Сильвен Жюти - Путешествие в исчезнувшие страны

Как определить, что собой представляло здание, неумело сделанным макетом которого, казалось, и был приобретенный мной сундук? Очень приблизительно и очень отдаленно оно напоминало миниатюрный храм, вплоть до того, что на нем в виде барельефов виднелись едва заметные лесенки, соединявшие между собой многочисленные ящички и отделения. Антиквар, владелец лавчонки, доставил себе большое удовольствие, раскрыв мне секреты выставленного на продажу товара (должен заметить, что я потом обнаружил множество других секретов, которые, вероятно, были ему неведомы); так, он показал мне раздвижную раму, скрывавшую глубокую нишу, затем продемонстрировал несколько вращающихся вокруг своей оси плоскостей, при движении которых из потайных ниш появлялись крохотные фигурки, а также несколько комнаток (или, скорее, часовенок или церковных приделов), скрытых перегородками… И повсюду острый взгляд мог обнаружить силуэты людей, вернее, крошечных куколок, облаченных в невероятно пышные и роскошные одежды, куколок, которых можно было бы принять за живых человечков, за карликов, если бы не их неподвижность и немота.

Могу сказать одно: когда все ящички были открыты и все панно развернуты для обозрения, передо мной предстало более шестисот «персонажей»! И однако же, когда сей предмет аккуратно складывался, он был размером не более обычного чемодана или сундука, и благодаря наличию двух крепких ремней его легко можно было нести за плечами, ибо, клянусь честью, он весил не больше, чем вещевой мешок, с которым я странствовал.

Разумеется (и это вполне естественно), антиквар принялся обхаживать возможного покупателя, то есть меня, он стал заговаривать мне зубы, на все лады расхваливая свой товар. Он утверждал, что передо мной предстали изображения не то богов, не то героев далекой страны, затерянной где-то в горном массиве под названием Сгурр; по его словам, некий житель тех мест, прибывший оттуда, передал ему сей сундук по той причине, что оказался совсем без денег; сей чужеземец якобы поведал антиквару, что в тех краях бродячие поэты использовали этот «переносной кукольный театр» для того, чтобы при исполнении своих эпических поэм и баллад в нужный момент показывать слушателям соответствующие сценки. Более антиквар ничего не знал. Я сделал вид, что поверил ему на слово.

Само собой разумеется, в то время я ведать не ведал, что речь идет о моих предках, изображавших благородные, возвышенные деяния моего рода, однако я купил сей любопытный экземпляр (нет никакой нужды говорить о каких-то предчувствиях), купил просто потому, что он мне понравился, и отнес к себе, водрузив, как и положено, на спину.

Оказавшись дома, я принялся тщательно изучать свое приобретение. До той поры сундук просто интриговал своей таинственностью и необычностью, теперь же я постепенно прозревал, открывая для себя поразительную его красоту, которую грязь и патина времени прежде от меня скрывали и мешали мне им восторгаться. Могу сказать, что я провел долгие часы, склонившись над сундуком и внимательно изучая «населявших» его персонажей и их жизнь во всех подробностях, которые можно было разглядеть либо угадать, прежде чем понял, что имею дело с целым мирком, где было место и своим трагедиям, и своим маленьким и большим радостям. Но постепенно я все смог постичь. Сказать по правде, на то, чтобы все осознать, мне потребовалось довольно много времени, я проводил за изучением загадочного сундучка ночи напролет; едва я успевал вернуться с работы, как тотчас же бросался к нему, забывая о пище и покое. Я начал понимать, что между персонажами существуют определенные связи и отношения: например, оказалось, что человечек в островерхом колпачке был сыном женщины, возлежавшей на ложе этажом выше; я понял, что прародитель рода восседал на самом верху (что было вполне естественно), что внизу располагались представители последних поколений; по мере движения взгляда сверху вниз можно было догадаться о смене эпох по изменениям в костюмах, по эволюции моды в одежде и предметах быта (например, мебели), даже по изменениям, происходившим в языке (о чем можно было судить по многочисленным надписям, каковые я с великим тщанием переписал, потому что не мог их еще расшифровать). Я разглядел, например, что на четвертом ярусе или этаже загадочного сооружения зубы у женщин в соответствии с модой были выкрашены в черный цвет, и что на шестом этаже у всех мужчин на левой руке был отрублен мизинец. Разумеется, я ничего не знал о том, какой смысл имеют все эти мелкие детали и тысячи и тысячи иных подробностей, но я по крайней мере понимал, что все эти детали не случайны, и я чувствовал, что за всем этим скрывается какая-то мне еще непонятная, но подлинная жизнь, гораздо более подлинная, чем мое жалкое существование, которое я влачил в большом городе, пришедшее на смену жизни, полной приключений, существование, которое я мог променять на какое-то иное, если на то будет моя воля.

Должен признать, что вскоре процесс изучения сундучка стал для меня настоятельной потребностью; ежедневно по утрам и по вечерам я посвящал долгие часы «посещению храма» (я не знал, каким еще словом можно было бы назвать это сооружение); и ежедневно я совершал все новые и новые открытия, сведения о которых я заносил в специально купленную для этой цели тетрадь; тетрадочка эта, несмотря на все превратности судьбы и все несчастья нынешней моей жизни, до сих пор цела, и я храню ее как большую ценность.

Должен признать, что долгое время я не понимал самого главного… Однажды я (на беду или к счастью, как знать?) предпринял попытку при помощи зеркала рассмотреть спину одного из персонажей, который, как мне казалось, что-то нес на спине. И вот тут-то маленькая фигурка отделилась от того места, где она стояла, и упала на пол. Чтобы вернуть персонаж на прежнее место, мне пришлось поднять его с пола, и, конечно же, мне захотелось его получше рассмотреть. Я никак не мог понять, что заставляло фигурку стоять прямо; я предположил, что этому способствовал крючочек, спрятанный в складках одеяния (следует сказать, что размером статуэтка была не больше фаланги пальца на руке). Итак, при помощи пинцета я снял с того, что я считал статуэткой или куколкой, всю одежду: передо мной предстало изображение совершенно голого человечка, похоже, почтенного старца. Я взял сильную лупу и принялся сквозь нее рассматривать фигурку… Как ни странно, видны были все складки кожи, все морщины; я заметил, что старый, давно заживший шрам змеился по левой ноге, что ногти на ноге были черны от грязи. Я, признаюсь, обомлел, потому что обнаружил, что передо мной вовсе не статуэтка, а настоящая мумия, каким-то непостижимым образом уменьшенная до столь малых размеров. Мне понадобилось совсем немного времени для того, чтобы понять, что точно такими же мумиями являются в большинстве своем и другие персонажи; лишь немногие из них, самые старинные, то есть те, что находились на верхних этажах сооружения, имели, как бы это поточнее выразиться, более грубую фактуру, то есть более искусственную форму, короче говоря, было совершенно очевидно, что они были сделаны человеческими руками из какого-то материала.