Эрик Сигал - Исцеляющая любовь

(«В этом вся хитрость, старик, — объяснял Ноулз — Надо помнить, что трахея расположена перед пищеводом. Надо вводить трубку так, чтобы видеть, как она проходит между голосовыми связками, и тогда ты услышишь звук дыхания — стало быть, попал!»)

Ланс быстро избавился от еще одной распространенной ошибки начинающих анестезиологов, а именно — вышибать больному зубы во время введения этой несчастной трубки.

К счастью, в тот единственный раз, когда у Ланса все же вышла промашка, Ноулз оказался рядом и быстро исправил положение, не дав выбитым зубам попасть в бронхи или легкие и вызвать тяжелую пневмонию, а то и смерть.

Лансу повезло и в том (Госпожа Удача, как обычно, проявила к нему благосклонность), что жертвой его неловкости пала бесплатная больная, которая была на седьмом небе от счастья, узнав, что ей за счет клиники вставят ослепительные зубы.

Было еще одно обстоятельство, способствовавшее необычайной популярности его наставника у звезд шоу-бизнеса.

Ноулз был не только богат и хорош собой, но еще и выглядел лет на двадцать моложе своего возраста, причем без всяких пластических операций.

Однажды, находясь на дежурстве вдвоем с Лансом, он открыл ему свою тайну. Он не просто регулярно делал массаж лица, но и старательно берег собственные нервы.

— Если хирург — а большинство из них, как ты заметил, подлинные идиоты — считает, что он знает лучше тебя, не спорь. В девяноста девяти случаях из ста, если больной не выживает, отвечает хирург. А тебе чаще всего даже не придется выходить к родственникам, чтобы объявить о случившемся. А благодаря этим милашкам — расторопным реанимационным сестрам — можно одновременно обслуживать три операционные. Надо только почаще заглядывать то туда, то сюда и следить, как идут дела у больных. А поскольку нам не нужно даже руки перед операцией обрабатывать, то можно улучить минутку, чтобы позвонить своему брокеру и узнать, как идут дела у тебя самого.

Ланс преклонялся перед этим человеком. Он пока мог мечтать лишь о том, как работать одновременно в двух операционных.

— Беннет, послушай, у меня через полторы минуты клиент. Давай побыстрей. Что стряслось?

— У меня большая радость, Ливингстон. Я только что получил телеграмму, где мне сообщают, что я принят в Хьюстон в отделение трансплантологии.

— Здорово! Ты будешь первым хирургом в истории, кто произведет пересадку сердца и вложит в это немножко души.

— Остроумно.

— За твой комплимент, Бен, я приглашу тебя на ужин. Я и так собирался тебя угостить, но теперь ты сможешь заказать себе два десерта.

— Где и когда?

— Давай где-нибудь пересечемся? Рядом с тринадцатым съездом с трассы на Коннектикут есть мясной ресторан. В пятницу в половине девятого тебя устроит?

— Отлично. Возвращайся к своим закомплексованным, Барн.

Двумя днями позже Барни въехал на своем новом «форде пинто» на стоянку у гриль-ресторана «Красный экипаж» и, пока искал, где приткнуться, заметил «Ягуар» Беннета.

В заведении было многолюдно и шумно. Но Бена он разыскал без труда, поскольку тот был выше и, разумеется, темнее всех присутствующих.

Обменявшись приветствиями и поздравлениями, они сели, отметили, какой усталый вид у них обоих, и стали строить предположения на предмет того, сколько лет жизни у них унесет этот потогонный график.

Они заказали по отбивной и бутылку каберне, после чего направились к салат-бару нагружать тарелки.

Беннету не терпелось поведать лучшему другу о своем новом назначении, но расслышать друг друга было почти невозможно. Рядом сидела веселая и шумная компания, с каждой минутой делающаяся все веселее и шумнее. В конце концов друзьям пришлось отложить разговоры на потом и приняться за еду.

По всей видимости, это было семейное торжество, и глава семейства, приземистый лысоватый человек, громким голосом с гнусавинкой рассказывал анекдоты.

Наблюдать за ним было любопытно. Его стремление быть в центре внимания — не только своего стола, но и всего ресторана — не оставляло у Барни с Беном сомнений в том, что он страдает комплексом неполноценности.

Это стало еще более очевидным, когда официант в белом поварском колпаке прикатил большую тележку с блюдом, где под сверкающей стальной крышкой покоился длинный сочный жареный окорок без кости, который предстояло нарезать на глазах у клиентов.

— Выпьем за бычков! — возвестил крепыш.

Компания ответила дружными хлопками, свистом и радостными возгласами.

Тогда толстяк внес невероятное предложение:

— С кем поспорить, что я могу целиком заглотить эту ногу?

— Ничего не выйдет, Карло, — отмахнулся кто-то из мужчин. — Этого не сделает даже конь.

Карло изобразил возмущение.

— А на пари, Чет? — Он залез в карман, вынул пачку купюр и извлек стодолларовую бумажку. — Ставлю сто баксов на то, что смогу съесть этот ростбиф целиком. Или гони деньги, или не выступай!

— Отлично, — со смехом ответил Чет, — это будут самые легкие сто баксов в моей жизни. Погнали!

Под заинтересованными взорами всего ресторана Карло отстранил официанта и принялся выписывать вокруг блюда круги, словно матадор вокруг быка.

Наконец он шагнул вперед, схватил оковалок обеими руками и поднял над головой, демонстрируя публике. Со всех сторон раздались хлопки и ободряющие возгласы, тихо было только за столиком врачей.

До Барни донесся голос одного из родственников Карло:

— Я видел, как он здоровенные куски глотает, но такого большого еще не случалось! Метит в Книгу рекордов Гиннесса.

Толпа разом смолкла, и напряжение в воздухе усилилось.

Карло начал запихивать себе в рот неимоверных размеров кусок, а публика прямо-таки обезумела.

Через минуту он едва дышал.

Гортань почти полностью была заблокирована, он практически не мог дышать. Хватаясь руками за горло, он попятился, отчаянно пытаясь вытащить мясо обратно. Лицо его тем временем приобретало синюшный оттенок.

Жена взвизгнула. Окружающие застыли в оцепенении.

Барни с Беннетом действовали автоматически.

Барни растолкал быстро разрастающуюся толпу и бросился к задыхающемуся мужчине.

Жена Карло, обезумев, пыталась вытащить мясо у мужа изо рта, но тут подоспел Барни и резко ее оттолкнул.

— Что еще за… — завизжала женщина.

— Дайте место! Дайте мне место! Я врач. Все в сторону! — резко командовал он.

Сейчас было не до церемоний.

Барни начал проводить стандартные мероприятия по устранению из трахеи постороннего предмета, который преграждает воздуху путь в легкие. Он встал у Карло за головой, обхватил пострадавшего руками за упитанный живот и сжал правый кулак. После этого короткими, энергичными тычками снизу вверх стал надавливать ему на живот между пупком и грудной клеткой.