Андрей Шляхов - Записки школьного врача

– Ключ у охранника… – начала было оправдываться Эмилия Леонардовна, но Владимир Ильич взмахом руки попросил ее замолчать.

Манеры, однако.

– Когда проводились последние учения по эвакуации из здания? – поинтересовался Борис Николаевич.

– В феврале, – не моргнув глазом соврала директор.

– А точнее?

– В самом конце, дату не помню.

– Значит – в конце февраля? – Борис Николаевич посмотрел на меня. – А вы не помните дату?

Ага, назовешь сейчас дату наугад, а это окажется воскресенье.

– Самый конец февраля, – «припомнил» я, – не то двадцать шестого, не то двадцать восьмого.

– Можно найти приказ и посмотреть, – предложила Эмилия Леонардовна.

– Приказ можно и задним числом написать, – хмыкнул Владимир Ильич. – Ладно, пошли по помещениям.

– Учебную эвакуацию надо проводить не реже, чем раз в полугодие, – добавил Борис Николаевич. – Причем ее результаты должны заноситься в журнал противопожарного инструктажа.

Нехитрый обман с учебной эвакуацией вскрылся сразу же. На вопрос о дате ее проведения педагоги давали самые разные ответы – середина сентября, ноябрь, перед Новым годом, месяц назад, на прошлой неделе…

– С учениями все ясно – липа, – подвел итог Владимир Ильич. – Вы небось и противопожарный инструктаж так же проводите?

– Нет, почему же, по инструкции проводим… – ответила Эмилия Леонардовна.

Она заметно нервничала – хмурилась, то и дело закусывала нижнюю губу, беспрестанно теребила пуговицу на своем жакете. Неприятное дело – проверка, и втройне неприятная – вот такая, когда цепляются буквально ко всему.

В кабинетах проверяющие интересовались не только огнетушителями, но и шкафами, вернее – тем, что на них навалено, и состоянием электрики – розеток и выключателей. Что греха таить – некоторые розетки и выключатели слегка шатались.

– А кто производит осмотр помещений по окончании рабочего дня и как это происходит?

Закончив с осмотром второго этажа, Владимир Ильич стал спускаться по лестнице на первый.

– Дежурный охранник обходит все помещения, обращает внимание на то, чтобы были выключены все электроприборы, чтобы никто не оставался, – ответила Эмилия Леонардовна.

Владимир Ильич прошелся до одного из запасных выходов, затем отправился к главному. В вестибюле он остановился и спросил:

– Сертификаты на материалы имеются?

– На какие? – не поняла Эмилия Леонардовна.

– На отделочные, из которых выполнена отделка стен, полов и потолков на путях эвакуации…

– Есть, я найду их сразу же, как только мы вернемся в мой кабинет.

– И документы по ремонту, пожалуйста. Накладные на приобретение материалов, акты сдачи-приемки…

– Разве проверка финансовой документации входит в ваши полномочия? – усомнилась Эмилия Леонардовна.

– Я должен убедиться, что представляемые сертификаты соответствуют тем материалам, которые были использованы во время ремонта. Как я могу убедиться, не видя документов? Кстати, а где у вас место для курения?

– Нигде! У нас в гимназии не курят.

– Значит, каждый курит где хочет, – заключил Владимир Ильич. – Эмилия Леонардовна, я еще хочу изъять образец вашего коридорного ковролина. По акту, как положено. Покажите, пожалуйста, откуда без ущерба для вас можно срезать полосочку. Мне несколько квадратных сантиметров хватит…

Был срочно вызван безымянный (они меняются так часто, что имен не запомнить) рабочий, который отвинтил порожек на границе коридора с лестничной площадкой, срезал тонкую полоску ковролина и прикрутил порожек обратно.

– Уголок от плинтуса не нужен? – съехидничала Эмилия Леонардовна.

Зря она так. Недаром же говорится: не буди лихо, пока оно тихо.

– Нужен, – кивнул Владимир Ильич. – Только откуда бы его отрезать, чтобы вид не портить?

– Я дам вам образец, он у меня сохранился. – Эмилия Леонардовна вздохнула и больше не иронизировала.

Я предпочитал помалкивать. Время от времени делал пометки в блокноте. Отлучился, чтобы снять пробу на кухне. Отлучался зря – стоило мне вернуться, как Владимир Иванович восхотел осмотреть кухонные плиты.

Юра заставил проверяющих надеть халаты, выдал им одноразовые бахилы и только после этого пустил в святая святых вместе со мной. Эмилия Леонардовна задержалась в столовой – проработать уборщицу за пыль на решетке, закрывающей радиатор отопления.

На кухне было жарко. Проверяющие осматривали плиты дотошно, я вышел в столовую, рассудив, что замечания мне можно выслушать и здесь, где попал под горячую директорскую руку.

– Что вы все молчите, Сергей Юрьевич? – напустилась на меня Эмилия Леонардовна. – Я же не для того вас пригласила, чтобы вы молчали! Могли бы и поддержать администрацию!

Сказать, что я опешил, это означало не сказать ничего.

– Что я должен говорить, Эмилия Леонардовна? Я совсем не в теме и кажется…

– Креститься надо, если кажется! Не в теме он! А кто в теме? Один дома поясницу лечит, другому приспичило к поставщикам на разборки умотать, а я должна за всех отдуваться?!

Я-то тут при чем?

– Хорошо, я больше не стану молчать, – пообещал я, смутно представляя, что я должен говорить, но раз уж начальство велит, то что-нибудь я точно скажу.

– Лучше не встревайте! – оборвала меня Эмилия Леонардовна. – Только хуже сделаете!

Где логика, где разум? Неисповедимы мысли директорские, а поступки – и подавно.

Тут к нам вышли «Ленин» с «Ельциным». За ними шел раскрасневшийся и взъерошенный Юра. Я понял, что, пока меня отчитывали, на кухне крупно поспорили.

– Эмилия Леонардовна, скажите, почему ваш горячий цех не оборудован автоматической системой пожаротушения? – спросил Владимир Ильич.

– Я уже третий раз повторяю, что помещение, в котором установлены мойки, относится помещениям с мокрыми процессами и оборудованием автоматической системой пожаротушения не подлежит, – не сказал, а простонал Юра. – Как вас к проверкам допускают, если вы собственных инструкций не знаете?

– Я попрошу без намеков! – побагровел Владимир Ильич. – Не с мальчишкой разговариваете, а с майором МЧС!

– Да хоть с генералом! Давайте я сейчас в Интернете перечень найду, и мы вместе его почитаем, – предложил Юра.

– Читайте сами, если вам делать нечего, – бросился на выручку Борис Николаевич, – а нам работать надо.

– Фердамте шайсе! – пробурчал Юра, нахватавшийся у Эмили Леонардовны немецких ругательств, и ушел на кухню, к плитам и мойкам.

– Документы документами, а здравый смысл – здравым смыслом. – Владимир Ильич осуждающе покачал головой. – Нельзя все сводить к бумажкам.

– Но и предъявлять требования, выходящие за рамки законодательства, тоже нельзя, – сказала Эмилия Леонардовна. – Или я ошибаюсь?