Сергей Иванов - Остров Невезения

— Привет, Сергей! Наконец-то, нашёл тебя!

Я взглянул на него через зеркало над умывальником, и, молча, кивнул ему, не вынимая щётки изо рта.

— Мне сообщили, что документы для тебя и меня готовы, — объявил он. — Будь готов!

— Я давно готов! — ответил я с пеной во рту, и стал спешно умываться.

Я не стал уточнять, кто ему сообщил. Знал, что парень тщательно бдит этот вопрос.

— Сегодня или завтра нас отправят отсюда, — добавил он.

— Спасибо, что отыскал меня, — ответил я, вытираясь полотенцем.

— Увидимся! — сказал Иван и убежал.

Вернувшись в купе, я стал потихоньку складывать свои пожитки. Соседи закончили молиться. Начали сходиться соседи на утреннее чаепитие перед завтраком.

— Возможно, сегодня-завтра моё место освободится, — объявил я им.

— Тебя выпускают? — заинтересовался старший.

— Меня депортируют.

— Навсегда?! — удивился он.

И стал что-то объяснять своим землякам.

Я отказался от чая, и ушёл, избегая их расспросов. Проходя мимо купе Игоря, я заглянул туда из праздного любопытства. На его месте остался лишь голый матрас. Портрет жены на стене-перегородке тоже исчез. Взглянув в противоположный угол, я встретился с тяжёлым взглядом чёрного с золотой цепью на шее. На мой приветственный кивок, он ответил хмурым взглядом. Он всё ещё дулся на меня за рождественские прогнозы. Я поспешил уйти.

После завтрака Саша и Вова были заняты уборкой. А я отправился в их пустующее купе, убедиться, что чёрный сосед, вернувшись с завтрака, завалится на своё место и, спустя пять минут, захрапит в сладком сне.

Я заварил чай и пытался читать.

Африканский сосед лишь задержался где-то в туалете, но вернувшись, заскрипел койкой и вскоре захрапел.

Я был далёк от сна и не мог сосредоточиться на чтении. Наконец, я понял, что беспокоюсь, не разыскивают ли меня?

Покинув барак, я прошёл у офису. Дверь была открыта. Постучав, я заглянул туда.

— Слушаю, — взглянул на меня дежурный служивый.

— Хотел бы узнать, не пришли мои документы?

— Имя? — взял он со стола какой-то список.

— Иванов, — назвался я, и оценил точность информации от Ивана.

— Возможно сегодня, во второй половине дня. Это зависит от транспорта. Но ты лучше приготовься, — лениво промямлил тот.

Полагая, что Иван в курсе всех событий, я не стал извещать его об этом.

О моём отбытии из центра мне объявил надзиратель, когда я один шёл в столовую на обед.

— Сразу после обеда, с вещами — сюда к офису, — приказал он мне.

— ОК. Буду, — обещал я.

Кушать расхотелось. Я машинально прошёл в столовую. Отыскал среди прочих Сашу и Вову. Патрис Лумумба стоял на раздаче, но был занят. Я хотел попрощаться с ним, но для этого следовало пройти к нему в очереди за едой. Я просто отказался от этого.

Присел за стол к Саше.

— Возможно, сегодня я отъеду, — сообщил я ему.

— Представляешь! Сегодня уже будешь в Киеве, а завтра в это время — у себя дома, — прокомментировал Саша.

— Надеюсь, что всё так и будет, — рассеянно отвечал я.

Я не дождался, пока он закончит с обедом, мне не сиделось там. Мы с Сашей обо всё уже давно договорились. Обещали друг другу не пропадать.

Когда я пришёл с вещами к офису, там уже стояли пару азиатов, собранных в дорогу. Взглянув на них, я подумал об Иване, которого не оказалось среди них, и о том, что я одет нелепо по-летнему. Светлая рубашка с длинным рукавом, летние джинсы, цвета хаки и истоптанные кожаные лёгкие туфли.

Иван так и не появился. Нас троих провели в приёмное отделение, там выдали кое-какие личные вещи, но не всё. Наличные деньги и мобильные телефоны придержали. Неопределённо обещали отдать позже. Наши документы и придержанные личные вещи в пакетах передали кому-то в микроавтобусе, что стоял у ворот. Покончив со всеми формальностями, нас проводили к автобусу. Там уже сидели трое пассажиров, разных цветов. Вероятно, с других мест содержания. Мы заняли места в автобусе.

Стояла прохладная сырая погода, типичная для приморской местности в декабре месяце. Сидя в охладевшем сыроватом салоне автобуса, я почувствовал зябкость и неприятное волнение. Было ясно, что Иван не едет с нами. Я оказался в компании албанцев и африканцев. Вдруг, через проходную, на территорию центра вошла мать Тереза, так я про себя называл женщину капеллана. Она заметила автобус и что-то спросила у стоящего рядом надзирателя. Затем, взглянула на автобус. Мы встретились взглядами. Она не подала никакого сигнала. Лишь что-то сказав служивому, торопливо ушла. А спустя несколько минут, вернулась с коричневой курткой в руках. Надзиратель принял от неё куртку и понёс к автобусу. Она осталась на месте, зябко ёжась от ветерка. Мы снова встретились взглядами, я выдавил из себя подобие улыбки. Она, едва заметно, приподняла руку, ответив мне светским приветственным жестом, и торопливо скрылась от ветра в приёмном отделении. Надзиратель заглянул в автобус и передал мне тёплую куртку.

Водитель в форме занял своё место и запустил двигатель. Сопровождающий запер дверцу изнутри и уселся рядом с водителем. Ворота раздвинулись, и мы выехали за пределы центра.

Нас тусуют и перемещают, как баранов, — подумал я, наблюдая улицы унылого декабрьского городишки. Во дворах частных домов появились рождественские украшения. Это не вызывало у меня никаких предпраздничных эмоций.

Я изменился. Фактор привыкания работал безотказно. Сейчас я реагировал гораздо спокойней, чем летом, в начале этого пути.

Вспомнил, как привыкают люди в Украине.

Сначала им задерживали зарплату. Затем, стали рассчитываться с ними продовольственными и промышленными залежалыми товарами. При этом, бессовестно завышая цены на всё это.

Далее, люди узнали, что государственные предприятия, на которых они работали десятилетиями, вдруг, оказались частной собственностью каких-то упырей.

Затем, новые хозяева стали поручать квалифицированным работникам демонтаж дорогостоящего оборудования и вывозить это, как металлолом.

Рабочих и служащих начали массово распускать в неоплачиваемые отпуска, а затем, и вовсе увольнять в связи с сокращением.

Предприятия, десятилетиями производившие высоко технологичную продукцию, которую успешно экспортировали во многие страны мира, просто закрывались.

Кинотеатры и книжные магазины превращались в салоны по продаже импортной мебели или торговые точки «Second Hand».

Затем, без всяких предупреждений, объяснений и компенсаций за причинённый людям ущерб, стали, по-хозяйски регулярно, отключать электроэнергию в жилых домах, во всех городах страны. Многие сёла вообще оставили без электричества.

А население, успешно привыкая к новым рыночным отношениям, тихо радовалось тому, что в их жилища пока ещё подаётся газ, какая-то вода, функционирует канализация, и, главное, чтобы не было войны!