Василий Федорович - Faciam lit mei mernineris

«Центристы» правой среды всегда были обильно представлены всевозможными премудками, начиная от осколков «Памяти» и деградировавшей части РНЕ. Главной особенностью националиста-«центриста» было отрицание возможности силового решения проблем русского народа – любые разговоры о национальной революции считались провокацией, и к ней же приравнивалось «прямое действие». Также очень часто встречалось активное неприятие национал-социализма как идеи – взамен предлагалось нечто странное, начиная от монархизма и заканчивая отвратительными прожектами «индоевропейского господства» и прочей антинаучной ереси. Идеи монархизма, панславянизма, «национальной демократии» сочетались как правило с метафизическим антисемитизмом, что делало премудков совершенно не опасными в глазах государства и привлекало под их знамена городских сумасшедших и идиотов всех разновидностей. Символом этого направления в доисторическую эпоху у нас была выродившаяся «Память», потом – часть остатков РНЕ, а затем – огромное сонмище каких-то странных казаков, верующих катакомбной церкви, представителей карликовых организаций и прочей нечисти, благодаря которой националистам, не стоящим на экстремисткой позиции, был нанесен непоправимый политический ущерб. Общение с ними оставляло двойственное впечатление: по одиночке они порой казались нормальными людьми, а вот в виде организаций погружались в пучину безблагодатности.

Иррационально мыслящие премудки составляют ровно половину «центристов». Вторая половина представлена рационально мыслящими националистами, которые получили совокупное меткое название «профессиональные русские». Глядя на бессильные потуги РНЕ на национальную революцию и отвратительное болото с премудками, многие хваткие ребята увидели возможность отыгрыша националистической карты в легальном поле – не совершая преступления и не нарушая правила игры «большой политики». Так как у национализма в обществе чрезвычайно сильные позиции, то подобно тому, как в 90-е черт знает кто становились бизнесменами, в ранние 2000-е не менее странные личности имели бурный успех в легальном национализме. Лучшим проектом на эту тему безусловно стало ДПНИ господина Поткина, которое по сути дало жизнь второй устойчивой формации националистов кроме НС – национал-патриотам. Собрав под очень актуальными вопросами тех, кто не видел будущего в убийствах, Поткин указал путь всем последующим «профессиональным русским», отыгрывающим национальную карту: от прокремлевских явлений типа Румола до всевозможных «ПЗРК Русь» и даже в какой-то мере «Народа» Навального. Главное особенностью национал-патриотов надолго стала способность одной рукой стыдливо кидая зигу второй поглаживать кошелек – в условиях отсутствия нормальных националистов в политике именно они стали выгодоприобретателями всех мутных политических интриг и заигрываний с праворадикальной оппозицией. К скинхедам и национал-социалистам у национал-патриотов отношение сложилось противоречивое: на словах поддерживая и сладостно обсасывая на своих ресурсах каждое новое нападение, они считали своим долгом как можно чаще поучать скинхедов что им делать и указывать на их ошибки. Реакция у повзрослевшего к моменту появления «нацпотов» Движения на это как правило была матерная, как и на попытки сделать скинхедов лояльными себе. Принципиальным отличием «центристов» от обеих радикальных групп – что левой, что ультраправой, было нежелание центра подвергаться уголовному преследованию – либо от сущности премудка, либо от финансового расчета, либо от того и другого вместе. Еще «центристов» всегда отличало немыслимое количество евреев в рядах всех этих спасающих Русь организаций. В нашем регионе позиция «центристов» всегда была слабой. Пока премудки под предводительством неизменного Минакова с барабаном собирали массовые мероприятия на шесть организаций и десять человек, фронт «профессиональных русских» был освоен выходцами из бригад. Так называемый легальный национализм на Урале всегда был не более чем ширмой для старого, доброго ультранасилия, добавляя для него новые политические и финансовые возможности. Из нормальных партий с «центристами» рисковала сотрудничать ЛДПР, от одиозного Курьяновича в Госдуме до аналогичных по смыслу местных поползновений.

Правый, а точнее ультраправый, фланг «околополитики», всегда состоял из организаций, поддерживающих «бригады». Первой «партией скинхедов» стала ННП типичного премудка Иванова-Сухаревского, который в один прекрасный момент не побоялся ввести в состав своего актива видных скинхедов. После этого в ННП потянулись бойцы, а от Иванова-Сухаревского отвернулись премудки. Газета «Я русский» представляла собой типичный печатный орган скиновской прессы в ее классическом виде – от символики до содержания. В Екатеринбурге союз ННП и скинхедов был выражен во вполне классическом альянсе местного представителя ННП адвоката Котова и одной из старейших хардкорных бригад города, которые имели наглость несколько лет каждую субботу собираться возле памятника основателям города. Туда подтягивались кто хотел, общались, слушали речи Котова, и оттуда же большими веселыми толпами отправлялись бить приезжих. И эта бригада, и это собрание стали первой «кузницей кадров» для целого поколения скинов. Сам Котов личностью являлся крайне противоречивой: бывший сотрудник МВД, далее адвокат, причем по некоторым вопросам неплохой – внезапно спятил на идеологической почве, в результате чего стал очень своеобразно защищать всех националистов города в суде. Вместо тихого решения проблемы коррупционными методами он устраивал в суде цирк с националистическими воззваниями, что усугубляло положение обвиняемого, а судье и прокурору доставляло массу лулзов. Окончил свою карьеру Котов печально, поскольку сам получил судимость по статье 282.1 и поехал на пару лет на зону – что само по себе для адвоката достаточный позор. Большая часть посетителей субботних мероприятий для скинхедов на следствии дали показания, изобличающие вину Котова. Так нежелание Котова рационально мыслить и вера во всякую херню вернулись к нему бумерангом – сам же от своих «идей» и пострадал, оказавшись будучи адвокатом не в состоянии защитить самого себя от правоохранительных органов. До этого эпичного провала Котов сделал немало глупостей, главной из которых стала ссора с местным РНЕ еще первого созыва, которая нашла отражение в достойнейшей статье Котова в газете «Я русский». В ней Котов приписал РНЕ долг в две тысячи долларов за свои юридические услуги. Злые языки утверждают, что долг РНЕ вернуло Котову в виде пиздюлей от одного из заместителей Баркашова, перед которым Котову пришлось долго извиняться. Было в биографии Котова и эпичное «Общество русско-сербской дружбы», о котором сербы ничего не знали. Котов постоянно проводил массовые мероприятия из своей собственной персоны, в одиночестве раздавая листовки формата А8 собственного сочинения. Так скоро у партийной эпохи ультраправой околополитики наступил закат, и на этом фланге начало появляться нечто совершенно новое.