Юрий Хвалев - Череп Ерофеева

Когда начинаешь о чём-то рассказывать, хочется сразу огорошить слушателя, в данном случае читателя, чем-то сногсшибательным, чтоб слушали тебя с открытым ртом, не перебивая всякими мелочами, и верили каждому продуманному (придуманному) слову. Тогда можно и приукрасить чуть-чуть, так сказать, напустить пару для общего интереса. Поэтому начинать следует так.

Выйдя и припаркованного авто, она сразу заметила, что двое курящих парней двинулись к ней наперерез. Поздний вечер, где в тусклом свете фонарей дремала безлюдная улица, - вручал им убийственную фору. Ещё она приметила, что они затягиваются сигаретой по очереди, так делают обычно наркоманы-гопники (сокращённо гопы), которым дозарезу нужны чужие деньги на вторую закрутку.

- Девушка подождите! – крикнул один из гопов.

- Стой, где стоишь! – приказала она. – А то получишь электрошокером между ног.

- Не надо электрошокером между ног! – упрашивал гоп. – Мы ночные курьеры принесли вам письмо.

Гоп достал и показал запаянный, фирменный конверт.

- М-м-м, какого чёрта вы затеяли этот спектакль? - продолжая не верить им, спросила она. – Бросили бы в почтовый ящик.

- Вручая вам лично, мы надеемся получить небольшую премию. Наличными…

- За что?

- Судя по приметам для вас там хорошие вести.

- С чего вы взяли? – заходя в подъезд, спросила она.

- Ну, например, сегодня пятница тринадцатое… - следуя за ней, сказал один из гопов.

- И ещё… - хотел добавить другой гоп.

- Так, стоп! – велела она. – Положите письмо, где почтовые ячейки и пять шагов назад. Иначе…

Гоп недовольно озираясь, положил конверт сверху ячеек и вслух, отсчитывая шаги, попятился назад.

- Раз, два, три, четыре пять…

- Ай! – вскрикнул другой гоп. – Ты наступил мне на ногу.

- Ах, какой же ты театрал! – воскликнул гоп, который пятился. – Тебе ведь не больно. Мы ведь вообще не чувствуем…

- Что? – насторожилась она.

- М-м-м, ничего… - ответили они. - Открывайте конверт, а то мы спешим.

Она осторожно взяла конверт и, потянув за ленту раскрывающего клапана, избавилась от фирменной упаковки. Внутри находился обычный, почтовый конверт, на котором корявым почерком было выведено:

«Вале Хул е . Лично».

Неплохое начало, не так ли? Поэтому стоит открыться и в прятки играть больше не имеет смысла, потому что письмо адресовалось мне. Да мне – Вале Хуле.

О себе расскажу немного позже, так как меня, и, наверно, вас тоже заинтриговал текст письма.

В письме тем же корявым почерком было начиркано:

«Я беру вас на работу. Завтра в десять. И ещё приписан адрес».

- Ну что там, хорошие вести? – спросил один из гопов.

- Мы вас не обманули? – вставил другой.

Я сверлила курьеров взглядом, пытаясь зацепиться хоть за краешек их мыслей, потому что они наверняка знали всё заранее, что написано в письме вряд ли, но в курсе всех дел были точно. Я что-то почувствовала, словно прикоснулась к коже близкого человека. Когда от лёгкого, волнообразного возбуждения твой партнёр непритворен и должен в чём-то признаться. Но они отвели взгляды и лишь повторили:

- Мы спешим.

- За доставку пятьсот рублей хватит? – предложила я.

А про себя подумала: «Глаза-то у них ясные, как синее небо. Не затуманенные».

- Вполне… - ответили они.

Я протянула им деньги. Они взяли и торопливо вышли, обменявшись короткой репликой.

- Косячок получится на загляденье…

От неожиданности я вздрогнула, за моей спиной кто-то кашлянул. Повернувшись, я увидела консьержа дядю Борю, который таращился на меня из своей комнатёнки, будто я демонстрировала для него проплаченный стриптиз.

- Я уже хотел в полицию сигналить, - показывая мобильник, отрапортовал он. – Чего они пристали?

- Это обычные курьеры, - поднимаясь по лестнице, сказала я.

- Как же, курьеры. Кх-кх-кх. – Он снова закашлялся. – Что я курьеров не видел. Эти двое разодеты словно финансисты.

«Действительно, - подумала я. – Как же я сразу не обратила внимания. Одежда действительно дорогая и подобрана со вкусом. А дядя Боря, старый козёл, подслушивал».

Перед тем как принять контрастный душ я немного выпила, виски хорошо расслабляют, впрочем, мои традиционные действия по возвращению в домашнее гнёздышко сегодня превратились в обычную суету, так как я хотела банально отвлечься, чтобы мои противоречивые мысли хотя бы на время замерли. Перед тем как зажечь свечи, я торопливо искала спички, там, где их не могло быть. Я хотела включить именно инструментальную музыку, поэтому долго перекладывала диски, с поддельным вниманием рассматривая обложки. Я пыталась читать любимого Толстого, но между строк всплывали напоминания загадочной встречи, и я мигом перескакивала с одной страницы на другую. Я тянула время до тех пор, пока очередная порция выпивки, выскользнув из рук, вдребезги разбилась. Сон, безусловно, лучшее средство отложить сегодняшние проблемы на потом, но перед сном я из любопытства включила ноутбук, чтобы покопаться в электронной почте, в надежде найти подтверждение сегодняшнему письму. Почтовый ящик был пуст.

Многочисленные резюме, разосланные в поисках работы, или оставались без ответа, или приходили в виде тривиальных отписок, которые рассылал, судя по скорострельности, робот-пулемёт.

Теперь немного о себе.

Моё резюме кричало:

«Мне двадцать три года!»

Эхо отскакивало от стены, словно просроченный горох.

«Ну и что». Вторили мне.

«Я не дурна собой».

«Дурёха».

«У меня высшее экономическое образование!»

«Таких специалистов, как ты, вагон и маленькая тележка ».

«Возьмите с испытательным сроком, 35 тысяч в месяц меня устроит».

«Ну-ну».

«Суки вы!»

«Кто так обзывается, тот сам так называется. Хи-хи».

Московское, утреннее солнце добавило хорошему настроению светлого позитива. Солнечные лучи, ныряя в комнату, бесцеремонно рассеивали тёмный мрак, правда, с моей тенью им пришлось немного повозиться. Пока я накручивала велотренажёр они, словно несмышлёные котята, бегали за моим силуэтом, до тех пор, пока я не ушла принимать душ. В ярком свете холодных брызг моя тень, естественно, растворилась, а я продолжала пронзительно кричать, потому что в процессе закаливания, когда в здоровом теле зарождается здоровый дух, без душераздирающих воплей не обойтись.

На деловую встречу я вышла с чувством собственного достоинства, к которому прилагалось: минимум косметики, стрижка каре, строгое платье, идеальные туфли, ну и конечно новое, нижние бельё, как залог будущего успеха, в котором я ничуть не сомневалась.