Константин Смелый - Это даже не умрёшь

Сдав на четыре устный экзамен по русскому, Зина внезапно поняла, что такая широкая полоса удачи в её несчастной жизни может иметь только одно объяснение – сверхъестественное. На обратном пути она пробежала всю дорогу от метро до квартиры, бросилась в свою комнату и, не снимая туфель, забралась на кровать. Стилизованный под Рублёва портрет смуглой Богородицы с младенцем настороженно смотрел на неё со стены.

- Спасибо вам, Матерь Божья и Господи! – выдохнула Зина.

Она молитвенно сцепила руки и рухнула на колени. По её щекам стекали слёзы благодарности.

Так Зина поступила на филологический факультет Герценовского Университета (на специальность «Преподаватель русского языка и литературы, а заодно, на всякий случай, английского»), и так начался глубоко православный период в её жизни.

Этот период длился недолго – до 25 января следующего года – и закончился традиционно: самоубийством через повешение. На протяжении всего периода Зина, как и полагается первокурснице, ходила на все лекции, конспектировала каждое слово, читала все книги и страшно переживала. Успокоение она находила в вере. У неё по-прежнему не было друзей, девочки и немногочисленные юноши с её курса начали тихо сторониться её едва ли не первого сентября, но зато у неё были походы в церковь с бабушкой Наташей и Новый Завет (с Псалтырем), более четверти стихов которого она подчеркнула к январю синим карандашом. Она перестала носить джинсы и юбки выше щиколотки. Она перестала надевать блузки с короткими рукавами. Она молилась перед едой, раздражая маму и забавляя Ваню – он без конца передразнивал её и при первой же возможности раскатисто завывал «Гоооосподууу пооомооолимсааа». Папа держался корректно, с усталым любопытством. Как-то вечером он даже взялся за Новый Завет, но после третьего Евангелия имел неосторожность спросить у Зины, какое же из четырёх всё-таки правильное. Зина крикнула, что они все одинаково правильные, вырвала у него книгу и закрылась у себя в комнате. Несколько дней после этого она отказывалась разговаривать с ним.

Вместе с январём наступила первая сессия. Зина сдала её на три не очень твёрдые тройки. Плохие оценки она отнесла на счёт своей греховности. Чтобы понизить греховность, она начала молиться в два раза чаще и носить на голове цветастый платок, взятый у бабушки Наташи. Мама забеспокоилась. Втайне от Зины, она устроила матери разбор полётов. Под конец беседы бабушка Наташа плюнула в её сторону и посулила ей божью кару, если она вздумает вмешиваться в религиозное воспитание. Мама хлопнула дверью и той же ночью шёпотом поведала папе о своём беспокойстве.

- И что мы можем сделать? – отозвался папа со своего края расстеленного дивана. – Чего, не помнишь, как она психанула, когда я её про Библию спросил?

- Помню, – угрюмо прошептала мама.

Было решено успокоиться и надеяться на лучшее.

Несмотря на цветастый платок, в котором Зина явилась на последний экзамен, по окончании сессии одногруппники пригласили её отпраздновать вместе с ними. Они были, в целом, неплохо воспитанной, вежливой молодёжью. После некоторых нравственных колебаний Зина приняла приглашение. 25 января, в 6 часов вечера, она пришла в квартиру старосты Юли на Третьей линии и, не снимая платка, села за стол. Юля сослалась на недоделанные закуски и скрылась на кухне. Из музыкального центра раздавалось «Радио Максимум».

Постепенно подошли все остальные. Три девушки привели своих молодых людей. Денис, один из двух юношей группы, явился с крысой-альбиносом по имени Рапунцель в кармане куртки; во время застолья она шустро бегала по его плечам и шевелила усами. Все смеялись и совали ей кусочки хлеба и крекеров. Смаковали детали сессии. Относительно невинно перемывали косточки преподавателям. Пили «Монастырскую избу» и коньяк. Несколько раз танцевали под танцевальные элементы репертуара «Радио Максимум».

Зина продолжала сидеть в платке, отодвинувшись от стола и сочувственно улыбаясь. Она ничего не пила и почти ничего не говорила, и первые часа два никто особо не замечал её присутствия. Приведённые молодые люди, конечно, шёпотом спросили своих девушек, что это за ненормальная, и шёпотом получили указание не обращать на неё внимания.

К половине девятого вежливость и тактичность собравшихся были изрядно разбавлены алкоголем. Общение перестало быть общим и разделилось на секции. Хозяин крысы Денис самозабвенно покачивался на табуретке, доедал последний бутерброд с красной рыбой и мычал под радио. Крыса сидела у него на голове, зарывшись мордочкой в густую рыжую шевелюру.

- Эй, привет, Зин, – крикнул Денис, дожевав бутерброд. Потом, для верности, помахал рукой.

- Здравствуй, Денис, – ответила Зина с другого конца стола. – Ты только меня заметил? Я самая первая пришла.

- Не сомневаюсь, – икнул Денис. – Ты, я сморю, улыбаешься всё загадочно. Как Джоконда.

- Да, улыбаюсь, – согласилась Зина.

- А чего улыбаешься-то? Если не секрет?

- Да так... Смотрю на вас всех...

В глазах Дениса воспламенился интерес. Он непроизвольно дёрнул головой, и крыса вскочила, принимая боевую стойку.

- И что ж ты видишь?

- Вижу суету сует и томление духа, – скорбно сказала Зина. Она готовила эту фразу с начала вечера.

- Да ну? – саркастически изумился Денис. – Правда что ль так всё запущено?

- Да, – Зина наклонила голову. – Молодёжь в наши дни слишком далека от Церкви. Вы живёте не по Слову Божьему.

Одна из девушек увлечённо целовалась со своим молодым человеком на диване прямо за спиной Зины.

- Дэн, оставь Зину в покое, – подала голос из прихожей староста Юля.

Денис пропустил её слова мимо ушей. Диалог с Зиной захватил его. Он даже бросил качаться на табуретке.

- Так мы что, в ад все попадём?

- Это ваш собственный выбор. Вы не хотите повернуться лицом к Богу. Бог всегда готов принять вас.

- Готов? Нас прямо всех? А ты, значит, в рай? Пойдёшь? После смерти?

- В рай попадают все настоящие православные, – уверенно сказала Зина.

- ... Оооо, Зина, ты круто заблуждаешься! – Денис соскочил с табуретки, придерживая крысу рукой. – Тебя круто обманули! Я щас открою тебе глаза на истину! Юлькаааа! У тебя Библия есть?

- Дэн, да оставь ты Зину в покое, она верующий человек, – отозвалась староста Юля.

- А я что, против? – Денис обиженно посмотрел на неё. – Я ж не говорю ей, что христианство – фуфло. Я ей только Библию хочу почитать. Есть у тебя?

Сначала Юля наотрез отказалась искать Библию, но несколько человек громко выразили интерес к окрытию Зининых глаз на истину. Юля сдалась. Она принесла из другой комнаты невзрачное перестроечное издание Нового Завета и протянула Денису. Денис схватил книгу и полез смотреть содержание.