Алесь Кожедуб - Уха в Пицунде

Дело, как ни странно, в руках ночных рыболовов спорилось. Иван быстро прокрутил во льду дырки. Николай наживил на крючки мотыля. Абрам бережно держал в руках бутылку «Берёзовой».

Ветра почти не было. Таинственно мерцали за стеклом огоньки. Чарующе булькала водка, которую наливал в металлические стаканчики Абрам.

— Ну, за старый год! — сказал Николай. — Не такой уж он был плохой.

— Хорошая, — кивнул Абрам. — Я женилась!

— Где, кстати, твоя жена? — чокнулся с ним Иван.

— Там, — показал куда-то за спину принц.

Они выпили. Иван сбегал к своей лунке и вернулся с ершом.

— Клюёт! — бросил он под ноги друзьям рыбку.

— Макрель? — прикоснулся к ней длинным чёрным пальцем Абрам.

Они торопливо выпили ещё по стаканчику и разошлись по своим лункам. Николай сразу же вытащил ерша, за ним второго.

— И у меня хвост! — похвастался Иван.

— Я запуталась! — пожаловался Абрам.

Однако на помощь ему никто не спешил.

— Мужики, Новый год! — вдруг заорал Иван. — Две минуты осталось!

Они снова сбежались к ящику, на котором горделиво отсвечивала боком бутылка водки.

— За Новый год! — объявил Николай. — Пусть он будет не хуже старого.

— Лучше! — поправил его Иван.

— В этом году аспирантура закончился, — грустно сказал Абрам. — Я здесь всегда хочу ловить макрель.

— Всегда не получится, — положил в рот кружок колбасы Николай. Кто страной будет править?

— У меня есть две брат.

Абрам опрокинул в себя стаканчик и крякнул.

— Наш человек, — сказал Иван.

Они опять разошлись по лункам.

— Я замёрзла, — вдруг объявил Абрам. — Лёд очень холодная. Макрель тоже замёрз и ушёл.

— Что будем делать? — спросил Николая Иван.

Тот сдёрнул с крючка очередного ерша и ничего не сказал.

— Видишь огни? — показал рукой Иван. — Это посёлок. Там живёт Сашка. Он нас ждёт. Луговая, дом два. Читать по-русски умеешь?

— Я очень хорошо читаю по-русски, — обидчиво сказал Абрам.

Не потрудившись даже смотать удочку, он потопал в посёлок.

Добравшись до первых домов, Абрам долго кружил, разыскивая улицу Луговую. Наконец ему на глаза попалась табличка с надписью: «Улица Луговая, д. 2-а». Не обратив внимания на букву «а», Абрам открыл калитку и направился к дому с одним светящимся окном. В общежитии для аспирантов он открывал без стука любую дверь, и везде ему были рады. Русские, равно как и белорусы, были на редкость гостеприимные люди, Абрам к этому привык.

С трудом нашарив в тёмных сенях дверь, он решительно толкнул её и вошёл в тускло освещённую комнату.

У печи стояла пожилая женщина со сковородником в руках.

— Здравствуйте! — вежливо сказал Абрам. — Я пришла к доктору Сашке.

Женщина попятилась, затем перекрестилась на тёмную икону в углу, размахнулась и шарахнула принца сковородником по голове. У Абрама из глаз брызнули искры. Он рухнул на пол, как сноп.

После ухода Абрама друзья ловили не больше часа. Одна за другой потухли свечи. Кончилась водка. Ерши тоже перестали клевать.

— У тебя сколько хвостов? — спросил Иван.

— Пять.

— И у меня пять.

На самом деле он поймал четыре ерша.

Они быстро смотали удочки, собрали банки с огарками свечей и пошли к Сашке. Николай на ходу растирал рукой замёрзший нос.

Громко топая валенками, они ввалились в тёплый дом. Ярко горел свет. В углу стояла украшенная ёлка. Голова Сашки торчала из открытого подпола посередине комнаты.

— Настоящий нейрохирург, — засмеялся Николай. — Куда руки-ноги дел?

Голова ничего не сказала и пропала в дыре.

— Принимай бутыль! — донёсся из неё голос Сашки.

Николай с Иваном бережно приняли бутыль и водрузили в центре праздничного стола. Он был хорош: сало, домашняя колбаса, сальтисон. В миске дымилась недавно сваренная картошка.

— А где Абрам? — спросил Иван. — Замёрзли, понимаешь, а налить некому.

— Нет здесь никакого Абрама, — вновь показалась в дыре голова Сашки. — Огурцы с помидорами доставать?

— А как же, — сказал Николай.

— Подожди, где Абрам? — остановил его Иван.

Они приняли из рук Сашки по банке помидоров и огурцов и сгрудились у стола. Выходить из дома и искать принца никому не хотелось.

Вдруг кто-то громко постучал в окно.

— Баба Маня? — отодвинул занавеску хозяин. — Заходите!

Открылась дверь, и в комнату вошла сначала женщина в наброшенном прямо на халат пальто, за ней Абрам с перевязанной головой. Белоснежный бинт на чёрном лбу смотрелся страшно.

— Александр Михалыч, бес попутал! — схватила Сашку за руку женщина. — Собралась спать, разбила угли в печке, закрыла вьюшку — и тут он входит! Чёрный, як головня!

— Кто входит? — спросил Сашка.

— Дак я думала — чёрт! Как раз по телевизору показывали… Перекрестилась на святого Миколу, схватила сковородник и по голове. Потом пригляделась — кровь… А у них же крови не бывает, сами знаете. Батюшки, думаю, человека прибила! Тут он про вас заговорил. Луговая, дом два, доктор Сашка. Чисто на нашем языке! Я перевязала, как могла, и к вам…

Абрам, пошатываясь, подошёл к столу и налил из початой бутылки в рюмку водку.

— Луговая, дом два, — сказал он. — Доктор Сашка.

Все расхохотались. Не смеялась одна баба Маня.

— Откуль же мне знать, что тут ходят люди, ваксой намазанные? — бормотала она. — У нас таких сроду не было…

— Ну, за макрель! — провозгласил Николай.

— Хороший Новый год получился, — согласился Иван.

— Жена спросит, где была? — посмотрел на них Абрам. — Я скажу, Луговая, дом два. Макрель ловила.

— И поймала, — хмыкнул доктор Сашка.

В углу комнаты, прижав уши, расправлялся с ершами хозяйский кот.

За окном громыхнул салют. Люди отмечали наступление Нового года.

О том, как живут люди в Германии, я узнал в Болгарии. И дело совсем не в том, что в первой и второй мировых войнах Болгария воевала на стороне Германии. Отдыхая в Созополе под Бургасом, я познакомился с Виктором, русским человеком, живущим в Германии.

Появление Виктора на пляже было если не триумфальным, то во всяком случае величественным. С большой сумкой в руках он шёл во главе семейства. Жена несла сумку поменьше. Девочка-подросток тащила пляжный зонт. Пятилетний мальчик замыкал процессию подобно эсминцу, охраняющему флагман эскадры. Виктор был в капитанской фуражке, на груди у него болтался огромный бинокль.

Эскадра уверенно рассекла море из людских тел и бросила якорь возле зонта, под которым расположился я. Из сумок были извлечены три больших полотенца, Виктор установил зонт.

— Купаться, — отдал приказ капитан.

Семейство ушло в море.

Виктор взял в руки бинокль и навёл на спасателя с чудовищно развитыми мышцами. Тот со зверским выражением лица хватал маленького мальчика и швырял в море. Пацанёнок с восторженным визгом шлёпался в воду. Я знал, что спасатель играет с сынишкой, и не обращал на них внимания.