Василий Гавриленко - Должность

«Люди в большинстве своем прожигают жизнь поодиночке, но есть и такие умельцы, что собираются группами и коптят небо столь виртуозно, что смотрящему со стороны может показаться: идет титаническая работа, здесь и только здесь вершится судьба заблудшего человечества».

Министры, до того не замечавшие меня, вдруг разом повернули ко мне свои деревянные головы.

-Что вы сказали? – спросил ближайший из них.

-Ничего,- пробормотал я, испугавшись.

-Ни-че-го,- по складам повторил министр.- А ведь это выход из положения! Мы принимаем «ничего»! Резолюция?

-Резолюция, - хором отозвались министры.

Мне протянули бумагу – пустой лист с подписями министров.

-Благодарю, господа,- сказал я и проснулся.

Степа стирала щеткой пыль с зеркал и статуй, в окна лился желтый сок.

-А где? – удивился я, оглядывая свою постель.

-Что? – обернулась Степа. На ней был уморительный фартук с изображением Микки-Мауса.

-Ну, падшая женщина…

-Ах, Шилина,- засмеялась Степа,- она вовсе не падшая, а просто … авантюристка.

-Понятно, но она все еще здесь?

-Ну что вы – давно ушла.

Такой поворот дела меня устраивал, я даже захихикал тихонько – не люблю, простите за тавтологию, платить за продажную любовь.

-Да, кстати, - вспомнила Степа,- Шилина вам кое-что оставила.

Она протянула мне перевязанный розовой ленточкой, сильно надушенный конверт.

Я открыл его и с изумлением увидел три зеленых лица Франклина.

Мы подошли к супермаркету «Полушка», подобные присутствуют теперь даже в Ж… Я, недоумевая, посматривал на своих спутников: что нам здесь надо, когда дворцы наши затовариваются провиантом за границей, или, на худой конец, в Елисеевском? Но Олег Власыч и Семен Никитич хранили ледяное спокойствие, тем более что за нами следовала целая вереница каких-то людей с камерами и фотоаппаратами. Они беспрестанно меня снимали и даже дрались за удобные места. Секьюрити, сопровождавшие нас, бесцеремонно отталкивали их.

У дверей супермаркета маячил толстяк с приклеенной ко рту улыбкой.

-Директор «Полушки» Анзаров,- представился он,- Добро пожаловать!

Я пожал его мягкую руку и сказал:

-Тронут.

Откуда это словечко прицепилось – бог весть.

Анзаров повел нас мимо прилавков. Камеры беспрестанно щелкали, слепя глаза.

-Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек,- весело докладывал директор, поводя пухлой рукой, как Петр над Невой. Кругом летали разноцветные воздушные шарики, работники магазина в красных фартуках весело улыбались.

Удивляло вот что: посетители с кефиром и батоном в металлических корзинах, смотрели на меня со странной смесью ненависти и раболепия, а те, у кого был сыр и вино, глядели раболепно.

-Извольте откушать нового салата, - улыбнулся директор и подал пластмассовую тарелочку с пластмассовой же ложечкой.

Я ковырнул салат: что же нового – самый что ни на есть обыкновенный оливье.

-Превосходный, необычный вкус,- сказал я, передав салат Семену Никитичу. Тот попробовал, неуловимо поморщился, но похвалил и весьма цветисто.

-Вот что значит – близость к народу,- восхитился Анзаров. – А теперь я просил бы вас проследовать сюда.

Он протянул руку в сторону розовой материи, висящей как будто на стене. Перед материей была протянута красная ленточка и толпился народ.

-Попросим Сергея Леопольдовича открыть новый отдел нашего супермаркета.

Откуда ни возьмись, в руках моих появились ножницы с толстой ручкой, такие же очутились в руках Анзарова.

Я поднес ножницы к красной ленточке, Анзаров тоже. Директор пропел:

-Раз, два, три!

Мы дружно перерезали ленточку. Камеры бешено защелкали, посетители и персонал зааплодировали.

Розовая материя, шурша как занавес, упала. Оказалось, за ней скрывались еще два ряда полок с каким-то товаром.

А посреди нового отдела стоял, ухмыляясь, человек. Кажется, кавказец.

-Что за … - выругался директор.

Дети и женщины завизжали. В руке у человека был пистолет, и очень похоже, что настоящий.

Черный глаз пистолета уставился мне прямо в лоб. Я закричал, глядя в фарфоровое лицо убийцы.

Грянули выстрелы. Один из секьюрити заслонил меня своим телом и я, уткнувшись со страху головой в его плечо, почувствовал, как он содрогается. Затем телохранитель медленно осел на пол.

Убийца подходил весело, словно танцуя лезгинку. Семен Никитич – я видел все словно в тумане – достал из кармана пиджака маленький пистолет и несколько раз выстрелил в грудь кавказцу.

Крамов (читатель, конечно, узнал его) упал на спину, гулко ударившись об пол затылком. Семен Никитич подошел с выражением ледяного спокойствия на лице.

-Семен Никитич, - еле слышно прошептал Крамов.- За что? Ведь верой и правд…

Но Семен Никитич не дал убийце договорить, выстрелив тому прямо в лоб. Фарфоровые осколки брызнули во все стороны.

Стеная, я лежал на полу рядом с мертвым секьюрити. Мне казалось, что я и сам мертв. Но я был жив. Откуда-то сбоку подошел Олег Власыч. Он улыбался. Он потирал красные ладошки.

-Вставайте, Сергей Леопольдович!

Опираясь на его руку, я поднялся. В супермаркете кроме меня, Олега Власыча и Семен Никитича были только два трупа – телохранителя и киллера. Директор, посетители, персонал и репортеры разбежались.

Но вот появилась одна физиономия с камерой, за ней другая, третья, вспышки снова ослепили меня, отовсюду неслись вопросы:

-Сергей Леопольдович, вы не ранены?

-Вы не ожидали покушения?

-Не стоит ли за этим ваш конкурент?

-Господа, - подскочил сияющий Семен Никитич.- Оставьте! Сергей Леопольдович сильно переволновался.

В руке у него была простреленная банка пива, к которой он время от времени прикладывался.

-Инцидент не останется безнаказанным, Алильханову стоит это учесть, - пообещал в телекамеру Олег Власыч.

Меня подхватили под руки и повели прочь из супермаркета. Откровенно сказать, никогда я не чувствовал себя столь паршиво…

Зал был полон: разодетые в пух и прах дамы, мужчины все сплошь во фраках. Люстры с миллионами лампочек бросали на лица мертвенный блеск, и казалось, что я нахожусь в магазине, где продают кукол.

На мне тоже надет был фрак и, надо сказать, я ощущал некоторую скованность в движениях – то ли с непривычки, то ли оттого, что сшит он был, скорее, для карлика, а я, признаться, довольно крупный индивид.

Со мной был Олег Власыч, фрак сидел на нем мешком и, думаю, поменяйся мы с ним одежей, всем стало бы лучше.

Олег Власыч сегодня необычайно важничал – надувал щеки, гордо наклонял голову, когда мимо проходил какой-нибудь хлыщ, целовал дамам ручки.