Зое Вальдес - Детка

Каждое воскресенье я навещала ее в общежитии. Первый раз в лагере были только девочки, на второй раз состав был смешанный. В пять утра я уже торчала как штык на своем месте с двумя мешками еды в руках. Кормили их, как свиней. Всю неделю я бегала за покупками, чтобы привезти дочке и ее подружкам лакомства, которые нравятся больше всего их молодому поколению – поколению пирожочников. Я везла самое лучшее, самое изысканное, что удавалось достать: пирожки, галеты, пиццу, булочки, лимонад, сгущенку (вот уж чем можно было хорошенько перемазаться!), плитки шоколада – словом, все, что только удавалось выудить на черном рынке. Пару раз я даже привозила бифштекс из морской черепахи в сухарях.

Как невыносимо больно было мне смотреть на мою обгоревшую под солнцем девочку с мозолями на руках, с разбитыми ногами, потому что в лагере не нашлось рабочей обуви ее размера, с сальными, спутанными волосами и главное – худющую как скелет. Сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы уговорить аптекаршу отпустить мне пять пачек сипроектадина для восстановления веса и три пузырька бикомплекса для улучшении аппетита! Аппетит, впрочем, у нее и без того был, мягко говоря, неплохой, а вот что действительно следовало бы улучшить, так иго систему продовольственного снабжения. Но дочка все равно не хотела оттуда уезжать; при этом она уверяла меня, что тот, кто не участвует в сельскохозяйственных работах, считается безразличным к судьбе революции и стоящих перед ней задач, а следовательно лишается права поступать в университет, даже имея отличные оценки и блестящие рекомендации. Мальчиков, которые были не в состоянии выносить такую жизнь, осыпали самыми грязными ругательствами, не щадя при этом членов их семей, кое-кого даже побивали камнями, причем творилось это не только с попустительства учителей, но по прямому их указанию. Таких мальчиков презрительно называли «слабаками». Слабаки могли быть семи пядей во лбу, но позорное пятно навечно марало их характеристику. Мария Регла ни разу не позволила себе дать слабину. Слабину она допускала только по отношению к дому. Ей, как и отцу, хотелось, пораньше стать самостоятельной. В четырнадцать лет она записалась в Турибакоа-2, причем это была уже не «школа в поле», а «полевая школа. Таковы уж нюансы современной кубинской речи: несогласованное определение с предлогом может направить судьбу совсем по иному руслу.

Второй ее отъезд я пережила еще тяжелее, чем первый. Конечно, если Реглита вела себя хорошо и не получала замечаний, она могла приезжать домой на выходной, но остальные дни я проводила в состоянии полнейшего отупения, переливая свои опостылевшие мысли из пустого в порожнее. В конце концов я придумала гениальный способ занять время, свободное от работы, разумеется. Я стала собирать материал, нитки, старые туфли, копила, продавая то одно, то другое, чтобы осуществить свою мечту. Великую мечту. Сделать то, чего сама я в свое время не получила: отметить пятнадцатилетие моей дочери.

Разумеется, в первую очередь я поделилась своими планами с Мечунгой и Пучунгой. Они тоже загорелись этой идеей, словно речь шла об их собственном ребенке, и начали лихорадочно перетряхивать закрома со старыми платьями, туфлями, отрезами ткани, приобретенными еще в пору службы продавщицами «Шика». Они листали пыльные телефонные книжки, выискивая имена давних приятелей – администраторов роскошных– ресторанов, которые могли помочь разрешить проблему с пивом, пирожными, прохладительными напитками и кучу прочих проблем. Припомнили, что как-то провели неделю в Гуанабо с начальником отдела снабжения культурного комплекса и пляжей в Санта-Фе. Я тоже его знавала – в те времена, когда обслуживала пляжные кабинки в Наутико.

– «Испанское казино» – как изысканно! А не погулять ли нам в «Испанском казино»?! – воскликнули мы все трое разом.

Закрыв глаза, я представила, как Реглита, в длинном платье из голубого тюля, танцует вальс в большом зале с полом из розового мрамора – и чуть не умерла от сердечной судороги. Да, но кто же будет ее партнером? Обычно девочки, которым исполняется пятнадцать, танцуют вальс со своими папами. Теперь надо было во что бы то ни стало раздобыть недостающего родителя!

– Я знаю учителя танцев, который работает на таких торжествах. Знаменитость! И, надо же какое совпадение, зовут его Кукито! Учителя зовут Кукито! Берет он недорого, не разоришься, но зато ставит танцы точь-в-точь как в «Свече девственницы», а это, скажу тебе, лучший фильм с Кармен Севильей. Я его сорок пять раз смотрела, голуба моя, в «Хигуэ», со стереофоническим звуком, и еще столько же могу посмотреть, потому что, знаешь, дали б мне возможность попутешествовать, я бы съездила в Испанию, правда, говорят они там немного странно, все шепелявят, но зато чего там только нет: сидр, маслины, колбаски, нуга, омлеты шириной в два метра… Да, насчет учителя Кукито – у него бывают свои причуды, любит слишком часто переодеваться, но на то он и профессионал, сама понимаешь… Эй, голуба, что ты на меня вылупилась как удавленница? Отцом может быть хоть Иво, ему страх как нравятся все эти сантименты! – казалось, Мечунга бредит. – Надо будет отщелкать пленку. Представляешь, Кука, сколько у тебя будет фотографий, такое ведь раз в жизни бывает… Вот что – я беру на себя все фотографии, это и будет мой подарок!

Я уже и не знала, как благодарить подружек за поддержку моей идеи и за то, с каким пылом они взялись воплощать ее в жизнь. Они были правы: лучше Иво никого не найти. Идеальный вариант. Не без тревоги я подумала: что сказал бы Уан, узнай он, что у него есть красавица дочь, которая готовится отметить свое пятнадцатилетие по высшему классу. Потом представила, что подумают все остальные. И только о самом главном подумать забыла – что скажет на все на это виновница торжества.

– Никогда! Что еще за буржуазность! Не хочу никаких праздников, никакого твоего мещанства. Тебе нравится – ты и валяйся в этом дерьме. А я буду в школе. И нечего так убиваться, мамочка. Придумали тоже – «Свеча девственницы»! У тети Мечу, видать, климакс начался. А как быть, если я уже не девственница?

Я как складывала новые полотенца, которые годами копила Детке в приданое, так и застыла. Взгляды наши встретились. У меня вмиг слезы навернулись на глаза. Всеми силами души я хотела, чтобы она, когда будет выходить замуж, выглядела настоящей барышней, раз уж у меня это не получилось, раз уж я упустила свою возможность. Я заперлась в ванной и разрыдалась, как Джоан Кроуфорд в «Мольбе матери». Реглита несколько раз прошла мимо, потом остановилась за дверью.