Давид Малкин - Король Шломо

«О том, что я мудрый, мне уже говорили, – думал Шимон, жуя лепёшку. – Зачем же всё-таки приходил ко мне этот Эйкер? Для чего ему филистимский нож и зачем нужна ещё встреча?»

– Худой, – тихо сказал он вернувшемуся на своё место приятелю, – ты помнишь, что кричит здесь каждое утро глашатай?

– Помню.

– Повтори.

– Каждый, кто встретит злодея Эйкера в Ерушалаиме, должен сообщить об этом в городскую стражу.

– Да, так вот, пойди в город и скажи людям Бнаи бен-Иояды, что Эйкер в Ерушалаиме.

– В десятый день Восьмого месяца 2449 года от сотворения Мира наш праотец Моше во второй раз сошёл с горы Синай, неся Скрижали, и народ, стоявший у подножья горы в большом страхе, узнал, что Бог простил ему поклонение отлитому из золота тельцу, – рассказывал своим ученикам пророк Натан. – С тех пор мы отмечаем этот день каждый год и называем его?..

– День очищения! – выкрикнул мальчик в полосатой рубахе.

– Верно, – похвалил его пророк Натан. – А какое ещё название есть у этого дня?

– Судный день, – раздалось сразу несколько голосов.

– Правильно, – сказал пророк Натан. – Скоро наступит Судный день, и я хочу проверить, что вы запомнили о нём.

– Человек должен просить прощения, – вспомнил рыженький мальчик.

– У кого? – повернулся к нему пророк Натан.

– У людей, кого обидел, и у Бога, – подсказал кто-то из детей.

– У кого раньше?

– У людей, – неуверенно сказал мальчик в полосатой рубахе.

– А потом?

– Потом у Бога.

– Правильно, – пророк Натан даже засмеялся, довольный. – Теперь вижу, запомнили.

Всю эту неделю жители Ерушалаима просыпались под звуки шофара и возгласы левитов: «Вернись, Израиль, к Господу Богу!»Храмовые коэны призывали народ забыть вражду, помириться и просить у ближних прощения за обиды, нанесённые вольно или невольно. В городе воцарилась торжественность, ерушалаимцы приходили в Храм в белых одеждах и слушали, как король Шломо громко читает Священный свиток: «В десятый день Восьмого месяца сего, в день очищения, да будет у вас священное собрание: смиряйте души ваши и приносите жертву Господу. Никакого дела не делайте в день сей, ибо это – день очищения, дабы очистить вас перед лицом Господа, Бога вашего».

До окончания Судного дня все ворота в городе оставались закрытыми, торговля и всякая работа прекращалась, начинался пост.

Первые лучи солнца окрасили плиты Храма в золотистый цвет. Было ещё по-утреннему холодно, когда возле медных столбов Яхин и Боаз начали собираться коэны. Ворота Храма были широко распахнуты, и люди могли видеть тяжёлую завесу Двира с вытканными по ней орлами и львами. Поднимался дым от утреннего жертвоприношения, горела большая менора, сияли на солнце священные сосуды для воскурения благовоний.

В обычные дни в Ерушалаиме все так кричат, что трудно расслышать, что сказал коэн в Храме. И вдруг – тишина! Молчит королевский Офел и нищий район пещер на берегу Кидрона. Не кричат сборщики податей и пастухи, прогоняющие овец по городским улицам; не голосят базары, где в обычные дни ослы, верблюды и их хозяева стараются переорать друг друга. Не слышны голоса купцов и паломников на мосту через ручей Кидрон, не перекликаются молодые левиты, собирающие в садах Храма ароматические травы для Золотого жертвенника. Воины, придворные, простохлюдины – все столпились на восточном склоне Храмовой горы. Вытянув шеи, они смотрят через Кидрон в сторону Маличной горы, откуда должен появиться первосвященник.

Тихо. Зной. Город замер.

Посмотреть на первосвященника иврим собрались к подножью Масличной горы чужестранцы – гости Ерушалаима: арамеи, филистимляне, люди пустыни, негры-моряки из страны Пунт. Их легко отличить по ярким одеждам. С вершины горы Покоя, где стоят дома иноземных жён Шломо, сами жёны и их слуги смотрят на Храмовую гору: им тоже интересно, как ведут себя иврим и их священнослужители в такой странный день.

Иврим стояли в тени каменной стены, окружающей Храм, пока король не кончил читать молитву, прося Господа о прощении Его народа.

Для первосвященника Азарии впервые наступил Судный день, когда он должен будет провести службу в Храме. Семью днями раньше его начали готовить к этому: читали перед ним Закон и проверяли, точно ли он помнит, что должен делать после того, как войдёт в Двир и воскурит ароматные травы перед Богом. Прежде чем переодеть Азарию в праздничные одежды, коэны убедились, что пепел Красной коровы для очищения первосвященника – на месте.

В прошлом году на Масличной горе была торжественно сожжена шестая Красная корова с момента выхода иврим из Египта. Народ со всей Эрец-Исраэль собрался в Ерушалаиме. Тогда службу проводил первосвященник Цадок, ещё не знавший, что в следующем году ему уже не доведётся брызгать водой из Тихона с растворённым в ней пеплом Красной коровы на завесу, которая отделяет Двир от остального Храма – так всегда начинается служба первосвященника в Судный день.

Коэны в специально поставленной палатке сняли с Азарии голубую мантию первосвященника и после омовения переодели в белые одежды простого коэна. На плечах рубахи закрепили накладки из оникса, а к ним привязали лентами священный нагрудник-хошен.

За открытым пологом палатки первосвященник Азария видел своих детей. Те пришли проститься с отцом на случай, если сердце его не выдержит волнения, когда он войдёт в Двир.

Первосвященник знал, что ни разу не нарушил Закон и удерживал язык от злого слова. Но и он не умел избежать греховных мыслей, и поэтому просил за них прощения. Просил истово, просил и не знал, будет ли ему прощение и каков приговор Господа населению Эрец-Исраэль на будущий год: жить в достатке и в мире или при засухе, землетрясении и нашествии врагов.

Чтобы успокоиться, первосвященник Азария смотрел на небо.

И вдруг он увидел там… Ерушалаим Небесный!

В Восьмом месяце над городом висят пушистые облака. Ветер, поднимающийся от Солёного моря, надувает и окрашивает их. Из облаков этих и построен Ерушалаим Небесный, и в нём – священные предметы, которые изготовил для Храма медник Ави: Медное море, Золотой жертвенник, столбы Яхин и Боаз. На них и смотрел с земли первосвященник Азария.

Ерушалаим Небесный располагался на острове, висящем прямо над Городом Давида – южной частью Ерушалаима земного. У храмовых ворот сидел лев, которого однажды послал Господь, чтобы указать королю Давиду место для главного города Своего народа. Лев так и остался в Ерушалаиме Небесном. Храм, Дом леса ливанского, городская стена с башнями – первосвященник Азария увидел явственно и их, и мощный свет, поддерживающий остров на осях золотых лучей. Снаружи, вне стен Ерушалаима Небесного, сталкивались в битве гигантские чудовища – тяжёлые, медлительные, свирепые. Но в самом Небесном городе – тишина и свет.