Арсений Данилов - Adrenalin trash

Солнце только что свалилось за каменный московский горизонт, и приятный сентябрьский вечер вступил в пору своего расцвета. Почти одновременно зажглись фонари и вспыхнули на бледном небе редкие, но ясные и удивительно красивые звезды. Ветра совсем не было, прохладный воздух приятно пах жженым бензином. Откуда-то несся сакраментальный вой милицейской сирены, а возле метро, которое было совсем недалеко от офиса, неторопливо дрались бомжи.

Андрей и Костыль остановились на тщедушном крыльце, синхронно вздохнули и стали оглядывать окрестности.

— Ну, у метро палатки, — произнес Костыль.

Андрей хотел уже сказать, что палатки — то, что нужно, — но в это время его взгляд уперся в яркую вывеску на противоположной стороне Ленинградского проспекта. «СУПЕРМАРКЕТ» сиял приятным синим огнем, его сопровождали скромные зеленые «МОБИЛЬНЫЕ ТЕЛЕФОНЫ» и немного настораживающие красные «КОМПАКТ-ДИСКИ». У Андрея что-то дрогнуло в груди, да и прозрачный сентябрьский аромат тревожил душу.

— Пойдем туда, — сказал он и кивнул в сторону супермаркета.

— Туда? — По лицу Костыля пробежала неуверенность. — Да там дороже, наверное.

— Да ладно, — сказал Андрей. — Так интереснее.

Костыль, казалось, хотел выразить недоверие, но потом кивнул, и они зашагали к подземному переходу.

По пути — наверное, от встречного ветра — разгорелся неспешный разговор, основу которого составляли названия институтов, адреса, зарплаты и стипендии — в общем, выяснялись малозначительные подробности, которые почти всегда служат мостиком, соединяющим души для дальнейшего более тесного общения. Андрей поддерживал разговор практически одними механическими усилиями челюстей, языка, губ и голосовых связок. Он пытался впустить разговор внутрь, но в мозгу непрерывно крутилась какая-то мысль, даже не мысль, а немного неприятное и волнующее предвкушение. Впрочем, желание продолжить дело, начатое неделю назад, еще не оформилось в его душе окончательно. Сомнение мучило Андрея.

Они миновали пахучий подземный переход, в тесной утробе которого бился голос молодого трубадура, цеплявшийся за души спешащих мимо прохожих, и вынырнули на тротуар недалеко от входа в магазин. Яркая вывеска толкнула Андрея в лицо так, что он остановился.

— Ты что? — спросил Костыль.

— Нет, ничего, — сказал Андрей.

Они быстро преодолели несколько асфальтированных метров и оказались внутри супермаркета (Андрей с легким испугом понял, что зарождавшийся профессионализм заставил его обратить внимание на висящую над стеклянными дверьми железку, упоминавшуюся в секретных инструкциях фирмы «Скайрост» под волшебным именем тепловой завесы).

Магазин оказался на удивление скромным, заметно меньше того, первого, но общая обстановка в нем была все та же — треск касс, ленивые охранники и удивительным образом отыскивавшийся алкогольный отдел. Правда, здесь не было магической пирамиды из коробок с пивом, зато в углу оказалось нечто удивительное. Андрей сразу обратил внимание на невысокий, по пояс, круглый холодильник с красным быком на боку. Он не знал, как Костыль относится к шоплифтингу, поэтому сначала вместе с новым товарищем выбрал пиво — взяли по две бутылки — и пошел к кассам.

— Может, покрепче надо было? — спросил Костыль у Андрея, когда они превратились в часть очереди.

— Так мы ж не торопимся никуда, — сказал Андрей с улыбкой, и именно в этот момент в его душе произошел перелом. Секунду назад он уже было решил мирно купить пива и нырнуть в темный гостеприимный дворик, чтобы попить на лавке пивка и побеседовать с бритоголовым Костылем, но упоминание о чем-то покрепче подтолкнуло его к решительным действиям. — Держи, — сказал он Костылю и протянул ему свои бутылки. — Я сейчас.

Костыль взял пиво, а Андрей пошел назад. По дороге он внимательно смотрел по сторонам, но так и не сумел увидеть камер. «Проверим», — подумал Андрей с легким пессимизмом. В алкогольном отделе стоял охранник. Его правая рука совершала машинальные фрикции вдоль резинового конца дубинки. Андрей даже не растерялся — решение пришло само. Он подошел к холодильнику, сдвинул в сторону прозрачную пластиковую крышку и достал холодную банку с энергетическим напитком. Не глядя на охранника, он закрыл холодильник и снова направился к кассам, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Уже по пути, огибая холодильник с консервированными овощами, он сунул руку с банкой в карман крутки, размышляя о том, не смотрит ли охранник ему вслед. Адреналиновая рябь, покрывшая его душу, превратилась в легкий шторм, и, когда Костыль спросил у Андрея, куда тот ходил, он не нашел в себе сил для ответа. Только молча взял свои бутылки с пивом.

Очередь их, к счастью, уже подошла — ждать в таком состоянии было совершенно невозможно. Андрей долго ковырялся в кошельке подрагивавшими пальцами, стараясь не коситься на стража магазинного порядка, стоявшего у входа. С трудом расплатившись, он направился к стеклянным дверям.

— Че руки-то у тебя так дрожат? — спросил Костыль. — Кур воровал?

— Да нет, — ответил Андрей, поморщившись, и они вышли на улицу.

Удар был почти таким же сильным, как и в первый раз. Андрей глубоко вдохнул острый воздух, сошел с крыльца и отошел немного в сторону, почти не обращая внимания на Костыля.

— Куда? — спросил тот.

— Сейчас, — ответил Андрей. Пульс его вырисовывал сложную траекторию на невидимом внутреннем кардиографе, разогревшаяся кровь покалывала кончики пальцев, приятно жгло легкие. Андрей поставил бутылки на асфальт и достал из кармана банку. Обернувшись на магазин, он вскрыл алюминиевую емкость, поднес банку ко рту и долго и жадно пил.

— Вынес, что ли? — спросил Костыль.

Андрей перестал пить, внимательно посмотрел на своего спутника и с удивлением обнаружил на его лице сочувствие.

— Да, — сказал Андрей, тяжело дыша.

— Круто, — сказал Костыль, — Мы тоже иногда так развлекаемся.

Андрей понял, что мостик, соединяющий души, переброшен.

— Надо лавочку найти, — сказал он.

Вечер был ясным. Белогривые лошадки убежали в конюшни, и обрадованный космос сразу припал к земле прохладной прыщавой щечкой.

Лобовое стекло автомобиля казалось лучшим в мире телевизором, на экран которого проецировалась гладкая поверхность безымянного московского пруда, цепочка фонарей на дальнем берегу и неровная стена далеких многоэтажек. В тесных печурках квартир бился электрический огонь, Марине на секунду пришло в голову сравнение с крематорием, но она тут же отбросила неуместные мысли. Поднявшаяся над домами луна платиновой дорожкой разделила пруд пополам. Бледная полоска отраженного земным спутником солнечного света тянулась по полированному капоту.