тех, кто предпочитает не выкладывать фотографии. И не указывать пол.

Знаете, что я обнаружил?

Порно-сайты посещают все. Ну, большинство. Хотя бы раз. Хотя бы раз в жизни видели порно-сайт, внезапно появившийся во всплывающем окне.

Вам это знакомо?

Кстати, забыл сказать. Диффузию действительно никто не отменял, а значит, очистным сооружениям ни за что не справиться с потоком спермы, сливаемой в водосток пылкими дрочерами. Всей этой толпой рукоблудов. Любителями погонять вялого и любительницами потеребить мочалку, хлынувшими в Интернет с момента появления порно-сайтов.

В следующий раз, когда будете пить воду из-под крана, лучше не думайте о том, что пьёте чью-то сперму. Чьих-то детишек. Ну, несостоявшихся детишек. И чьи-то вагинальные выделения. Чьи-то фекалии. Экскременты.

Лучше просто не пейте это . Договорились?

Моя девушка, она говорит:

— Только напиши не просто о том, что все дрочат. Попробуй найти связи между психологической зависимостью от Интернета и онанизмом при помощи порно-сайтов. Может, найдёшь что-нибудь интересное.

Вновь осушая стакан и уже совсем теряя способность связно произносить слова, она говорит:

— Вот, возьми. Сначала прочитай это.

Она протягивает мне учебник по практической психологии.

— И это.

Даёт мне ещё одну книгу. Зигмунд Фрейд. «Введение в психоанализ».

И говорит:

— Прежде чем начать писать, сначала прочти это. У тебя уйдёт на это весь сегодняшний вечер. А потом ночь. Может, и больше. Затем ложись спать. Хорошенько выспись. Как проснёшься, сходи прогуляйся. Походи, подумай. Ищи связи. Вспоминай всё, что видел в Сети. Ну, все эти твои исследования, как ты их называешь.

Флешбэк.

Мне нужно что-то новое. Мой блог уже настолько известен, в нём настолько много пользователей, что мне хочется как-то продвинуться в своих провокациях. Сделать что-то более злое и прямое. Что-то, что вызовет ещё больше реакции в мой адрес. Главное — не степень позитивности, а сила реакции. Экспрессивность. Агрессия. Возмущение. Шок. Что угодно.

Пока не знаю, зачем мне это нужно, но я точно знаю, что мне это поможет. Я знаю, что в результате это должно стать целым исследованием.

Настоящее.

Я говорю:

— А причём здесь мои исследования?